ЧАРОДЕЙКИ (пишется)

приятным цитрусовым ароматом,  огромную книгу «Гадания и гороскопы». Вряд ли мы с Марго в этом году будем лить воск на Святки…
Последним подарком стала разрекламированная тушь с эффектом накладных ресниц – первая в моей несуществующей коллекции декоративной косметики. Мама, разглядывая подарок, дала добро накраситься.
-- С сегодняшнего дня ты можешь подкрашивать ресницы, -- торжественно изрекла она. – В прошлом году я разрешила Марго, теперь можно и тебе.
Это была поистине детская радость. Радость от того, что тебя теперь не считают ребенком. Тут же под непрекращающиеся советы подруг, накрашенных и красивых, я опробовала свой подарок. Тушь мне понравилась. И глядя в зеркало на девушку с густо накрашенными ресницами, я вдруг осознала, что заметно изменилась за это время. Мои светло-русые волосы потемнели. Цвет глаз стал ярче, будто вобрав все краски с моего лица. На щеках больше не было румянца и детской припухлости. Кожа была бледной. Скулы стали резче. Еще недавно я видела в зеркале девочку, сейчас же на меня смотрела незнакомка. Более взрослая и… другая. В моих чертах была теплота и мягкость, теперь же я видела лишь холод и отстраненность. Вспомнились слова господин Фокста, что я непременно начну меняться. Но не внешне же! Как это вообще возможно?
От невеселых мыслей отвлекали разговоры подруг, обсуждавших, как я похудела и преобразилась в больнице. Казалось, что ради этого они и сами готовы были подставить свои сердца под нож и скальпель хирургов. Хорошо, что мама этого не слышала, отправившись на кухню резать торт.
Раздался свист закипающего на плите чайника. С глухим скрипом повернулся ключ в дверном замке. В квартиру вошла бабушка.
-- Зайди в мою комнату, -- заговорщицки произнесла она, вытягивая меня из разговора с подружками.
Я направилась за ней. У бабушки тоже был подарок. Она достала из сумки потертый кошелек, и вытянула из него небольшой целлофановый пакетик. Развернув незамысловатую упаковку, она протянула содержимое пакетика мне. На ее ладони лежало витиеватое золотое кольцо с кроваво красным камнем.
-- Это настоящий рубин, -- с гордостью сказала бабушка. – Помнишь мои сережки? Когда-то твой дедушка привез их мне. Он служил на Урале…  Я занесла их ювелиру.
В ее глазах стояли слезы, которые она быстро промокнула платочком, хранящимся у нее, по обыкновению, в кармане пиджака. Бабушка всегда плакала, когда вспоминала о нашем дедушке. Но мы не помнили его. Совсем были маленькие, когда он умер.
-- Я решила сделать из сережек вам с Марго подарки ко дню рождения. Твоей сестре – кулон, а тебе – колечко. Носи на здоровье. – закончила бабушка, вытирая слезы.
Я надела кольцо, которое отлично село на средний палец левой руки. С безымянного, наверняка, слетит. А потом обняла бабушку.
-- Спасибо, -- прошептала я ей на ухо.
-- Все, иди к подругам, они тебя уже ждут.
Бабушка была смущена, как и всякий раз, когда кто-либо видел ее слабость. Мама называла это «комплексом училки».
-- Я потом зайду, -- ответила я, выходя из комнаты -- Мне нужно тебе рассказать кое-что.
Бабушка в ответ только кивнула и махнула рукой.
В честь моего дня рождения мама заварила нам по большой чашке кофе. Не то, чтобы она запрещала нам пить кофе, просто считала его вредным для детского организма. Иногда она позволяла мне и Марго небольшую кружечку, но сегодня был особенный день, когда нам досталась взрослая порция. Мы неспешно потягивали горький напиток с плавающим на поверхности кусочком мороженного, и разговаривали о своем, девичьем. Папа удалился смотреть телевизор, а мама поддерживала разговор, вставляя умные комментарии в нужных местах. Подруги не возражали против присутствия нашей мамы, поскольку были хорошо с ней знакомы, и даже, иногда, советовались по глобальным вопросам -- «любит-не любит». Мы с Марго давно сделали вывод, что наша родительница строгая и требовательная исключительно с нами. В отношении подруг, мама проявляла удивительное понимание. Именно по этому, друзья никогда не верили, когда мы рассказывали о родительской диктатуре в нашей семье.
Я хвасталась подарком, и девчонки восхищенно ахали. Украдкой бросая взгляд на свои руки, не могла налюбоваться дорогим украшением. Я не вспоминала Ариман, Вурдалаки и все, что со мной приключилось. Просто наслаждалась праздником и обществом сестры, родителей и подруг. Чувствовала себя взрослой. Сегодня мне исполнилось шестнадцать лет.  

Глава 6: Умысел


При всем желании я не могла запомнить и третьей части того, что каркающим голосом зачитывал мне лысый старик с трясущимися руками. С таким тремором трудно стакан воды налить, однако рассыпающийся секретарь Ковена Чародеев умудрялся каким-то образом записывать повеления магов. Скоро я перестала слушать. Мое внимание расползалось, как тараканы под прожектором. Я разглядывала чинно сидящих в своих высоких креслах чародеев и думала, почему одно место в высокой ложе пустует. Как раз там ранее сидела красивая ведьма, впервые спросившая меня об Ариман. В голове появились нехорошие предчувствия. Но я отбросила их. На бестолковые переживания уже не осталось сил. Все вопросы решились в мою пользу. По крайней мере, из общей белиберды, состоящей из ссылок на какие-то там законы, я поняла, что вроде бы все окей - жечь на костре не будут.

Высочайшим повелением председательствующих чародеев Совета Ковена в лице архимагов…
Единственное имя, которое я уловила был -- Кай Милорт
-- В результате расследования инцидента в квартире, расположенной по адресу Ф. Скорины 29, кВ. 58, принадлежащей сестрам Ромейл, постановляется признать Ярославу Горину непричастной к преступлениям объявленной в розыск Ариман Ромейл, и отсутствии в оной остаточного чужеродного ментального влияния вышеупомянутой темной чародейки.

«Чужеродного влияния… – мою голову наполнили несуразные ассоциации. - Была бы рядом Сигурни Уивер, она бы многое рассказала про «чужих» и их влияние». С какой же виртуозностью взрослые люди превращают решение важных вопросов в чемпионат по унынию!

-- Признать законным и правомерным наследование Ярославой Гориной темной силы, и согласно п. 8 статьи 328 закона «О материальной собственности чародеев» оставить за наследницей, именуемой в дальнейшем Ярославой Ариман Гориной, право владеть и распоряжаться имуществом покойной чародейки Ромейл по достижении первой совершеннолетия.

Было бы что-то хорошее, наверняка, забрали бы себе. Небось, в наследство мне достанется ее старая рассохшаяся кровать, пропахшая кошками. Некуда было сплавить всякий хлам. Облагодетельствовали! Квартира целительницы не блистала особой роскошью. Не верилось, что там жила великая чародейка, навевающая страх на всех этих самоуверенных индюков.

-- Признать Ярославу Ариман Горину полноправным членом чародейского сообщества с правом получения всей надлежащей информации о законах, международном праве и моральных нормах, установленных на территории Белорусской Чародейской Республики.
-- Назначить опекуном Ярославы Ариман Гориной светлого чародея первого класса Теодора Фокста вплоть до достижения наследницей возраста 19 лет.

Надеюсь, классы у них назначаются не по школьной системе. Опекуна мне назначили, будто я сирота какая-то.

-- Приостановить действие закрепленного в Гражданском Кодексе магического сообщества обязательства на разрыв семейных уз в отношении несовершеннолетнего малефика Ярославы Ариман Гориной сроком на два года.
-- Обязать вышеупомянутую чародейку пройти начальное обучение магическому искусству в течении четырех лет в закрытом поселении Вурдалаки.
-- Назначить наставником малефика Галаша Невера, осужденного за умышленные действия против человечества на тот же срок.

Наставник-уголовник? Последнее не так уж и страшно. Эта  компания великих чародеев только что подозревала меня в соучастии Ариман. О каком соучастии могла идти речь, если подлая старуха при первой же встрече пырнула меня ножом. А им еще и свою невиновность пришлось доказывать! Легко поверю, что и моего будущего учителя так же осудили!

-- Предоставить Ярославе Ариман Гориной все доступные средства магической защиты, как свидетелю убийства светлой целительницы Елизаветы Ромейл и жертве злоумышленного подселения темной сущности (баста).
-- Предоставить наследнице охранный пропускной браслет в магические поселения с дополнительными мерами контроля, запечатанный высшими представителями Совета Ковена…

«В соответствии с традициями, установленными нашим великим прародителем Всеславом Чародеем, Ярославе Ариман Гориной рекомендуется… -- продолжал вещать в пустоту неугомонный старик.
-- Хорошо, что вам выдадут эти документы на руки. – отвлек меня назидательный шепот господина Фокста, -- Вы совсем не слушаете.
-- Отлично, -- так же тихо отвечала я, -- Уже не могу адекватно воспринимать этот бюрократический поток сознания.
Фокст  усмехнулся и продолжил делать пометки в блокноте.
Хотелось спать. В желудке урчало. Чародеи, устав от бесполезного сидения в креслах, тихо о чем-то переговаривались. Кай Милорт отчаянно игнорировал мои пылкие взгляды. «Сделаю вид, что влюблена во всех этих старичков из Ковена, если они так шарахаться будут. Лишь бы не донимали больше -- зло подумала я.
Лысый секретарь, похоже, решил ознакомить меня со всеми тонкостями чародейского права, продолжая бубнить о каких-то делах давно минувших дней и запретах с этими делами связанных. Голос его становился все тише от долгого чтения, и Фоксту пришлось податься вперед, чтобы уловить последние хриплые тирады старика.
-- Решение Совета Ковена, в случае отсутствия возражений со стороны наследницы  либо ее представителя, официально вступит в законную силу через…
-- Минуточку! У нас есть свидетель! – внезапно появившаяся чародейка мгновенно разрушила сонную атмосферу, царившую в зале.  
Именно ее отсутствие бросилось мне в глаза. Не оставалось сомнений: тетка замыслила гадость. За ней с траурным видом шагал мой недавний знакомый -- Денис.
-- Я, урожденная темная чародейка Алексис Васса, член председательствующего Совета Ковена требую дополнительного рассмотрения вопроса о ментальном контроле Ярославы Ариман Гориной малефиком Ариман на основании свидетельств, полученных из памяти призывающего Дениса Елисеева.
Я видела, как напрягся Фокст. И это показалось мне дурным знаком. Он ободряюще улыбнулся мне, но не помогло. Я испугалась. В тот вечер, когда я чуть не убила демона, моими действиями руководила Ариман.
«Свидетелей не было…» -- прошептал чужой голос в моем сознании.
«Свидетель как раз таки был…»
«Мы знаем его имя. Он не посмеет…»
«А если все же посмеет?»
«Тогда мы убьем его…»
«Какая, к черту, разница, если при этом убьют нас!»
Что я творю? Вступила в сговор с проклятой старухой! Может, признаться,  и меня не накажут?
Тебя убьют на месте…
Глядя на выжидательно уставившихся магов, я почему-то поверила Ариман. Денис виновато смотрел на меня. Никогда не подумала бы, что увижу его при таких обстоятельствах.  
Подлая чародейка уверенным шагом направилась к подиуму, на котором восседали маги. Заняв свое кресло, она положила на стол круглый предмет. Его назначение было мне