Наталья Петровна, их дочь Даша и внук Эрнст едут в автомобиле, просторный пятиместный пассажирский салон которого отделён от передних кресел стеклянной перегородкой.
Впереди, кроме шофёра, сидит охранник в штатском. На свободном сидении пассажирского салона стоит корзина, полная алых гвоздик. Впереди этого автомобиля едет автомобиль с охраной.
Иван Ильич (вглядываясь в лицо жены) Наташа, как ты себя чувствуешь ?
Наталья Петровна. Спасибо, неплохо. Только совсем не спала в поезде. Как сюда едем – всегда так… А ты – как из железа. Ведь знаю – тоже не спал.
Иван Ильич. Ну, ничего ! На обратном пути отоспимся.
Даша. Я в этот раз на официальную часть не останусь. Тут у них в области идут клинические испытания нового препарата. Я договорилась заехать – мне расскажут о результатах. Это на полдня.
Эрнст. Не люблю я официальные церемонии. Пионеры… а главное, эти обкомовские люди – чудноватые они какие-то.
Иван Ильич. Что плохого в том, что они разделят наше горе ?
Эрнст. Не разделят. По-настоящему не разделят. Ты, бабушка, я да тётя Даша – вот и все настоящие «разделяльщики». А для остальных все эта официальня церемония – так… мероприятие, не больше. Пропаганда.
Иван Ильич. Да ! Мы пропагандируем самоотверженное служение Родине, способность советского человека пойти на подвиг ради великого дела, ради светлого будущего !
И я не боюсь говорить эти высокие слова ! Мы хотим, чтобы молодое поколение было похоже на твоего отца, а не на тех людей, которые…
Наталья Петровна (перебивает мужа). Не заводись, Иван. Тем более, подъезжаем уже.
Даша. И всё-таки не бывает в этих… мероприятиях искренности. Ни истинной радости, ни истинной скорби – ни-че-го.
Автомобили останавливаются около мемориала погибшим космонавтам, и все приехавшие выходят. Охранники расходятся по периферии мемориала.
Иван Ильич (привезшему их шофёру, вышедшему из автомобиля). Товарищ, Вы ведь местный ?
Шофёр. Так точно.
Иван Ильич. Минут через двадцать отвезёте нас куда-нибудь поблизости – позавтракать, хорошо?
Шофёр. Тут в трёх километрах есть столовая в совхозе. Она работает по утрам, и кормят там отлично – в какао ложка вертикально стоит ! И сметана тоже…
Иван Ильич Подойдёт. Посмотрим на вертикальную ложку.
Семья Серёгиных направляется к обширной площадке, вымощенной светлой плиткой. На ней, поблескивая чёрными полированными боками, возвышается десятиметровая стела.
На бронзовой мемориальной доске золотом написано: «Экипажу космолёта Марс-7, погибшему на этом месте 31-го марта 1999г. Слава и вечная память героям – покорителям космоса !». У подножия стелы лежит небольшой букет цветов.
На площадке и около неё ещё никого нет. Неподалёку припарковано такси со скучающим внутри шофёром. Из стоящего рядом с такси милицейского автомобиля выходит один из двух сидевших в ней милиционеров и подходит к Серёгиным.
Милиционер (козырнув). Лейтенант Смирнов ! Здравствуйте, товарищи ! (и особо в сторону Ивана Ильича) Здравствуйте, товарищ Серёгин ! (сменив тон на неофициальный) Товарищи, примите мои соболезнования в вашем горе… Могу я чем-нибудь вам помочь ?
Иван Ильич. Спасибо, лейтенант. Нам ничего не нужно. А вот в километре отсюда на шоссе я видел двух очень пьяных парней - «в дым». Они шли в сторону города прямо по проезжей части. Точнее, очень не прямо шли... Не задавили бы их. Сообщите по рации вашим коллегам. Надо бы их как-то эвакуировать с дороги.
Милиционер. Будет исполнено !
Милиционер уходит к своей машине, а Серёгины медленно направляются к стеле. Подойдя к ней, они останавливаются и склоняют головы. Эрнст достаёт из корзины и кладёт к основанию стелы цветы. Постояв в молчании, они обходят стелу и идут к мраморной лестнице, ведущей вниз – на дно глубокой воронки, образовавшейся на месте падения космолёта. Там установлены в линию шесть небольших трёхметровых стел, подобных большой стеле, стоящей наверху. У их оснований лежат цветы. Возле одной из этих стел в горестных позах стоят пожилые мужчина и женщина. Серёгины молча спускаются вниз. Заслышав их шаги, мужчина и женщина поднимают головы и поворачиваются к ним.
Иван Ильич. Борис Михайлович, Мария Анатольевна, здравствуйте. Вы сегодня первые…
Мужчина и женщина здороваются с каждым из Серёгиных.
Серёгины обходят все стелы справа налево. Возле каждой из них они кладут цветы и, опустив головы, ненадолго останавливаются в молчании.
Наконец, они подходят к самой левой стеле. Золотыми буквами на ней написано: «Командир экипажа космонавт № 423 Герой Советского Союза Серёгин Пётр Иванович, 29 марта 1965г. – 21 июля 1999г.». Эрнст достаёт из корзины оставшиеся цветы, Нина Петровна и Даша аккуратно раскладывают их у подножия стелы.
Нина Петровна достаёт из сумочки небольшую иконку и, нагнувшись, ставит её около стелы. Выпрямившись, она крестится, её губы беззвучно шепчут молитву. Даша и Эрнст словно не замечают произошедшего. А на лице Ивана Ильича появляется удивлённое выражение. Он пристально всматривается в свою жену, как бы не узнавая её. Почувствовав его взгляд, Наталья Петровна поворачивается к нему. В её глазах – слёзы и неуступчивость. Неожиданно для себя самого, Иван Ильич как-то стушевался под этим взглядом. Нахмурившись, Иван Ильич отворачивается.
Понурив головы, Серёгины молча стоят возле могилы. Наталья Петровна и Даша плачут. В глазах Ивана Ильича застыли слёзы. Эрнст, кажется, тоже готов расплакаться. Губы Натальи Петровны беззвучно опять шепчут молитву. Несколько раз она снова крестится.
… Автомобиль с Серёгиными (вместе с сопровождающим автомобилем) отъезжает от мемориала. Некоторое время все молчат.
Наталья Петровна. Ты извини меня, Иван.
Иван Ильич. Могла бы заранее сказать, что задумала.
Наталья Петровна. Могла… Ты ведь стал бы меня отговаривать…
Иван Ильич. Не знаю... Наверное… Для тебя это так важно ?
Наталья Петровна. Очень, Ваня, очень… Ну как же мне не помолиться за упокой души моего сыночка…
Эрнст. Конечно, удивится народ. Всё-таки дед у нас – не кто-нибудь.
Даша. Не бойтесь - не простоит долго иконка. Начнут готовиться к церемонии – уберёт кто-нибудь из обкомовских. И «наверх» доложит.
Наталья Петровна. Неужели посмеют ?
Даша. Мама, ты как с Луны свалилась - без тени сомнения уберут.
Эрнст. И к гадалке не ходи.
Иван Ильич, отвернувшись, задумчиво смотрит в окно. Потом поворачивается к жене.
Иван Ильич. Значит ты, Наташа, теперь верующая… Как же это случилось ? И почему я ничего не знаю ?
Наталья Петровна. Года полтора, Ваня, как в церковь хожу… В Троицкую, возле поликлиники моей. Да ты её знаешь – неказистая такая, за сквером…. Ну и ничего, что неказистая… А в Бога поверила – так и раньше ещё… Сколько я о Петеньке думала, сколько плакала, сколько снился он мне… Измучилась я, Ваня - сил нет… И понемногу стала я понимать, что душа… есть она, Ваня, есть. И не может, не должна кончаться со смертью… Хотела Библию купить, да где ж её купишь – скачала Новый Завет из сети. Так и живу…
Иван Ильич. А я как же ? Почему не говорила ? Столько лет !
Наталья Петровна. Ты, Ваня – другой. Крепок ты чересчур. На вид прост, а на деле – горд. Трудно уверовать таким, как ты… А почему не говорила… Может, и не права была. Казалось мне, что пустым будет такой разговор, ненужным. Только обиделся бы ты, запереживал бы.
Иван Ильич. Я и обиделся – сейчас.
Наталья Петровна. Ну, прости меня, Иван, Христа ради…
Даша. (поглаживая и успокаивая одновременно и отца, и мать). Па, ну что ты ! Ничего же страшного не случилось. Вот ты, вот мама – такая же милая, как и всегда. И так же вы друг друга любите. И так же мы с Эрнстом любим вас. И кому будет плохо, если мама помолится иногда… Или от этой иконки.
Иван Ильич (Даше). Ты сама, что ли верующая ?
Даша. Скорее да, чем нет.
Иван Ильич (грустно усмехнувшись). Надо же… Почти теми же словами высказался недавно Коган на Президиуме. Правда, он сказал наоборот: «Скорее нет, чем да».
Эрнст. Вот видишь, дед ! Даже в Президиуме у нас не сплошь атеисты ! Чего уж говорить о старушках.
Даша. Эрник, ты что – бабушка у нас ещё молодая, даже не на пенсии !
Эрнст. Тем более !
Иван Ильич (жене). И всё-таки должна ты была мне всё рассказывать. А то вон как получилось – перед детьми неловко. Столько лет таилась ! Сколько раз мы могли бы уже об этом поговорить. Глядишь, и переубедил бы я тебя.
Наталья Петровна. Или я тебя , да ?
Иван Ильич. Ну, ладно, Наташа. Вернёмся домой, там и продолжим этот разговор. Дело важное.
Наталья Петровна. Будь по-твоему… Только никакое это не дело.
Эрнст. А вот и столовая ! Приехали.
Автомобили останавливаются у подъезда аккуратного одноэтажного здания с вывеской «Столовая».
10. День пятый. Зять.
В квартире Серёгиных раздаётся дверной звонок. Иван Ильич, одетый по-домашнему, выходит в прихожую и открывает дверь. На пороге стоит его зять Кирилл – в слегка помятом добротном костюме, с букетом роскошных роз в руках.
Иван Ильич. Заходи, зятёк. Я всегда думал, что ты – сама пунктуальность, и вдруг опоздал (смотрит на часы) … почти на полчаса.
Кирилл входит.
Кирилл. Причина – самая уважительная. Вот ! (указывает на розы) Оказывается у вас тут в столице хорошие розы - проблема. Метался на такси по всей Москве. Тридцать пять рублей отдал.
Иван Ильич. За такси или за букет ?
Кирилл. В сумме.
Иван Ильич. В сумме… А тёща твоя ещё не пришла – задерживается с обхода. Ну да я знаю, куда цветы поставить. (глядя на цветы и уважительно покачав головой) Хороши !
Кирилл. А Наталья Петровна скоро будет ?
Иван Ильич. Звонила, что минут через двадцать.
Кирилл. Тогда, если Вы, Иван Ильич, не возражаете, пусть букет просто полежит – я хотел бы вручить его лично.
Иван Ильич. Ну, как знаешь… Разуваться будешь ?
Кирилл. С превеликим удовольствием. Устал в самолёте.
Иван Ильич открывает шкафчик, достаёт тапочки и протягивает их Кириллу.
Иван Ильич. Вот, надень.
Кирилл. Большое спасибо.
Иван Ильич. На сверхзвуковом летел ?
Кирилл. Да, на «Сухом». А всё равно долго - Сибирь не близко….
Положив букет на столик, Кирилл берёт тапочки, садится и переобувается. Отставив в сторонку свои туфли, он видит, что они стоят не совсем параллельно друг другу. Он слегка поправляет один туфель, затем, не удовлетворившись результатом, выставляет туфли точно рядом друг с другим.
Иван Ильич. Проходи.
Иван Ильич жестом приглашает Кирилла в гостиную. Тот останавливается в дверях.
Кирилл. Только после Вас, Иван Ильич !
Иван Ильич. Не в этом же доме ! Тут нам дипломатические протоколы ни к чему… Да не стой в дверях, проходи же !
Иван Ильич кладёт руку на плечо Кирилла, легонько вталкивает Кирилла в гостиную и входит за ним сам.
Иван Ильич. Присаживайся, где тебе удобнее.
Дождавшись, пока сядет Иван Ильич (Иван Ильич садится на диван), Кирилл садится рядом с ним (скромно, на край сиденья).
Иван Ильич. Ну, рассказывай. Как вы там с Дашей, и с чем приехал.
Кирилл. Всё хорошо, Иван Ильич. В последнее время – просто на редкость.
Иван Ильич. А она звонила – чуть ли не до развода у вас дело дошло.
Кирилл (в изумлении). Даша так сказала ?!
Иван Ильич. Я сам с ней разговаривал.
Кирилл. Ну и ну ! Даже не знаю, как на это реагировать… Может быть, она… «под влиянием минуты». Она ведь человек
