ложится.
В этот момент Саше и его компании, сидевшей за стенкой от Андрея, поднесли четыре кварты эля. По две на каждое тело. Именно с этого напитка они решили начать праздник богини раздора. От горячих блюд они пока отказались, поскольку не были уверены, что их устроит это заведение, и они останутся в «Чистом воздухе» на весь вечер.
Вергилий не смог одним глотком осушить стопку. Ему такой дозы было многовато. Андрей это предполагал, но решил поиздеваться над командиром когорты. Пронти глотнул один раз, а на втором глотке поперхнулся и содержимое его рта полетело на Камиллу, сидевшую напротив.
Благо в полости рта ничего, кроме пятидесятипроцентного раствора этилового спирта у него не было. Дукс отклонилась в сторону. Вергилий широко открыл рот и хотел чтото сказать, но не мог произнести и слова. Тогда Шумахер всунул ничего не соображающему Пронти в руку вторую стопку с тем же хмельным напитком и предложил запить.
Наивный в делах потребления водки Вергилий повелся на такую шутку, полагаясь на помощь Шумахера. Увидев такой поворот событий, Камилла заранее встала из-за стола, не имея желания быть оплеванной. Она покачала головой, видя, как Вергилий заглатывает вторую дозу, и захлопала по-детски в ладоши.
На второй стопке командир когорты не поперхнулся, но пришел от ощущения водки в горле еще в большее замешательство. Он подумал бы, что, возможно, его отравили, но видя лукавое выражение лица Камиллы, успокоился. «А теперь шашлычок с кетчупом», – Андрей протянул мясо, политое красным соусом, Вергилию. Тот взял из рук Шумахера и отправил кусок целиком в рот. «Вкусно, очень вкусно», – констатировал командир когорты, – только острое это блюдо. «С перцем, с чесноком соус, специально под шашлык», – хвалился хозяин таверны.
Принесли коктейль для Камиллы. Она заглянула в стакан, склонила голову набок: «Действительно, лед. А где ты его берешь, в Нианских горах? Или ты не только умеешь воду поджигать, но и замораживать?» «Да, там рубим», – ответил Андрей. «А довозите до места назначения как?» – расспрашивала Дукс. «В герметичных коробах, с двойными стенками, предохраняющими от нагрева», – продолжил Андрей.
«А тут как храните?» – задала следующий вопрос хозяйка своему рабу, потягивая через трубочку разноцветный алкогольный коктейль. «Глубоко под землей в таких же коробах, только огромных. Я углубил подвал. Прилично углубил», –рассказывал Андрей.
Вергилий отхлебнул с разрешения Андрея и из его стопки, закусил, похвалил кухню «Чистого воздуха» и спросил, жуя очередной кусок печеного на вертеле мяса: «Такой своеобразный привкус у этого бычка, или это конина?» Шумахер ждал этот вопрос и прямо ответил: «Это мясо дикого вепря». «Вепря!?» – одновременно воскликнули Камилла и Вергилий. «Ну, да. Многие в лесах охотятся на диких кабанов, убивают, а потом оставляют тушу в лесу. Мастрийцы ж не едят свинину. Я с охотниками переговорил и забираю.
Так, чисто для себя или варваров белых попотчевать, что иногда заходят в мое заведение». Пронти попытался выплюнуть кусок, но Андрей его остановил: «Вергилий, это все религиозные предрассудки. Мясо тебе нравится, тогда махни рукой на общественное мнение и получай удовольствие от еды». «А вы никому не расскажете?» – как нашкодивший школьник спросил командир когорты, оглядываясь по сторонам. В ответ Камилла и Андрей замотали головами. Подавальщики сделали вид, что вообще ничего не видели и не слышали. Пронти продолжил трапезу. «У тебя на самом деле имеется в подвале лед?» – спросила Камилла.
«На самом деле», – ответил Андрей. «Тогда покажи мне мои подземные владения», – то ли попросила, то ли потребовала Камилла.
Андрей взял ключи, и они двинулись по узкой винтовой лестнице вниз. Пронти предлагал свои услуги, но Камилла отказалась от сопровождения. Они сделали два полных оборота и очутились перед массивной стальной дверью, по краям обитой войлоком. Андрей передал факел Камилле, отпер первую дверь ключом. Затем отодвинул засов у второй, сделанной из дерева. Они вошли вовнутрь помещения локтей в пятьдесят в поперечнике. Шумахер плотно закрыл поочередно обе двери. Они стояли в полной тишине. Лишь факел потрескивал. По краям стояли большие металлические закрытые коробы. К потолку были прикручены крючья, на которых висели мясные туши, куски огромной рыбы и разделанная птица.
– Здесь температура лишь чуть выше точки замерзания воды, – сказал Андрей.
– Заметно, – сказала Камилла. – А что в сундуках?
– Лед, мороженые овощи, фрукты, ягоды. Здесь все то, что невозможно купить вот тебе просто так на базаре в Орисе.
Здесь все, что привозят и доставляют издалека. Все экзотическое, за что богатые люди готовы отсыпать серебро пригоршнями.
– Пока, я вижу, загребая пригоршнями серебро, ты не разбогател до состояния купить себе вольную. Хотя, я восхищаюсь вот этим всем, что ты создал. А время бежит.
– Очень большие расходы на содержание. Когда открою сеть ресторанов, то есть несколько таверн, тогда полегче станет.
– Тогда вот такой подвал будет обслуживать все таверны.
Расходы те же, а доходы уже поболе, да?
– Правильно.
– А теплый воздух не проникает в жаркую погоду? – спросила Камилла.
– Я в жару не работал еще, но считаю, что нет. Здесь очень хорошая изоляция, – ответил Андрей.
– Получается, кричи, не кричи – никто снаружи не услышит? Можно человека здесь, как дикого вепря зарезать, разделать и на крюк повесить, или в лед на дно короба упрятать?
– Камилла пристально посмотрела на Андрея.
– Все можно. Можно и к столу потом такую вырезку с хорошей приправой подать. Никто и не разберется, запивая водочкой. Только зачем? – Андрей произнес эти слова, не поворачивая головы в сторону Камиллы.
– Действительно, особенно, когда этот человек тебе дважды принадлежит: один раз по праву собственности, а другой раз по закладной, – Камилла тоже не взглянула на своего раба.
– А ты дай человеку свободу. Глядишь, он преданнее собаки тебе по жизни будет, – предложил Андрей.
– Не все собаки преданные, другая укусить норовит. Даже своя, когда у нее кость отбираешь, – сказала Дукс.
– Приведешь ко мне Сашу – получишь отсрочку по платежу еще на два года.
– Саша жив? – Андрей подошел к Камилле и схватил ее за руку.
– Осторожно, не подожги мне волосы, – возмутилась Дукс.
– Так он живой, он у тебя!?
– Надеюсь, живой. Я нашла его на краю империи у сарацин, но он сбежал от своего хозяина.
– Зачем?
– А зачем бегут из рабства? Почему ты мечтал из каменоломни скрыться?
– Так от тебя же я не бегу. Допустим, рабом быть не лукум жевать, но ты-то нормальная хозяйка. Конечно, со своими задвижками и тараканами, но…
– Спасибо за комплимент, – лицо Камиллы выражало удовлетворение, хоть она старалась этого не показать. – Не знал он, что я еду к стоянке его хозяина-бея и за день до моего прибытия ушел в побег. Его не поймали. Можешь не переживать. Он в Орис вернется или уже здесь. Так что, если я встречусь в твоей таверне с Сашей, то не год, а три тебе кредит по золоту. А если с Грегори познакомишь, то иди вольным на все четыре стороны.
– Правда?
– Я свое слово сдержу.
– Лучше поднимемся и закрепим это на том закладном пергаменте, что на сто золотых ты выдавала.
– Он у тебя что, здесь?
– Да. Дом обворовать могут, а в таверне круглосуточная охрана и полно людей. Приложишь перстень к сургучу в присутствии свидетелей и все. Найду Сашку – и к тебе. А про Грегори я только по снам знаю. Это твой друг.
– Такой же мой, как и твой, – повела рукой Камилла.
– Хорошо, мне вольная не помешает. А скажи, зачем мы все тебе сдались?
– Люблю я вас… до глубины души и жить без вас не могу, – задумчиво сказала Камилла.
– Раз любишь, то расскажи близкому человеку, что тебя тяготит, и сразу легче станет.
– Насколько, Андрео Шумахер, близкому? Как и насколько не ты мне, а я тебе близка? И вообще, ты за кого? – Камилла смотрела на Андрея, и ее взгляд проникал в самое сердце, но это не был взгляд влюбленного человека.
Она в этот миг была прекрасна. Андрей даже чуть приблизил факел к ее лицу, чтобы лучше разглядеть. Темнота скрашивала мелкие недостатки, свойственные любому человеку. Ее смуглая кожа отливала бронзой в свете мерцающего факела. Казалось, глядя на тень, что длинные волосы шевелятся.
– За кого, говоришь? Послушай. К нам во двор, когда я был подростком, переехал жить новый мальчик. Он был полноват по сравнению с другими парнями, неразговорчив, отличался от остальных не в лучшую сторону. Этот парень не вписался в нашу компанию. Если быть точным, то над ним порой издевались. Не по-варварски, но ему было обидно. Я не стану разжевывать все тонкости нашего мироустройства, истории, географии и культуры. Думаю, главную мысль ты уловишь все равно. Так вот, это подросток, если бегали в футбол, то всегда стоял на воротах. Если в прятки, то он всегда начинал водить. Если не хватало пары, чтобы уравнять составы команд, то только он и никто другой ждал на скамейке, когда появится ему пара. А когда играли в войну, то он постоянно был за немцев. Так продолжалось год. А потом он один раз пошел в другой двор, его там хорошо приняли, и он больше к нашей компании не присоединялся. Как-то нам для очередной войнушки не хватало одного человека. Смотрим, он идет. Подошли, предложили воевать за немцев. Он отказался. Тогда согласились, что он будет за русских. А он сказал так: «Не хочу я с вами играть ни за немцев, ни за русских. Мне правила ваши не нравятся. Лучше я буду сам за себя». Я не знаю, Камилла, твоих правил, и не представляю, за кого ты. Лучше я пока буду сам за себя.
– И рабом?
– Это телесное рабство. Быть может, твоя свобода хуже неволи.
– Ты уже совсем раскис. Потянуло тебя под землей на философию. Веселый Шумахер остался там, наверху? – Дукс указала пальцем вверх. – Пошли, а то твой факел не согревает. Я в палле замерзла.
– Извини, был бы на мне предмет нашего гардероба, такой, как свитер или пиджак, я бы накинул тебе его на плечи.
Но снимать тунику и стоять голышом перед дамой не пристало, – развел руками Андрей.
– Таким способом у вас ухаживают за женщинами?
– Что-то типа того.
– А если мужчина снимает с себя одежду и стоит перед девушкой голым, то это уже другие ухаживания?
– Если я сниму с себя тунику, то голым стоять не буду, –заметил Андрей.
– У тебя есть исподний хитон?
– У меня есть кое-что поинтереснее. Подержи факел.
Камилла взяла факел в руку и смотрела на Андрея. Тот медленно задирал тунику. «Шумахер, успокойся! Это переходит границы дозволенного!» – кричала Камилла, но не отворачивалась. Наконец, Андрей вздернул тунику вверх.
– Что это у тебя? – спросила Камилла.
– Трусы, обычные трусы. В таких я всю жизнь проходил.
Я их заказал у портного.
– Одни, вот эти? По индивидуальному заказу?
– Почему одни? Много. Я их каждый день меняю.
– Зачем они тебе?
– Чтобы хозяйство не болталось. Так удобнее. Я так привык. Хочешь, этот портной и тебе сошьет? Только женские с кружевами.
– А мне к чему? Мне-то там нечему болтаться, мне там ничего не мешает.
– Тепло, гигиенично и красиво в шелковом белье, – заметил Андрей.
– Мне и так не холодно, а раздетой по улицам я не хожу, чтобы граждане этот наряд оценили.
– Ходи
