удалении от охотничьих угодий.
В тридцати километрах от места атаки, поля заканчивались и переходили в ред-кое полесье, еще через десять километров, полесье переходило в лес настоящий, не слишком дремучий, но достаточный, чтобы упрятать, в стороне от большой до¬роги, небольшой дачный поселок, привольно раскинувшийся меж высоких сосен. В мирное время, здесь строились нувориши из ближайшего индустриального центра, на манер цивилизованных европейцев. Усадьбы располагались неблизко, на больших участках и не имели ничего общего с дачными домиками простых трудящих¬ся. Но поселок числился дачным, а потому, не был охвачен административным де¬лением и отмечен на картах. Он даже не успел получить названия, - в силу своей молодости, но уже успел стать заброшенным, - силой социальных потрясений. На¬ кануне войны, часть скоробогатеев, бросила дачи и сбежала подальше и от этих дач и от этой страны. Другая часть, подальновиднее, продала дачи за бесценок - и кто-то их купил. Теперь, этот некто, владел половиной усадеб, - юридичес¬ки и являлся полновластным хозяином поселка, - фактически. Съезд с трассы на дорогу, ведущую к бывшему убежищу миллионеров, был зава¬лен деревьями, упавшими, то ли от ветра, то ли от взрыва, сама дорога, - если бы кто-то наткнулся на нее, бродя по лесу, - выглядела так, как если бы ею не пользовались уже много лет. Однако большинство усадеб были обитаемы, но яв-но, служили жилищем насельникам скромным и нелюдимым, а неявно, - логовом се¬рых лис.
Глава 27
- Кто-то атаковал конвой, который шел в Новый Крест, - сказал человек с густой, черно-седой бородой, - Ты ничего не знаешь об этом? - Тот, к кому он обращался, пожал плечами, - Понятия не имею. А действительно ли, - атаковал? Может, они просто наткнулась на старую мину? - два танка, две бронемашины и два фургона не могли наткнуться на старую мину. - А что вез этот конвой?
- Индивидуальные пакеты, воду, осветительные ракеты. • Ерунда. Кого-нибудь из нападавших убили? Отловили кого-нибудь? - Кет. - Ну, тогда, это про¬делки деда Мороза. - Новый год еще далеко... - А дед Мороз близко. - Надо най¬ти этого деда Мороза, - жестко сказал бородатый, - И я поручаю это дело тебе.- Зачем? - Затем, что он напал на американцев. А у нас с американцами договор. - Кто договаривался? - Я договаривался. Руководство договаривалось. - 0 чем? Вы что, им путевку в санаторий продали? - Причем здесь санато¬рий? - повысил голос бородатый, - Никто не может действовать на нашей тер¬ритории без нашего ведома. Тем более, - так действовать. - А как он действовал? - Он перебил всех, а там было двадцать человек, добил раненных. - Вот упырь, при таком-то количестве перевязочного материала, - удивился со¬беседник, - А головы он с собой не забрал? - Бородатый стиснул зубы, Ты получил указание? - Нет. Что я должен делать, конкретно? - Установить личность, установить состав группы, установить место дислокации группы, тебе что, объяснять надо? - Что делать с дедом Морозом? - Убить. - А почему не договориться? - Если мы станем с ним договариваться, то американцы не станут договариваться с нами, неужели непонятно? - раздраженно ответил бородатый, - Когда ты работал в розыске, ты был более понятлив. - Теперь, я по¬нял, - собеседник качнул лысой, ястребиной головой. - Ну, так работай. Найди и кончи организатора, остальные сами разбегутся. –
Они выбрались из бункера на поверхность, и пошли к заводским воротам. Бункер находился на территории небольшого завода, на окраине города и был построен впрок, как бомбоубежище - так никогда и не востребованное. Как оказалась не-востребованной вся военная машина страны, - ее просто выключили, одним поворо¬том переключателя, когда война свалилась на голову североатлантическим звез¬допадом, - чтобы мягче было приземлиться войне. Как оказалась невостребован¬ной до того и вся военная машина империи, построившей бункер, строившей ави¬аносцы - и развалившейся оттого, что не было гвоздя, - все гвозди ушли на распинание себя, перед лицом общечеловеческих ценностей.
Лысый ястреб сел в свой дряхлый драндулет и вырулил на главную улицу города, - здесь шал пир горой. Сюда, в бывшую индустриальную столицу бывшей суве-ренной страны, слетелись стервятники со всей Европы и из-за океана, - здесь было чем появиться. Контракты, контракты, контракты, - это слово вспыхивало, как заклинание в неоне казино и баров, на вывесках маклерских контор и на лбах прохожих. Дармовой уголь, металл, электроэнергия, но самое главное, - драгоценные метры и сантиметры нефтегазовой трубы, которыми торговали за¬конные правительства этой страны, - по одному, на каждый сантиметр трубопро¬вода и по два, на каждую букву закона. Теперь этот город охраняли пуще Форт-Нокса, теперь здесь жили две породы людей, - MP и VIP, - этот город был самым
большим в мире рабским рынком, но рабы не допускались в центр, их скупали на
периферии.
За пределами города грызлись между собой политические группировки, нацио-нально-освободительные движения, патриотические фронты, наемные армии и бан¬ды и акции каждого из торгующих правительств зависели от перевеса сил. Дядя Сэм со своей голубой подругой мудро управляли ходом гражданской войны, не да¬вая ей вспыхнуть и спалить весь свинарник, но и не позволяя ни одной свинье загрести под себя все корыто. Дядя Сэм, с удовольствием загреб бы все под себя, - но из-за бугра выглядывала одна из голов российского орла, пока дру¬гая висела пьяной, и следовало сохранять миротворческие приличия, - чтобы не склюнули, сдуру, цилиндр.
По всей стране были натыканы военные базы, посты и блокпосты, образуя сеть, по которой текло влияние то к одной, то к другой из враждующих сто¬рон, ни Вашингтон, ни Брюссель не могли придумать ничего нового, сценарий был давно отработан в Югославии, но там брать было нечего, а здесь, очень даже было чего.
Руля на своем драндулете, в потоке "мерседесов" и "хаммеров" и через каж¬дые три минуты предъявляя аусвайс, лысый ястреб размышлял, - как, неглупый, в принципе, народ, мог вляпаться в такое дерьмо? И размышляя, был вынужден с прискорбием признать - так же, как он вляпывался всегда, от царя Гороха. Сколько раз уже били его по башке, но он так и не понял, что любая власть - плохая. И что, до тех пор, пока он будет искать хорошую власть, - его будут
бить по башке. Потому, что плохая власть, опирается на его башку, когда свергает еше худшую власть, - но сама не становится от этого лучше. Красные сме¬няют белых, желто-голубые - красных, оранжевые - желто-голубых, и каждая
власть всласть пинает его, дурака, каблуком в темечко - и приходя, и уходя.
Теперь он дождался звездно-полосатого, на свою дурную голову, теперь он будет воздыхать в сторону бело-красно-голубого, как о спасителе, и дождется.
Он дождется, что двуглавый и белоголовый схватятся и будут топтаться на его
голове и так уже вбитой в землю по самую маковку, пока от нее вообще ничего
не останется. Он так и не понял и уже не поймет, что только тогда мог бы вздохнуть по-человечески, - если бы сам оперся о голову власти. Если бы сде¬лал ее безвластной, - просто исполнительной структурой, не издающей и не имеющей права издавать, ни закона, ни звука. Просто исполняющей писанное на бу¬маге, раз и навсегда писанное - и никаких корректив. Какие могут быть корре¬ктивы? Сущность юриспруденции не изменилась со времен римского права, а человек, в сущности, не изменился за последние двадцать тысяч лет. Чем его не устраивает, - не убий, не укради, не выбей глаз ближнему? Повторите эти за¬поведи на всех уровнях, - политическом, экономическом, социальном, бытовом - и вы будете иметь свод законов на все случаи жизни, - вплоть до того, как и в каком случае, надо выбивать глаз ближнему. Не трогайте ничего в этих за¬конах - и не надо будет никому выцарапывать глаза. Все революции, все крово¬пролития, вся несправедливость в мире, - оттого, что одни люди пишут законы для других людей, а потом, третьи люди переписывают эти законы, для тех же самых людей.
- Что? - размышлял лысый ястреб, расклевавший не одну дюжину голов, - Что вращает эту кровавую мясорубку? - И с величайшим отвращением, был вынужден признать, что фактором нестабильности, раз за разом, смещающим центр тяжести, является сама возможность опереться на голову демоса, - фактор демократии. На¬род не может опереться на собственную голову, - за него это всегда делает кто-то другой, - тот, кто умнее народа. Весь, так называемый, социальный прогресс сводится к борьбе тех, кто умнее, за голову народа, - на которую можно опереться. Но, кто эти, - те? Они невидимы, они, - глас народа, их невозможно назвать по именам. Они неуязвимы, являясь язвой на теле самого человечества, больного этой язвой. Из мясорубки не было выхода, - кроме как, в виде фарша.
Лысый ястреб усмехнулся, - он не хотел быть фаршем.
Глава 28
- We all live on the yellow submarine, - тихо пропел он в трубку. - О! - Сказала Таня, - Сколько? - Отсюда и до луны. Плюс красный дракон. - Сколько
ты хочешь? - Баш на баш. - Сто тысяч башей пополам? - Без проблем. - От¬считай семнадцать плюс единица. - Сделано. Место встречи изменить нельзя? - Нельзя. И прими меры. - Я их всегда принимаю. -
Ночью он сидел у лесного озера и смотрел на отражение луны в воде, о том, что машины движутся к точке передачи, ему сообщили по рации десять минут на¬зад.
Песок тихо заскрипел под колесами, на берег выползла серая Танина "Нива", с синими заслонками на фарах. Вслед за ней подтянулся потрепанный микроавто¬бус "УАЗ", за ним, - зеленая "Нива", инкассаторский вариант. На первый взгляд, было незаметно, что машина охранения, - бронированная. Он усмехнулся, - детские игрушки для мирного временя, никакая инкассаторская бронезашита не удержит пулю из крупнокалиберного пулемета.
Дверцы тихо хлопнули, в свете луны появилась Таня и покупатель, охрана кли-ента затаилась в машинах, чуть приспустив стекла, - профессиональная скромность! Но его бойцы сидели на деревьях с бронебойным оружием в руках и предосторожности клиента ничего не стоили. Впрочем, клиент и сам это знал, однако, - этикет есть этикет.
Упаковки, взятые у американцев, были вскрыты, клиент открыл стальной чемо-дан.
Пока покупатель с помощником пересчитывал тубусы, заполненные желтыми таб¬летками и красными капсулами, перекладывая их в простые джутовые мешки, а Берта с помощником пересчитывала, нежно разрисованные, похожие на французские акварели, евро, они отошли с Таней в сторону.
- Никак не возьму в толк, - сказал он, - Зачем штатникам столько "колес"? - Ты что, действительно, не понимаешь? - Нет. - Они их продают, - Таня ус¬мехнулась, - Но с тобой дело иметь намного выгодней. - Конечно. Но ты намек¬
ни клиенту, что на этом товаре, - ведро штатовской крови, пусть имеет осторожность. - Он имеет осторожность. А весь этот товар делают в Латвии. - Я видел надписи на упаковках. - И ничего, кроме надписей, на нем нет. Американцы по¬купают или крадут его там, где и любой другой торговец, - она усмехнулась, - Кроме тебя. Весь товар, который ходит здесь, произведен в одном месте, его
невозможно отследить до военной базы. Если, конечно, ты не хранишь накладных.- Не успел оформить бумаги, - контрагенты умерли. - Земля им пухом. - Земля
им рваным цинком и битым стеклом. Черт с ними, у меня есть просьба к тебе. - Давай. - Мне нужна
