ГОДЫ ЖИЗНИ

Союза. Эти события в Венгрии подхлестнули тлеющий в некоторых эстонский национализм. Результатом этого было посещение нашего общежития офицером контрразведки Балтийского флота. Беседовал он и со мной. Была какая-то странная беседа вокруг да около. Он расспрашивал о ребятах из моей группы и пытался найти какие-то параллели к этим лозунгам, хотя лозунги были на эстонском языке, а группа была русскоязычная. Так эта беседа закончилась ничем.
Второй была встреча с редактором коммунистической центральной венгерской газеты «Непсабатшаг» Немешем. Он рассказывал подробности восстания. Говорил о диком произволе и невероятных зверствах восставших при штурме горкома партии в Будапеште, защищал позицию Советского Союза по подавлению мятежа. Он стоял на одной стороне. Интересно было бы выслушать и другую сторону, но этой возможности мы тогда не имели. А истина , очевидно, находится где-то посерединке.

              2.3.7. Целина-2.

1957 год был годом Московского Международного фестиваля молодежи. Со всех стран ожидались гости. Участие в фестивале обещало огромное удовольствие. Я, как комсорг факультета, имел возможность поехать на фестиваль, но выбрал снова целину. Кстати, в отличие от первого года, желающих было значительно больше, чем мест. Путь в Казахстан мало отличался от поездки в первый раз, так что я его опишу коротко. Кстати, в этот раз с нами ехали и девочки из нашей группы Д. Тихане, Л. Сизоненко и Р. Шаломеева.
Ехали мы в отличие от первого раза в пассажирских вагонах. Соответственно удобств было больше. Самым большим впечатлением этой поездки были встречи с делегатами Международного фестиваля молодежи. Ехали вьетнамцы, индусы, корейцы, китайцы – все с Востока. Встречи были спонтанными, без официальщины. Особенно теплыми были встречи с китайцами. Никто не мог и предположить, что вскоре между Советским Союзом и Китаем пробежит «черная кошка» и на многие годы отравит их отношения. Еще одна неожиданная встреча. На вокзале наш эшелон остановился перед каким-то другим поездом. Прямо перед нашим окном оказалось купе, в котором у окна стоял полковник Ридингер с нашей военной кафедры, в абсолютно цивильном виде, в полосатой пижаме. Он нас не признал в этой буйной толпе весьма легкомысленно одетых парней. По команде мы прокричали: «Здравия желаем, товарищ полковник!». Он перепугался не на шутку и отпрянул от окна. Наверное он потом долго гадал, как эта ватага парней распознала в нем полковника.
В этот раз наш путь лежал в Кустанайскую область, Вигдоровский район, совхоз Аман Карагай. Этот совхоз был образован еще в 1932 году. В правлении совхоза еще висел плакат 1932 года с портретами членов Политбюро ВКП(б), среди которых были и будущие «враги народа». Но на это, видимо, никто не обращал внимания. Хотя и здесь были люди разных национальностей, в том числе ссыльные немцы и чечено-ингуши, но было значительно больше казахов. Новоцелинников практически не было. Директором совхоза был немец. Все в хозяйстве было давно устоявшимся. Сам совхоз был многоотраслевым. Помимо зерна, производил мясо, молоко, яйца, овощи, бахчевые. Кормежка консервами нам явно не грозила.  
Мы должны были жить в передвижных вагончиках на колесах. Директор совхоза предложил нам самим выбрать место установки нашего лагеря. Мы нашли прекрасную стоянку на берегу озера. Рядом протекала речка Тобол, очень мелководная. Ее в любом месте можно было перейти в брод, не замочив даже пояса. На противоположной стороне озера были совхозные бахчи с помидорами, арбузами, дынями. Лучше не придумаешь! Но желание устроится как можно комфортнее потребовало высокую плату. Попытка поставить один домик над самой кромкой озера закончилась тем, что буксирующий трактор   обвалил под собой берег и ушел под воду, место там было глубокое. Тракторист успел вынырнуть. Началась эпопея спасения трактора. Мы все по очереди ныряли, пытаясь завести буксирный трос. Наконец это нам удалось. Но при попытке вытянуть его другим трактором трос лопнул. Пришлось в кузнице изготавливать специальный крюк из трубы и этим крюком трактор все же вытащили. Начали устройство лагеря. Он состоял из четырех жилых вагончиков, трое мужских и один женский, и вагончика – кухни. Посередине лагеря организовали площадку для костра. Совхоз выдал нам первую тушу свиньи и вечером при свете костра мы впервые пировали на берегу озера. После ужина купались в озере под луной.
По обычному для Казахстана порядку в ожидании созревания хлебов мы  выполняли самые разные работы : монтировали телефонную станцию и линии связи, строили саманные дома, дезинфицировали скот, ремонтировали зерновой ток и др. Часть наших ребят направили на строительство районного элеватора. Мы с ними встретились почти перед самым отъездом. В эти дни мне пришлось вспомнить мое «кавалерийское» прошлое – я месил саман верхом на лошади. Мне досталась старая кляча с остро выступающим хребтом, без седла. Уже после пару часов работы я почувствовал определенное «неудобство». Меняя положение на спине лошади, я пытался погасить боль и жжение под «мягким местом». Но с каждым часом становилось все хуже. Когда я слез с лошади, мое «седалище» представляло сплошную рану. В течение нескольких дней я не мог садиться не только на коня, но даже на койку. Спал на животе. После того, как все зажило, я снова сел на коня, но сам отобрал на конюшне самого упитанного жеребца, на спине которого чувствовал себя, как на перине. Кроме замеса самана я выполнял на коне и другие поручения, в том числе ездил на почту за 12 км. Удивительное чувство, лететь галопом по степи, невероятное ощущение простора и свободы. Пришлось мне и дезинфицировать овец и телят. Для этого скот загонялся в постепенно сужающуюся загородку, оканчивающуюся узким спуском в яму с дезинфекционным раствором. По обе стороны ямы стояли люди с длинными палками и погружали каждое животное с головой в раствор. Выскакивали овцы и телята из ямы самостоятельно.
Когда поспел урожай, нас всех перебросили на работы по обработке зерна на токах. Зерно от комбайнов доставлялось на ток. Там оно подсыхало, очищалось от примесей и грязи. Затем грузилось на автомобили и отправлялось на элеваторы. Таких «глубинок», которые мы видели в первый год целины, в этом совхозе не было. Мы использовали главным образом два механизма - цепной автопогрузчик и зернопульт.  Если работа на погрузчике была не особо трудной (надо было только подгребать зерно лопатами к его захватам), то работа на зернопультах была по настоящему «черной». Зернопульт устанавливался поперек ветра и зерно, загружаемое в пульт теми же лопатами, выбрасывалось высоко в воздух. В полете оно продувалось ветром, который уносил пыль, грязь, полову, а чистое зерно укладывалось в новый бурт. Поднятая в воздух пыль и грязь ложились не только на землю, но достаточно плотно покрывали нас с головы до ног. Тех, кто работал на зернопультах, называли поэтому «негропультятами». На зернопультах работали только парни. Девушки были заняты  в большинстве на погрузчиках.
Работа была трудная еще из-за жары. В середине дня вообще невозможно было находиться на рабочем месте. Поэтому в обед устраивался двухчасовой перерыв, во время которого все расползались в поисках какой-то тени. Возвращались домой пешком поздно вечером, где нас ждал ужин, приготовленный дежурными, и вечерний костер, который служил нам своеобразным клубом. Вообще о дежурствах на кухне надо сказать особо. Каждый день в нашем лагере оставались на дежурстве 4 человека – две постоянные поварихи и два дежурных парня. Задачей мужчин были подсобные работы типа заготовки дров, чистки картошки и т.п. Но «сверхзадачей» было «обеспечение» овощами, арбузами и дынями с совхозной бахчи, лежащей на противоположном берегу озера. Для выполнения этой небезопасной работы снятая с петель дверь вагончика-кухни превращалась в плот. Его спускали в озеро и оба дежурных вместе с ним переплывали озеро. Там нагружали плот-дверь помидорами, огурцами, луком, арбузами и дынями и доставляли все это в наш лагерь. Это было, конечно, нелегально, но директор совхоза ни разу не упрекнул нас за эту самодеятельность, хотя мы и не скрывали «следов преступления». Правда, нам на складе выписывали только мясо, жиры и картошку. Все остальное было оставлено на нашу инициативу. Должен сказать, что стол у нас всегда был небедным. Часто меню дополнялось рыбой, которую мы ловили в том же озере. Местные жители по-видимому не очень интересовались рыбой и она водилась в изобилии. Кстати, в наш лагерь любили заезжать шоферы с механизированных колонн, присланных на целину, чтобы поесть рыбки.
За время жизни в Аман Карагае приключалось много разных событий, как смешных так и печальных. Помню один из конфликтов между студентками и местными жительницами. Наши девушки в связи с жарой работали в купальных костюмах. Это вызвало нарекания со стороны местных женщин, которые считали это постыдным. Они жаловались директору совхоза и он попросил наших дам более осмотрительно одеваться (раздеваться?), чтобы не оскорблять чувства населения. При этом он нам рассказал быль из жизни совхоза. Один парень в пьяном виде поспорил, что пройдет по деревне совершенно голым. Он выиграл пари, но его навсегда изгнали из деревни. Наши студентки проявили все же настойчивость в защите своих прав. В результате многочисленных переговоров и убеждений местные девушки начали появляться на току в купальниках. Инцидент был исчерпан.
Бывали и довольно «бурсацкие» шутки. Рая Шаломеева из моей учебной группы была очень пугливой и именной ей положили в тарелку вместо мяса дохлого воробья. Мы ужинали в темноте у костра, никто не видел толком что у него в тарелке. И вдруг раздался душераздирающий вопль – это Рая схватила зубами тушку воробья с перьями. С большим трудом смогли ее успокоить.
Для меня это время памятно тем, что я увлекся одной девицей из Таллинна, которая не была студенткой, но приехала на целину вместе со своей сестрой, учившейся на строительном факультете. Это знакомство продолжалось потом в Таллинне, но как-то незаметно сошло не нет. Звали ее Валя, но за маленький рост она имела прозвище «Кнопка» по популярному в то время фильму «Антон и Кнопка».
Так в трудах и развлечениях прошла для нас вторая целина. Директор совхоза устроил нам прощальный ужин в клубе. Были очень теплые проводы. Каждому из нас была подарена книга. Мне досталась книга «Рассказы скандинавских писателей». На местную публику произвело огромное впечатление исполнение застольной эстонской песни «Ейса! Я Ейса...», во время которой все, обнявшись за плечи, раскачиваются в такт сначала сидя, затем стоя, затем стоя на стульях и в конце концов стоя на столах.
Уехали мы из совхоза в начале октября. Уже в поезде мы с восторгом встретили известие о запуске первого искусственного спутника земли (4 октября). Началась бурная эра освоения космоса. В течение ряда лет были запущены ряд спутников и ракета в направлении солнца. Все это мы, студенты, наблюдали с огромным интересом и энтузиазмом. В югославской газете «Борба» в эти годы я прочитал репортаж одного корреспондента о подготовке в СССР к полету