показать их нам,-священникам и мирянам...ведь как было бы для всех назидательно! Каждый бы во очию все видел: куда он идет, и что за этим последует. Тогда люди бы и грешили гораздо меньше,-наказания бы боялись. А так кто их остановит? Ведь вот, совершит человек преступление, посадят его в тюрьму, а про это снимут репортаж, и по телеку покажут; и всем все ясно и понятно: не хочешь сидеть, не нарушай закон. Понятно всем, что и тюрьмы существуют: каждый желающий может приехать, и сам в этом убедиться. А тут непонятно ничего: вроде-бы есть, а никто ничего не видел.
-А как же свидетельства тех, кто видел Рай и преисподнюю?-спросила матушка,- ведь сколько про это книг написано.
-Написать, Любаша, все можно; бумага все стерпит,-ответил батюшка,-но если знания не подтверждаются практикой,-то это не есть знания, а так,-разные там фантазии и выдумки. Все это придумано для того, чтобы бабло стричь, и людей в повиновении держать. Очень удобно и практично! Атеизм ведь не на пустом месте возник, так ведь?
-Ваня,-воскликнула Люба,-так ты что, безбожник? В Бога не веришь?
-В Бога то я верю,-ответил он,-а в то, что написано,-нет! Не подтверждается все это жизнью. Хандры-Мандры правильно сказал, что Бог покровительствует лишь сильным: с кем сила, с теми и Бог...тому и грех не в грех. Ведь не даром же и говорится, что победителей не судят. А кто слабак,-для того все, что бы он не сделал, хорошее, или плохое,-один черт,-все грех. Поэтому они так и живут, так и влачат свое жалкое существование. И я, Любаша, не хочу быть слабаком, а хочу делить свою участь с сильными. Поэтому плевал я на все...грех, или не грех, а то что приносит нам выгоду,-то и буду делать. Мне так и Хандры-Мандры сказал.
-Вот и я тебе, Ваня, разве не то же самое говорила,-сказала матушка, взяв со стола сигарету, и закурив,-все это предрассудки...живи себе, как другие живут, и радуйся жизни. Может это все и грех, но без него сейчас не проживешь,-время такое. А Господь,-ведь он милосерд, всех нас простит и помилует. Ведь за все, что сейчас в мире происходит Ему отвечать, а не нам: Он все это допустил. Будь сейчас другое время,-и мы жили бы по другому. А так, как говориться,-с волками жить, по волчьи выть. Действительно, как в этой дыре прожить еще? Все другие способы мы испробовали, но денег нам они не принесли. Так что остался этот один. Не забывай, Ваня, что и детки еще у нас с тобой; их ведь и растить, и учить надо, и в люди вывести. И все это лежит на твоих плечах. И я у тебя есть...а ведь ты мне в последнее время вовсе внимания не уделял; а чужие люди, посмотри, как сегодня меня оценили, сколько наговорили комплементов!
-Да, мать, сегодня ты, как никогда неотразима,-батюшка Иоанн взял со стола сигарету, и закурил,-давай-ка оставим все эти философии и наши неприятности в прошлом; а пойдем-ка к себе. Только дай я сниму подрясник и помоюсь, а то смердит от меня, как от последнего бомжа: Хандры-Мандры даже Квазимодой обозвал. Кстати, Люба, а кто это такой?
-Не знаю, даже, Вань, понятия не имею. Зек, наверное, какой-то. Хандры-Мандры ведь сидел, повидал многое, вот и привел сравнение,-ответила Люба.
Батюшка загасил сигарету, встал из-за стола, подошел к Любе, поднял ее со стула и обнял.
-Давай, мать, поднимайся наверх, проверь деток и иди в спальню. А я приведу себя в порядок и скоро приду,-сказал он,-последуем мудрому совету нашего духовника. Ты знаешь, мне сегодня, как-никогда, невтерпеж согрешить с тобой!
-Хорошо,-ответила Люба,-я пошла, и с нетерпением буду ждать благодати. Как в Писании сказано: где приумножается грех, там преизобилует благодать,-так ведь?
-Так,-ответил батюшка,-но плюс к этой благодати я и сам являюсь благодатью: Иоанн,-благодать переводится. Вот ты, Люба, и получишь сегодня ночью благодать-воз-благодать!
При этих словах они оба рассмеялись, матушка Люба нежно поцеловала своего батюшку, и покручивая бедрами стала подниматься по лестнице. Батюшка же, немного посмотрев ей вслед, пошатываясь, быстро, насколько это было для него возможно, отправился к себе в кабинет снимать подрясник.
После всего происшедшего жизнь их постепенно стала налаживаться, и вошла в прежнее русло. Батюшка Иоанн исправно возил наркоту, и делился барышом со своими хозяевами. Запоев больше у него не случалось, да и разные кошмары не безпокоили. Следуя мудрому совету духовника, они с Любой смотрели комедии и порнуху, и увиденное претворяли в жизнь. Любаша, вскорости после происшедшего, стала постоянной клиенткой Княженских бутиков и сексшопа, и так смогла очаровать своего батюшку, что тот даже и мысли не допускал пойти на сторону. Батюшка же Иоанн через полгода получил церковную награду,-протоиерейство. По совету духовника теперь хозяйством в их доме занимались две пожилые женщины, которых матушка наняла за умеренную плату.
Все это о. Иоанн самым подробнейшим образом поведал батюшке Виктору, который в свою очередь поделился услышанным со своей матушкой Ольгой. Она то и напомнила ему о том, что если его совесть этот его поступок тяготит, то выход всегда есть: духовник в этом ему обязательно поможет, и проблем с совестью больше не возникнет.
-А ведь действительно,-подумал он,-если Хандры-Мандры признал, что возить наркоту не грех, то я тем более греха не совершаю: водку не гоню, наркотой не торгую. Чего ж еще? Наоборот, бабла он мне пообещал дать, а ведь это дело то очень благое! Ну назвал его господом богом своим...ну, так Оля тут права, я же так не считаю, это ведь только слова...а мало ли какие могут быть слова? Колебания воздуха, и все тут: возникли, затихли, и пропали. Впрочем, на епархиальной исповеди надо будет мне Хандры-Мандры все рассказать, пусть он с меня этот грех снимет, чтобы и меня в последствии ничто, как и Ваню, не безпокоило.
Да, Оля,-ответил он матушке,-ты тут полностью права, ты меня успокоила. Давай же не будем думать о плохом, а подумаем о хорошем; немного помечтаем, что мы на эти деньги сделаем. Ведь для Глухова пятнадцать штук баксов сумма не малая.
конец первой части
