Алина или Голос души твоей

ошибаешься! Он же женат… Замолчи! Как ты можешь сравнивать это с какой-то шубой... Не хочу! Не могу больше! Хватит с меня брюнетов с голубыми глазами». Холодная дрожь пробежала по всему ее телу. Ксерокс закончил копировать. Дрожащими руками Алина собрала свои бумаги и, тихонько вышла из комнаты.


 
* * *

Как приятно было лежать после сытного обеда на мягкой, теплой, прогретой солнцем, зеленой траве на лужайке перед теремком и ни о чем не думать. Ласково припекало июльское солнце, навевая сладкую дрему яркими, слепящими глаза лучами. Медленно плыли подгоняемые легким ветерком по небу редкие мохнатые облака, похожие на огромных белых медведей. На разросшейся около калитки черемухе, весело щебетали птички. Казалось все живое вокруг, медленно уходило в объятия сна, окутанное послеобеденной дремой. У девчат еще оставалось от обеда целых тридцать минут. Где-то на кухне, изредка нарушая тишину, гремел посудой дежурный, собирая грязные тарелки в огромный эмалированный таз, заливая их нагретой на плите водой.
Таня с Алиной расположились рядом на мягком зеленом покрове и, лениво, так, о чем-то, болтали вполголоса.
Вдруг спокойствие нарушил скрип открывающейся калитки. Подруги разом подняли головы.
– Привет, девчонки! Отдыхаете? – Весело улыбаясь, зашел Саша.
– Ну, черт, напугал, – воскликнула Света, – только задремали, и ты скрипишь.
– Ложись с нами, полежи, так хорошо после обеда, – Махнула ему рукой Лариска, – Хоть разрядишь наш бабский коллектив.
– Расскажи что-нибудь веселенькое, а то у нас здесь сонное царство какое-то, – освобождая ему место Татьяна отодвинулась в сторону.
Он расположился рядом с Алиной и, пытаясь удобней устроиться, будто невзначай, аккуратно положил ее голову к себе на грудь, и начал рассказывать какие-то веселые анекдоты. Алина без всякой задней мысли приняла этот жест, как дружеский, и мило улыбнулась ему. Так они блаженствовали, греясь под теплыми солнечными лучами, без умолку хохоча над забавными Санькиными рассказами. Алине было хорошо и приятно. Какое-то безмятежное спокойствие было во всем, что ее окружало. Это ласковое солнце, свежий, прозрачный воздух и звонкое щебетание птиц. Девушке чувствовалось, как из ее тела медленно уходила усталость, накопившаяся за первую половину рабочего дня. И Саша, не замолкая ни на минуту, нежно играл золотистыми прядями ее волос.
– Девчонки, никому пить не хочется, – спросила, приподнимая голову, Алёнка, – Алинка, ты ближе всех к бочкам, принеси, а?
Алина, медленно потянувшись, посмотрела, полными мукой глазами на Алёнку. Так не хотелось нарушать царящее вокруг нее спокойствие, но, увидев, что ближе нее к бокам с водой действительно никого не было, немного помедлив, она пробубнила:
– Ладно, схожу. – Она медленно поднялась, и недовольная тем, что приходится менять столь уютное положение, кинув на ходу девчонкам, – мое место не занимать, – поплелась к стоявшим за черемухой бочкам.
– Ого, – быстро среагировала Таня на последние слова Алины, – что-то здесь не так! – Загадочно произнесла она под тихое хихиканье и шушуканье девчонок.
Алина издали не поняла, над чем они там так веселятся, и ничего не ответила. Передав Алёнке ковшик с водой, она, как ни в чем не бывало, снова уютно устроилась на своем месте. Оставалось еще десять минут «активного отдыха».
Немного погревшись на солнышке, Алина с большой неохотой поднялась и, накинув на плечи косынку, взяла со скамейки сушившиеся там перчатки.
– Так девчонки: подъем, подъем. – На распев начала она.
– «Вставай» пришел. – Закончила за нее Татьяна.
– Вот именно. – Алина весело подмигнула подруге и подала ей руку, помогая подняться с земли.
Остальные работницы, медленно потягиваясь, тоже взяли свои косынки с перчатками и вышли за калитку. Попрощавшись с Сашей, громко запевая что-то вроде «солдатушки, бравы ребятушки…» они толпой двинулись по поселку в сторону ожидавшей их стройки.
Из окон домов то там, то здесь, то и дело высовывались улыбающиеся лица местных жителей. Они уже успели привыкнуть к звонким песням студенток и их распорядку дня, и кое-кто уже начал даже сверять по ним часы.
Подходя к стройке, Татьяна, улыбнулась и, слегка прищурившись, тихонько подтолкнула плечом Алину:
– А что это ты вдруг на Саньку улеглась?
Алина удивленно посмотрела на подругу:
–  Да вовсе и не улеглась, он сам предложил. – И, слегка потянувшись, добавила. – К тому же мне было так удобно, мягко...
– Вот, вот! Заметили? – Услышав их разговор, подхватила шедшая рядом Светлана. – Женщина вся в одной фразе: «Не виноватая я, он сам пришел!» – Девчонки покатились со смеху и, подмигивая Алине, начали весело подтрунивать над ней.
– Да, ну вас, девчонки. Все бы вам хихикать. – Отвечала, смещаясь, Алина.
– Алинка! – Подхватила Лариса. – А ты заметила, какие у него глаза!
– Заметила, – с ехидцей процедила Алина.
– Голубые! Я, таких, еще не видела! – Причмокнув, она покачала головой. – Это же такая редкость – брюнет с голубыми глазами!
– И к тому же, симпатичный... – Нараспев протянула Татьяна, делая чуть приблатненный акцент на «а».
– Слушайте, девчонки. – Алина окинула взглядом студенток, решая сменить тему. – А кто у нас сейчас носилки с раствором таскает. Леня с Лешей, или Сергей с Колей?
– А утром кто таскал? – Посмотрела на нее Светлана.
– Да у вас что, любовные темы память отшибают, что ли? – Возмутилась Лариса и, оглянувшись на них, удивленно покачала головой. – Ведь вы же сами хихикали над Сережкиными матами, когда он с мешалкой боролся.
Девочки вдруг сразу оживились, вспомнив про Сергея и его нецензурные выражения. В деревне матерились все, от мала до велика. Эта форма общения, несколько корежившая утонченный слух приехавших студенток, для всех местных жителей считалась вполне нормальной. И как ни привычна она была работающим с ними парням, все же они затихали при приближении девушек, и старались переходить, хотя и с трудом, на нормальный разговорный язык. Не смотря на это, словесные выражения Сергея – это было что-то особенно. Когда он только открывал рот, чтобы что-нибудь произнести своим звонким еще не сломавшимся голосом, из его уст, словно бурным водопадом, сквернословия так и текли нескончаемым потоком на свет божий. Да так складно и красиво, что если не придавать значения смыслу его выражений, могла бы получиться прекраснейшая нескончаемая песнь. И почему-то они ни капельки не казались обидными слушавшим его студенткам.
– Ой, правда, а я и забыла. Точно, утром раствор носили Леня с Лешей. – Задорно хихикнув, воскликнула Светлана и тут же состроила недовольную гримасу. – Значит, сейчас Коля с Сергеем будут таскать. Ой, как неохота!
– Опять тормозить будут. – Кивнула Алина подруге.
– И опять придется их пинать. – Добавила Юля.
– Да, это тебе не Леня с Лешей. – Вздохнула Лора.
– А знаете, девчонки, Леша постоянно мне кого-то напоминает, только я не могу понять кого. – Алина, в поисках подсказки, посмотрела на Татьяну. – Особенно его взгляд, твердый такой, настырный.
– Так это же сын Юрьева. Алинка, ты что, не знала? – Усмехнувшись, выпалила Юля.
– Да ты что? Правда? – Удивилась Татьяна. – Надо же, я тоже не знала.
– Вот он, наверное, его дома и плющит, чтобы работал хорошо.
Девочки толпой вошли на стройку. Все там же, на нагретых под ярким солнцем струганных досках, развалившись, загорали трое работников.
– А где четвертого потеряли? – Подойдя к ним поближе, спросила Лариса.
– А Колян заболел. – Лениво приподнимая голову, ответил Сергей.
– А что с ним? – Поставив руки в боки, с деловым видом приблизилась к ним Юля. – Вроде час назад был жив здоров.
– У него вдруг живот скрутило.
– А! Ну, что ж, будете втроем работать. – Мастер пожала плечами и повязала на голову косынку. – Один - раствор мешает, двое - таскают. Окей? – Искоса посмотрела она на парней.
– Окей, окей. – Недовольно ответили ребята и, медленно поднявшись со своих мест, поплелись под брезентовый навес, где, ожидая работников, одиноко стояла пустая бетономешалка.
Девочки, следом за ними, разошлись по своим местам и принялись за работу. Они уже заканчивали штукатурить первый этаж и преступили ко второму. Теперь парням приходилось поднимать раствор на подъемнике. И вот, в очередной раз, сняв с подъемника, полные свежезамешанного раствора носилки, Леня с Сергеем, медленно потащили их к стоящим у стены козлам. И тут, шагавший впереди, Леня, завернув голову, засмотрелся на Леру, тщательно затиравшую стену раствором. Споткнувшись о лежавший тут же огромный молоток, которым работницы прибивали дранку, он, от неожиданности, выронил носилки из рук. Те с грохотом упали на пол, и в тот момент, образовавшуюся в комнате, рабочую тишину пронзил оглушительный рев Сергея:
– Лёнябл*тьнаногубл*тье***ыйбл*тьЛёня! А…! – На одном дыхании громко выпалил он, хватаясь за ногу, и медленно опускаясь на пол.
Лёня, испуганно отпрыгнул в сторону. Девочки разом оглянулись и уставились на стонавшего Сергея. А тот, немного успокоившись и медленно потирая свою ногу, поднял глаза. Недоумевая, что же все-таки произошло, и почему вокруг него образовалась такая тишина, посмотрел на стоявших вокруг студенток. И тут, отделившись от подруг, Лариса медленно выплыла вперед и, сложив вместе свои пухлые ладошки, с мольбой в голосе запела:
– Сереженька! Солнышко! Рыбонька! Повтори еще разок. У тебя это так красиво получается.
Сергей посмотрел на нее круглыми, полными ужаса глазами и, рывком соскочив с места, словно ужаленный слетел вниз по лестнице и выскочил на улицу. Девочки еще несколько минут стояли раскрыв рты и, вопросительно поглядывая друг на друга, пытались вспомнить, что же именно он произнес.
– Юлька, ты не помнишь? – Взмолилась после долгих мучений Лариса.
Юля пожала плечами и неуверенно замотала головой.
– «Бл*ть» там точно было. – Первой, после долгих размышлений, отозвалась Татьяна.
– И «на ногу» было. – Посмотрела на нее Алина.
– А дальше? Алёнка, ты не помнишь? – Лера слегка подтолкнула стоявшую рядом подругу.
– Неа. Он куда-то там еще Лёну посылал.
И тут с улицы до них донесся раскатистый смех парней, которые, сидя у подъемника, с интересом наблюдали за мучениями студенток.
– Чего ржёте, лучше бы подсказали, что дальше. – Злобно взглянула на них Лора.
– Сереженька. – Подойдя к оконному проему, крикнула Лариса, увидев там раскрасневшегося, словно рак, Сергея, - я эту фразу наизусть выучу. Можно? – Проорала она что есть мочи.
Он слегка сконфуженно посмотрел вверх.
– Ну, котик, подскажи, что было дальше?!
Но, «котик» в ответ еще больше покрылся краской и, слегка фыркнув, скрылся за углом здания.
– Нет, девчонки. – Оборачиваясь к подругам, выдохнула Лариса. – Все-таки научиться материться надо.
– Зачем? – Взяв мастерок в руки, оглянулась на нее Алёнка.
– Ну, как? Все же матерятся. Историю партии изучала? Изучала. А что там сказано? – Лариса тоже взяла свой мастерок и подошла к упавшим носилкам. – Жить в обществе и быть оторванным от общества, нельзя! – И она, подцепив мастерком немного расплескавшегося на пол раствора, размахнувшись, с силой шлепнула его на стену.
– Лариска, а ты курсы открой, – хихикнула Наташка, возвращаясь на свое рабочее место, – по сближению индивидуума с