сами прячутся в специальные, природой предусмотренные, пахо¬вые пазухи, - Первый раз слышу. - Ну, так слушай и запоминай, - он ухмыльнул¬ся, - Ебари тебе об этом не расскажут. Мошонку легче всего достать сзади, ко¬гда атакующий промахнулся, проскочил вперед и расставил ноги, чтобы удержать равновесие. Вот тогда его и бьют, - сзади. А вообще, за яйца надо хватать ру¬кой. - Хватать? - Хватать и сжимать. На Востоке так убивают баранов, - без ножа. Но для быков, способ тоже годится. А если ты бьешь в пах спереди, то делать это надо коленом. Хватаешь за одежду на груди, рвешь на себя и бьешь одновременно, - это старый ментовской прием, очень действенный. И знают про него, и все равно ловятся, - в такой момент, внимание рефлекторно переключается на верхнюю часть тела, а про яйца забывают. А удары коленом, - самые силь¬ные, особенно, если довернуть удар поясницей, намного сильнее, чем удары сто¬пой и безопасней, - стопу, пальцы и голень очень легко повредить. - Но, чтобы ударить коленом или локтем, надо подойти вплотную. - А это твой единственный шанс, - прорваться вплотную. Не строй иллюзий, - любой здоровый мужик забьет тебя на расстоянии. - Не любой. - Согласен, - ты очень крепкая девка. Но рас¬считывать надо всегда на более сильного противника, если рассчитывать на сла¬бака, так незачем и учиться. - Я все равно не научусь, на это годы нужны. -
Очередная чушь. Которую придумали торговцы каратизмом, чтобы сдирать бабки с учеников. Если ты будешь крепко держать в голове основы, которые можно ус-воить за час и освоишь толком три-четыре приема, которые подходят персональ¬но для тебя, - тебя никто не побьет. При этом надо помнить, что физическая си¬ла и выносливость, как были, так и остались базой для всего, - без этого те¬бе никакие приемы не помогут. - Мне поможет злость. - Точно. Тебя почти ниче¬му не надо учить, ты сама все знаешь. Но знать мало. Ты знаешь, что я сделал,
когда впервые увидел нож? - Что? - Я обосрался. Я не мог сдвинуться с мес¬та, застыл, как столб. А ведь я считал себя тогда подготовленным бойцом. -
И что случилось дальше? - Дальше, ноги проснулись и унесли меня с места
событий. А потом, голова задумалась, - почему со мной случился такой конфуз?
Я же тысячу раз делал приемы по выбиванию ножа. - И почему же с тобой случил¬ся такой конфуз? - Потому, что нож был резиновым, вот почему. Моя нервная
система не была готова к встрече со сталью. А вот когда я впервые пошел в
атаку на пулемет, я не боялся. Знаешь, почему? - Почему? - Потому, что я
не видел и не слышал пуль, - это дурная храбрость. Когда я был пацаном, меня били уличные пацаны, как собаку. А я был сильнее многих из них. - Почему же они тебя били? - Потому, что они были привычны, их нервные системы легко входили в состояние, нужное для драки. А я впадал в ступор. С другой сторо¬ны, на войне мне пришлось учиться кланяться пулям, чтобы они не отбили мою дурную башку. Нервная система, - это машина. А ты - не нервная система, ты - водитель машины. Как ты ее заправишь, как ты ее поведешь, - так она и поедет. Но ты никогда не будешь знать, как она поведет себя в реальных обстоятельствах, пока гоняешь ее только на тренажерах. - Значит, тренироваться не
к чему? - Очень даже есть к чему, - в гараже, сгниет твоя машина. Но есть
фактор, который определяет все и стоит выше всякого тренинга. - Какой фак¬тор? - Ты знаешь, какой. - Злость? - Точно. Ты когда-нибудь видела, как
дерутся вокзальные бляди? - Бог миловал. - Он ухмыльнулся, потер пальцем
бровь, - Я начинал свою работу в милиции, в патрульно-постовой службе. Однажды, нам пришлось задерживать одну такую. Это была старая уже потаскуха, пропитая насквозь, а нас было трое здоровых, молодых парней. Не знаю, что на
нее нашло, но она взорвалась, как бомба. Она стала похожа на циркулярную пи¬лу, честное слово. Она визжала, била всеми четырьмя конечностями и хватала
зубами. - Могу себе представить. - Нет, не можешь. Это на словах выглядит
смешно, но уверяю тебя, я видел серьезных урок в драке, - так она была страшнее. Чтобы просто скрутить ее, не было и речи, мы достали дубинки. - И что,
задержали? - Ни хрена не задержали. Она сломала одному парню руку, его же
дубинкой, другому выбила глаз, и ушла, перепрыгнув на стройплощадку через
двухметровый забор - это с ее-то жирной задницей. Ее отловили на следующий
день, спящей на лавке и дали пять лет. - Око за око? - Не только за око, - он оскалился, - Мне она вышибла новые фиксы, хорошие такие фиксы были, по¬чти золотые, я их потом так и не нашел. Пока она нас товарила, какой-то доб¬рый человек подобрал их и унес, на бутылку пива сменял, наверное, дай бог
ему здоровья. - Ты эту притчу рассказал, чтобы вразумить меня примером? -
Тебя не надо вразумлять, ты сама пример. Тебе надо запоминать свои аффекты, если они были эффективны, впечатывать их в свою нервную систему и тогда они сами возникнут, - в тех же ситуациях и с тем же результатом, без затраты
времени на рефлексию. Побеждает тот, кто не думает. А два сигнала противоположного свойства, - бить или не бить, - разорвут твою нервную систему и введут тебя в состояние ступора, пока противник будет бить тебя по голове. Если ты
способна бить по голове сразу и чем попало, - ты будешь сбивать каратистов,
как кегли, пока они только подумают, чтобы встать в свою стойку. Поэтому, я
и говорю тебе постоянно, - не позволяй втягивать себя в игру. Бей шахматной
доской по голове - и ты выиграешь у любого гроссмейстера. Есть надежный спо¬соб побеждать всегда, - бить первым, изо всех сил и по голове. Боевое искусство, это искусство единственного удара, все остальное, - чушь для фраеров. По¬этому, сделай мне одолжение, - разомнись слегка и поработай полчаса, вот с
этими гирьками, - мне приятно смотреть, как ты двигаешься. - Ты уже больше получаса смотришь на мою грудь и задницу, тебе не хочется посмотреть, как я трахаюсь? - Хочется, но тебе нельзя. Люди наивно полагают, что трахнуться - это что, руки помыть. Но они глубоко заблуждаются, в этот момент происхо¬дит мощный обмен между телами, а тебе сейчас совершенно не нужен чужеродный
белок, - Можно обойтись без белка, ты взрослый человек и знаешь, как это де¬лается. - Белок, это не только сперма, но и пот и ферромоны и слюна и даже,
дыхание. - Почему мне может повредить твой белок? - Ты понимаешь, что с то¬бой происходит? - Буду счастлива, если ты объяснишь. - Это можно объяснить
так, как объясняет Таня. Она объясняет понятно, но ее объяснения не имеют
подтверждений в твоем повседневном опыте. Это можно объяснить в терминах физиологии, научная терминология тоже не имеет подтверждений в твоем повседнев-ном опыте, но она опирается на твою базу данных и поэтому, ты можешь ее интер-претировать. - Не принимай меня за дуру, а просто объясняй. - Хорошо. Все, что происходит в организме, включая психические процессы, - это интерпретации белка. Нервные клетки обмениваются сигналами при помощи молекул белка. Электрическая активность, которая при этом возникает, является следствием, а не причиной нервной деятельности. Содержимое твоего мозга, твои мысли, чувства, вос¬поминания, - можно собрать в пробирку, но нельзя записать на дискету, понятно? -
Понятно. - Очень мощный стресс, разрушил связь между той частью нейронов твоего мозга, которая являлась твоим Я. На некоторое время, ты перестала су-ществовать. Если бы это продолжалось долго, твой организм умер бы вслед за
тобой, поскольку все органические процессы, тоже контролируются из этой точ¬ки. - Так же, как умерла моя дочь? - Он помолчал, - Да, Таня не смогла ниче¬го сделать для нее. Но она смогла включить твою, разрушенную связь. - Как она
это сделала? - Ты не можешь думать, что я располагаю истинами в последней
инстанции. Я могу только объяснить тебе так, как понимаю сам. Я не знаю, как.
Но я знаю, что разрушенная связь, не может быть восстановлена идентично. Ты
теперь другой человек. И ты продолжаешь строить себя из своего собственного
белка. Теперь ты понимаешь, почему я не могу участвовать в этом строительст¬ве? Я хочу, чтобы ты была собой, а не мной. - Я интерпретирую твой белок,
так же, как я интерпретирую белок колбасы. - Нет. - Почему нет? - По той же
причине, по которой колбаса не может оплодотворить твою яйцеклетку, для этого
требуется другая колбаса, - с яйцами. - Не надо мне объяснять, откуда берутся
дети. Но множество женщин принимают сперму в оба конца пищевода, даже втирают в кожу головы, - чтобы лучше росли волосы и у них не вырастают яйца или чле¬ны на голове. - А никто не может знать, каковы отдаленные последствия таких
экспериментов, никто их не контролировал. Сперма, - это магическая вещь. Я
знаю это, потому, что так мне сказала Таня. - Таня, Таня. У тебя свои мозги
есть? - Есть, но мало. Множество вещей я не могу ими понять, - нет ответов на путях рационального мышления. Ты знаешь, откуда берутся дети. А ты знаешь, КАК они берутся? Этого не знает даже господь бог, которого нет. А Таня знает. Таня, - это магия. У нее нет ответов, но у нее есть действие. А в счет идет только результат, а не болтовня. Ты жива, настолько жива, что даже ка¬тишь на меня бочку, - это результат. Мои белково-биологические объяснения ни¬чего не объясняют и не могут объяснить - это только подпорка для моих и тво¬их мозгов, чтобы они не съехали с катушек. Настоящие тайны необъяснимы. Но у меня есть тайна для тебя, которую я могу объяснить, но не стану этого де¬лать. - Почему не станешь? - Потому, что я не хочу быть тобой. -
Глава 11
Время шло, наступила оттепель, приближался сороковой день со дня смерти де-вочки, но сценарий действа еще не вызрел, еще не пророс сквозь талый снег на тропе войны, истоптанный ногами ее матери.
Они возвращались со стрельбища, Берта легко несла на плече карабин, остро пахло хвоей, в сыром воздухе разносились крики галок.
- Странное дело, - сказала она, - Я постоянно помню о дочери, но чувствую себя так, как будто бы ее никогда не было, как будто я прочитала о своей прош¬лой жизни в какой-то книжке, - она помолчала, - Если бы со мной не произошло то, что произошло, я бы сейчас сидела перед телевизором и поглядывала на ча¬сы, чтобы не пропустить время, когда вести девочку к учительнице английского языка. - То, что с тобой произошло, это не беда, - это трагедия, полный обвал - сказал он, - Но если бы этого не произошло, ты бы никогда не имела возмож¬ности встать перед собой лицом к лицу. - И увидеть волчью морду, - усмехнулась она. - А что ты надеялась увидеть? Ангела? Лет через пять-шесть, ты бы уви¬дела жирную телку в бриллиантах, если бы твой муж продолжал нежно любить те¬бя и дочь, продолжая оставаться все тем же базарным фуфлом. - Знаешь, учитель любое нежное базарное фуфло, - лучше, чем ты. - Только не для тебя. - Почему? Мне нравилось быть телкой, я хотела быть счастливой матерью, я хотела быть хорошей женой. Я не хотела быть бешеной сукой. - Да, конечно. Ты не хотела, чтобы твоя дочь умерла, ты не хотела, чтобы тебя облили бензином, ты не хоте-ла, чтобы твой муж отрезал голову твоему отцу. Но все это произошло. Потому, что миру плевать на то, что ты хочешь, он не является тем, что ты о нем ду¬маешь, а ты есть то, что ты есть, а не то, чем тебе хотелось бы быть. - Все могло бы быть и по-другому. - Могло. Но это не значит, что ты могла бы быть счастливой, - были и посчастливей тебя, которые полезли в петлю
