Ильич, а можно Вас попросить об автографе ?
12. День седьмой. Брат.
В квартире Ивана Ильича раздаётся дверной звонок. Иван Ильич, одетый в брюки и белую рубашку с закатанными рукавами, выходит в прихожую и открывает дверь. Широко улыбаясь, на пороге стоит его брат Виктор (в детские годы – Чук). Одет он очень официально – строгий тёмно-синий костюм, яркий галстук. В руке у него толстый солидный портфель (по виду дорогой).
Виктор Ильич. Привет, Гек ! Примешь блудного брата ?
Иван Ильич. Всё пошучиваешь… Заходи.
Виктор Ильич заходит, снимает пиджак и вешает его в прихожей.
Виктор Ильич. Разуваться ?
Иван Ильич. Если хочешь. (кивает в сторону пары тапочек) Вон тапочки.
Виктор Ильич. Да ну их !
В прихожую входит Наталья Петровна, одетая в простое домашнее платье.
Наталья Петровна. Здравствуй, Чук. Как прошёл суд ?
Виктор Ильич подходит к Наталье Петровне и они целуются.
Виктор Ильич. Здравствуй, Наташенька ! Сейчас всё расскажу… Давненько мы не виделись, да…
Иван Ильич (пропуская брата вперёд). Проходи в гостиную.
Все заходят в гостиную и рассаживаются там (Виктор Ильич садится первым, с удовольствием вытягивает ноги, потягивается и ослабляет узел галстука).
Виктор Ильич. Фу-у ! Устал !
Иван Ильич. Так как же суд ?
Виктор Ильич. Как… Приговор вы знаете – ниже нижнего предела... год условно.
Наталья Петровна. И слава Богу!
Виктор Ильич. Я сам чуть не обделался от радости… прости, Наташенька. Вчера-то я пригорюнился ужасно ! Нижний-то предел – тот же год, да только в тюрьме !
Виктор Ильич достаёт из портфеля и ставит на стол бутылку.
Виктор Ильич. Наташа, будь любезна – сообрази нам фужеры и чуток закусочки.
Наталья Петровна (вставая). Сейчас принесу.
Наталья Петровна выходит из комнаты.
Виктор Ильич. Эх, если бы ты, Иван, в этих делах разбирался (постукивает пальцем по бутылке), застонал бы от восторга ! Арманьяк «Делор» пятьдесят шестого года ! Подумал я, что не откажется брат со мной выпить по такому случаю. Не деньги же тебе совать !
Иван Ильич. Какие деньги… От тебя уже попахивает, или мне показалось ?
Виктор Ильич. ПризнаЮсь ! Приняли по чуть-чуть с друзьями ! Прямо в суде – на лестнице. Вася Ветров принёс – говорит, знал, что меня не посадят… Чуть-чуть побольше, чем по чуть-чуть… Да…
Иван Ильич. Виктор, ты мне о самом деле расскажи поподробнее. Я ведь почти не в курсе.
Виктор Ильич. Дело… Дело как дело… Помнишь, я в Австрию и Швейцарию ездил в девяносто девятом году ? На машине поехал. Ну, там в горы и всё такое. (вздыхает) Продал я её в Австрии - «Волгу» свою ! Новенькая была – ушла за сорок пять тысяч долларов. Деньги были нужны… ну просто позарез – дачу в тот год покупал… Галка-то, старую дачу у меня отсудила… Ну, да ты знаешь. Короче, деньги эти – сорок пять тысяч – продал я в Москве неофициально. Тьфу ! И разница-то с гос-курсом была процентов десять, не больше ! И чего я польстился ! Ну, и заработал статью «от года до трёх»… Всё ведь как во сне было, Гек ! Как во сне ! Я говорю – с судом-то этим. Во мгновенье ока всё провернулось ! Уж сколько лет минуло - почти позабыл я про этот случай. Вдруг (неделю назад) - приглашают. И на тебе - дело ! Как только и почему они раскопали… И суд этот – тут как тут ! Обычно ведь как ? Месяц, другой до суда-то бывает. А у меня – бац ! Сразу же ! Думаю: «Погиб !» Видно, кто-то зуб на меня имеет. Он-то дело и катит. Уверен был – не миновать тюрьмы ! (вздыхает) Ты ведь не вступишься… Тебе что брат, что негр в Анголе.
С большим подносом в руках в гостиную входит Наталья Петровна. На подносе – фужеры и лёгкая закуска к коньяку. Она ставит поднос на стол между Иваном Ильичём и его братом.
Виктор Ильич. Что за золото у тебя жена, Гек ! Моя бы: «Алкоголики!» и всё такое.
Иван Ильич. Значит, бес тебя попутал, так ?
Виктор Ильич. Да перестань, Ваня ! Ну, кому чего плохого я сделал ? Законы у нас, понимаешь… (сокрушённо качает головой)
Иван Ильич. И ведь всю жизнь денег тебе не хватает ! Даже сейчас. А ведь ты директор «Агро-экспорта» - пост не малый, да и зарплата у тебя раза в три выше моей. Почему мне денег хватает ?
Наталья Петровна. Хватает-то хватает, а было бы побольше – разве стало бы хуже ?
Виктор Ильич. Вот и ответ тебе, Иван - глас народа ! Ведь Наташа верно сказала, разве не так ?
Иван Ильич. Верно. Я тоже хочу, чтобы мне жилось лучше … в материальном плане. Но только вместе со страной, вместе с народом. А ты хочешь добра только себе лично. На людей, на народ тебе наплевать. По сути так !
Виктор Ильич. Погоди, не кипятись, Гек. Что-то не туда зашёл наш разговор.
Иван Ильич. Туда, Чук, в самое туда !
Виктор Ильич. Давай-ка вместо ругани лучше нальём ! (начинает разливать арманьяк по фужерам)
Наталья Петровна. Мне немножко.
Виктор Ильич. Наталья, не боись – его помногу и не полагается… (поднимает свой фужер, Иван Ильич и Наталья Петровна тоже берут свои фужеры) Предлагаю выпить за двух братьев, за Чука и Гека, за их прочные братские узы, за то, чтобы они всегда приходили друг другу на помощь – и в светлые дни, и особенно в беде… как ты, Иван, мне помог в этом деле. Спасибо тебе, брат ! (хочет «чокнуться» с Иваном Ильичом)
Иван Ильич (отводит свой фужер в сторону и ставит свой его на стол). Виктор, погоди. Я что-то не понял – в чём я тебе помог ?
Виктор Ильич. Ну как же ! Я про суд !
Иван Ильич. Суд тебя не посадил. Но я за тебя никого не просил. Как ты только мог подумать такое !
Виктор Ильич (тоже ставит свой фужер на стол). Так ты не замолвил за меня ни словечка ?!
Иван Ильич отрицательно качает головой.
Виктор Ильич (сокрушённо). Старый я дурак ! Как только я мог подумать такое ! … Но ведь мне определённо дали понять…
Иван Ильич. Что и кто ?
Виктор Ильич. Да все ! То есть многие... Адвокат промямлил в этом духе. Кто-то из друзей знал. Даже обвинитель что-то такое намекнул… в этом роде… не помню я ! Да и судья – женщина - была со мной мила необыкновенно… Врёшь ты всё, Гек ! Сам нажал, где нужно, а мне просто не хочешь признаваться !
Иван Ильич. Говорю же – нет !
Виктор Ильич (после паузы, резко посерьёзнев). … Плохи дела… Ты понял ?
Иван Ильич (недоумённо). Что понял ?
Виктор Ильич. …И такие люди руководят страной… Иван, очнись ! Значит это был накат не на меня, а на тебя ! Тебя хотят скомпрометировать ! Это же всё объясняет, решительно всё ! И зацепку за мой давний грех, и молниеносность следствия и суда, и мягкость приговора, и кем-то распущенные слухи, что это ты смягчил приговор брату, и обилие журналистов на суде – то-то я удивлялся, почему их так много набежало ! Даже из «Искры» был один – со значком.
Наталья Петровна. Иван, а ведь Виктор прав. Всё сходится, все логично.
Иван Ильич (вскакивает на ноги и распаляется). Что сходится ! Что логично ! Это же бред сумасшедших ! Что, меня предали товарищи по партии, по Президиуму ?! Кто же именно ? Марлен ? Арам ? Вера? Кто ? И зачем ? Я всех их знаю лет по тридцать, причём с самой лучшей стороны! Мы вместе прошли огонь и воду ! Да я им верю больше, чем себе !
Наталья Петровна. Ваня, ну что ты ! Успокойся !
Иван Ильич. Да как же ?! Ты его слышала ? (кивает в сторону брата)
Наталья Петровна. Слышала. И давай спокойно подумаем. Я ведь и тебя слышала, когда сказал ты вчера о «черной полосе» в твоей жизни.
Иван Ильич. То – одно, а то – другое. Тут связи нет никакой ! Случайно совпало по времени.
Наталья Петровна. А не слишком ли много всего совпало ? И случай с Эрником – похож на провокацию, правда ? Со мной тоже. Теперь вот с Виктором.
Иван Ильич. Ну, Чук – ладно, выпимши, а ты-то, Наташа ?
Виктор Ильич. Иван, а ведь она дело говорит. Взять мой случай – единственным пострадавшим оказался ты, твоя репутация.
Иван Ильич (удивлённо). А разве не твоя ?
Виктор Ильич (махнув рукой). А ! Ерунда ! Ну, перевели из директора в зама по планированию. В ближайшие дни я вообще всё улажу – уйду переводом во Внешторг, даже лучше будет работа. А самое главное – подумай, кто я и кто ты !
Иван Ильич. Ну, и кто я ?
Виктор Ильич. Х-м… Человек, который не хочет верить фактам.
Иван Ильич. Если верить… тому, что вы называете фактами… да лучше вообще не жить !
Иван Ильич резко выпивает залпом из своего фужера, затем быстрым шагом молча выходит из комнаты, хлопнув за собой дверью. Наталья Петровна и Виктор Ильич многозначительно переглядываются.
13. День восьмой. Статья в «Искре».
Зал заседаний Президиума ЦК. Члены Президиума, тихо переговариваясь, сидят за своим подковообразным столом, напротив которого установлен небольшой столик, за которым расположился главный редактор газеты «Искра» Ян Эдуардович Лаймонис. Он достаёт из папки и кладёт перед собой лист бумаги с отпечатанным текстом. Сняв очки, он слегка массирует пальцами глаза и близоруко щурится. Иван Ильич встаёт. Разговоры в зале затухают.
Иван Ильич. Товарищи ! Я созвал это экстренное заседание Президиума по очень веской причине. Руководитель главной партийной газеты намерен опубликовать статью с критикой в адрес Председателя Президиума ЦК. Не часто в истории партии печатались подобные статьи и проводились подобные заседания… Конечно же, Ян Эдуардович имел полное право опубликовать эту статью, даже не поставив в нас в известность – согласно Уставу партии, в одобрении Президиума он не нуждается. Но Ян Эдуардович сегодня утром сам пришёл ко мне и сказал, что ему будет неловко, если я и другие члены Президиума узнают о содержании статьи из газеты. Подчёркиваю, эта статья будет опубликована. Ян Эдуардович сказал, что таково его твёрдое решение. Именно поэтому он и пришёл к нам. Приказать главному редактору Президиум не вправе. Вам слова, Ян Эдуардович.
Лаймонис. Я позволю себе просто зачитать текст статьи. (надевает очки и берёт со своего стола лист бумаги) Она написана мной лично и после обсуждения одобрена редакционной коллегией.
Лаймонис старается читать статью сухо, но иногда голос выдает его нервное напряжение.
Лаймонис. «Больно писать эти строки. Много раз спрашивал себя – а надо ли ? И решил, что надо, что просто обязан. Иван Ильич Серёгин… - целая эпоха в жизни партии и страны. Эпоха побед и свершений – в экономике и в культуре, в науке, в партийном строительстве и социальном развитии нашей Родины. И для всех советских людей эти свершения так или иначе связаны с именем Серёгина. Для меня лично в течение десятков лет Серёгин был безукоризненным эталоном принципиальности, бескорыстного и честного служения народу и партии, непререкаемым моральным авторитетом. Наконец, именно по его рекомендации я был назначен главным редактором «Искры»… Но пришло время Великого Разочарования. Блеск имени товарища Серёгина совершенно неожиданно померк, и его авторитет стремительно упал в глазах значительной части партии и народа. Форумы инфо-сети завалены миллионами, я подчёркиваю, миллионами резких высказываний наших граждан о недопустимом поведения Серёгина. Считаю, что пришло время высказаться и главной партийной газете. Кто, как не товарищи по партии, должен поправить коммуниста ?… А факты вопиют. Интересы членов своей семьи товарищ Серёгин стал ставить выше общественных, и при этом его поступки иногда граничат с противозаконными… А семейные дела Серёгина, судя по всему, не блестящи – не без доли его участия и вины. Внук,
