положил на кровать...
Через открытое окно спальни стоны и вскрики дамы отчетливо были слышны в парке. Придворные останавливались, прислушивались и со знанием дела обсуждали способы, которыми можно довести женщину до любовного экстаза. Слуги, шнырявшие по парку, посмеивались и перемигивались.
- А наш король не промах! Еще бы! Он – славный парень, настоящий мужчина! – шептались они.
…Уставшая красавица лежала в объятиях Генриха, а он поглаживал ее волосы и плечи. Она томно потянулась и сказала, что ужасно голодна. Генрих вскочил с кровати, взял поднос со стола и подал завтрак:
- Прошу вас, моя повелительница! Для меня - великое счастье угадывать и исполнять ваши желания!
Весело болтая, они съели почти все, что было на подносе, и выпили графин легкого красного вина. После завтрака дама позвала служанку, чтобы одеться, а Генрих вышел прогуляться в парк. Приказав придворным не сопровождать его, король быстрыми шагами проходил аллею за аллеей, вдыхая чудесные ароматы цветов, трав и вечнозеленых деревьев.
Дойдя до края парка, он заметил какое-то движение в стоящей в кустах беседке. Стараясь ступать бесшумно, Генрих подкрался туда, осторожно отодвинул листья дикого винограда и заглянул вовнутрь. В беседке расположились его шуты – карлик и карликовица, на редкость безобразные на вид. Карлик, склоняясь перед своей подругой, говорил сладким голосом:
- Ах, моя дорогая несравненная мадам, вы достойны занять место на Олимпе, потеснив оттуда саму Афродиту! Поистине, вы – божество, сошедшее на землю!
- Вы льстите мне, сударь! Впрочем, вы сами такой галантный кавалер, такой видный мужчина, что никакая дама не устоит перед вами, - жеманно отвечала карликовица, прикрываясь веером.
Карлик сжал ее в объятиях и принялся целовать.
- Ах, сударь, что вы делаете: вы помнете мне платье! – отбивалась она.
- Ну, так снимете его! – пропищал карлик и начал торопливо расшнуровывать завязки ее одежды.
- Что вы, сударь… Как можно… - шептала карликовица, в то же время лихорадочно расстегивая камзол своего кавалера.
Обнажившись, шуты улеглись на скамью и бурно занялись любовью, причем карлик оказался большим выдумщиком по этой части. Генрих наблюдал за ними с омерзением и усмешкой одновременно. Странно, они почти точь-в-точь повторяли те приемы, которые он использовал в интимных играх со своей дамой, – так что эта шутовская любовь сильно напоминала пародию на королевские развлечения. Он хотел, было, выгнать карликов из беседки и наказать их, но подумал, что если об этом узнают во дворце, то главным шутом станет, пожалуй, он сам!
Закусив губу, фыркая от негодования и смеха, Генрих медленно отошел от беседки и направился к дворцу. По пути он встретил свою фаворитку.
- Где вы были, сир? Я ищу вас, – обиженно сказала она.
- Извините, мадам. Я гулял по парку и не заметил, как зашел слишком далеко, куда мне, конечно, не следовало заходить, - ответил Генрих, целуя ей руку.
Дама улыбнулась в знак прощения.
- А я специально отослала всех, чтобы остаться с вами наедине, - многозначительно произнесла она, призывно глядя на него.
Он понял ее намек и в другое время обязательно удовлетворил бы ее желание, но теперь перед его глазами все еще была картина, увиденная в беседке. «Когда шут пародирует короля – это забавно, но когда король начинает вести себя как шут – это противно», - подумал он и сказал:
- Еще раз извините меня, мадам, но я чувствую, что прогулка утомила меня. Я нуждаюсь в отдыхе, а потому вынужден покинуть вас ненадолго.
- Ах вот как, сир! Тогда и я прошу вас простить меня, но я тоже очень устала; боюсь, что не смогу даже присутствовать вечером на балу, который вы устраиваете, - капризно произнесла дама, вспыхнув от негодования, ибо знала, что у Генриха быстро восстанавливаются мужские силы, а значит, он говорит неправду и просто пренебрегает ею.
- От всей души сожалею, что больше не увижу вас сегодня, мадам, - вежливо, но холодно произнес король, в свою очередь, обидевшись на свою возлюбленную, которая не заметила его душевного состояния.
Дама, сдерживая слезы, повернулась и ушла во дворец. Генрих посмотрел ей вслед, хмыкнул, пробурчал что-то про себя, потом щелкнул пальцами и сказал вслух:
- Ладно. Женщина есть женщина, черт возьми! Завтра я найду способ задобрить ее, а сегодня пусть перекипит и поостынет. По крайней мере, повеселимся всласть на балу, если уж оно так вышло.
***
Вечером дворяне со всех окрестных местечек съезжались в Нерак на королевский бал. Придворные, с усмешкой рассматривая их одеяния, шептались:
- Должно быть, портные этих господ имеют собственные представления о моде…
Король был приветлив и любезен со своими гостями.
- Рад вас видеть, сударь! Ваша жена прелестна, барон! Счастлив, что вы смогли откликнуться на мое приглашение! О, сударыня, вы будете украшением бала! – радушно говорил он. Генрих знал в лицо почти всех своих дворян, что, впрочем, не составляло особого труда в крошечном королевстве.
Большой зал дворца был освещен сотнями свечей, пламя которых отражалось в хрустальных подвесках люстр и канделябров. Из-за духоты все окна были открыты и в темноте южной ночи были видны факелы, горевшие на стенах и башнях крепости. Гости в ожидании начала бала оживленно разговаривали; музыканты на хорах настраивали арфы и виолы и дули в гобои для пробы.
Наконец, король хлопнул в ладоши, требуя тишины. Разговоры немедленно стихли, дворяне повернулись к нему.
- Ну что же, господа, все собрались, кажется, за исключением моего Рони, который, хотя и молод, но столь добродетелен, что отдает предпочтение молитве, даже когда объявлен бал, - сказал Генрих. Среди гостей послышались смешки: барона Рони многие недолюбливали.
- Однако о вкусах не спорят, - продолжал король. - Прошу к столу!
Зазвучала музыка, слуги распахнули двери в парадную столовую. Гости степенно прошествовали туда и королевский мажордом принялся рассаживать их, - каждого на определенное место. Сразу было замечено, что за столом короля было только одно кресло. Это обстоятельство вызвало пересуды: все знали, что обычно рядом с Генрихом сидела его возлюбленная.
- Что случилось? Наверно, государь охладел к ней, - судачили гости.
Для того чтобы пресечь сплетни, Генрих громко сказал:
- Как жаль, что моя прекрасная Венера занемогла и не смогла придти на бал! Мне недостает ее присутствия.
Тем не менее, дворяне продолжали шушукаться, а дамы немедленно задействовали весь свой арсенал обольщения, дабы обратить на себя королевское внимание.
Но вскоре обильная и удивительная гастрономия отвлекла гостей от сплетен. Король ценил хорошую кухню, у него служили наилучшие повара. Гостей угощали всевозможными супами, не утолявшими, а возбуждавшими аппетит, дивными многослойными паштетами, таявшими во рту, рыбой, вымоченной в винном и лимонном соусах, дичью, запеченной вместе с земляными орехами и травами, пряным мясом, истекающим соком. Кроме того, здесь были омары и устрицы, виноградные улитки и садовые лягушки, овощные и фруктовые салаты, а также горы сладостей на десерт. И, конечно, вино - белое и красное, кислое и сладкое, пресное и терпкое, слабое и крепкое – на любой вкус.
Не заставляя себя упрашивать, дворяне принялись за еду, воздали должное и винным погребам короля, причем, старые воины больше налегали на арманьяк, отцы семейств наполняли бокалы хересом, а дамы и девицы пили мальвазию; Генрих же предпочитал всем винам терпкое бордо.
Наевшись и напившись, гости развеселились. Послышались забористые истории, без которых в этих краях не обходилось ни одно застолье и тут же раздались взрывы хохота мужчин и хихиканье женщин. Король подмигнул мажордому. Тот зазвонил в колокольчик и прокричал:
- Танцы, господа! Кавалеры, приглашайте дам! Танцы, господа!
Дворяне тяжело поднялись из-за стола и пошли в большой зал. Музыканты заиграли медленную мелодию первого танцевального выхода. Дамы и кавалеры, разбившись на пары, грациозно прошлись по кругу – на радость старикам и на зависть тем, кто не участвовал в танце.
Король не пригласил никого, хотя каждая дама с замиранием сердца ждала, что он пригласит именно ее. Скрестив руки на груди, он вместе со своими приближенными стоял у окна.
- Танцуйте, друзья, – говорил им Генрих. – Общение со мной менее приятно, чем вон с той блондиночкой, например… Или с этой брюнеткой. Какая грудь, так и рвется из корсажа!.. Вперед, господа! Добывайте себе пока славу в амурных сражениях, а потом придет черед марсовых битв!..
Едва он остался один, к нему подошла статная рыжеволосая девица в пурпурном платье.
- Сир, позвольте вас спросить?
- О чем вам будет угодно, моя прелесть!
- Отчего вы не танцуете, сир?
- Оттого, что нет охоты, моя прекрасная любопытствующая.
- А если я попрошу вас пригласить меня?
Генрих рассмеялся.
- Вы обезоружили меня вашей наивной хитростью! Позвольте пригласить вас на танец, моя несравненная. Извините, если я был нелюбезен с вами.
Появление короля среди танцующих вызвало их бурный восторг и внесло заметное оживление в ход бала. Запыхавшиеся кавалеры огромными платками вытирали пот со лба, дамы обмахивались веерами, слуги не успевали подавать прохладный лимонад и фруктовый лед. Старики решили, что в зале стало слишком шумно, и удалились на террасу, где можно было спокойно поговорить или вздремнуть.
Рыжеволосая девица ни на шаг не отставала от короля.
- Сир, - вкрадчиво шептала она, - ваше обаяние столь велико, что ни одна женщина не устоит перед вами. Ходят слухи, что счет ваших любовных побед перевалил за сотню. Это правда?
- Я не собираю трофеев на поле любви и не веду им счета.
- О, вы - рыцарь, сир! – девица низко склонилась перед королем, что давало возможность лучше рассмотреть ее глубокое декольте.
- Но рыцарь должен быть верен даме сердца, - с намеком сказал Генрих, поклонился и вышел из зала.
Он приказал вызвать в библиотеку своих придворных. Когда они пришли туда, Генрих небрежно уселся на краю стола, постукивая пальцами по стоявшему на полу огромному глобусу.
- Вы звали нас, сир?
- Да, друзья мои. Мне пришла в голову презабавная идея. Мне кажется, у наших дам весьма игривое настроение. У меня есть план…
Генрих наклонился и принялся нашептывать что-то окружившим его молодым дворянам. Выслушав его, они громко расхохотались.
- Вы согласны осуществить мою затею? - спросил он, переждав смех.
- Мы ваши слуги, сир, - ответили они.
…Бал был в самом разгаре; один танец сменялся другим, а быстротечные романы завязывались с такой легкостью, будто дамы только и ждали, чтобы их обольстили. Внезапно из дверей выскочили молодые придворные Генриха; в считанные минуты они погасили все свечи в зале. Гости изумились, но подумали, что им приготовлен какой-нибудь сюрприз. Однако того, что затем случилось, никто не мог себе представить: в наступившей темноте молодые друзья короля набросились на дам и принялись целовать их, а некоторые решились на гораздо большее, чем простые поцелуи.
Раздался отчаянный женский визг. Отцы и мужья несчастных дворяночек остолбенели от неожиданности, а может, не осмелились мешать королевской шалости. Когда через некоторое время в зале все же зажгли свечи, многие дамы были, увы, окончательно опорочены! Веселье прекратилось,
Спасибо.