ЧАРОДЕЙКИ (пишется)

к любим непредвиденным ситуациям, мне потребуется ровно двенадцать часов.
-- Ровно двенадцать? Вы абсолютно уверены? – с довольной улыбкой спросила я.
-- Да, я точно уверен, только вот не понимаю вашего веселья по этому поводу, юная леди.
-- А как давно сообщили французской стороне, что мы едем вступать в наследство?
-- Два дня назад, эту информацию не афишировали -- отмахнулся Фокст, -- Я не понимаю, к чему ты клонишь?!
-- Просто мне пришло в голову, что опасность нам не угрожает. Французы же не слишком довольны, что мы претендуем на их наследие? Вот я и подумала, что они хотели разозлить вас и задержать ровно на двенадцать часов.
Фокст с изумлением уставился на меня.
-- А ты не такая глупая, как кажется на первый взгляд…
-- Не похоже на комплимент!
-- Я был так зол, что совсем не подумал об этом, -- с умным видом произнес Фокст.
Но я видела -- его смутила эта ситуация, в особенности то, что он ее не предвидел. Нужно было как-то разрядить обстановку:
-- Люблю фильмы про адвокатов, а они постоянно придумывают какие-нибудь гадости, чтобы задержать свидетелей. – разъяснила я.
-- Тогда мы поспешим на место преступления, -- осклабился Фокст, -- Ты не против провести ночь в машине?
-- Нет, сэр, -- улыбнулась я, -- Но только в том случае, если вы меня покормите чем-нибудь, кроме бутербродов.  
***
   Мы прибыли в Ренн в районе пяти вечера, и еле успели взять на прокат машину. Фокст долго приглядывался к авто, а потом сконцентрировал взгляд на владельце салона проката. Я почувствовала легкую волну, исходящую от опекуна, после которой пузатый лысеющий француз подвел нас к ничем не примечательному зеленому «Рено». По сравнению с некоторыми из представленных машин, эта казалась совсем неказистой и даже слегка потрепанной, однако Фокст вознамерился взять именно ее. В ответ на мой недоуменный взгляд, опекун пояснил:
-- Я проглядел его мысли. Эта машина самая надежная из всех. На остальных только по городу кататься.
Ренн вызвал во мне противоречивые чувства. Жилые многоэтажки соседствовали здесь с кукольными старинными домиками, широкие проспекты -- с узкими мощеными улочками, громадные офисные здания со стеклянными панорамами примыкали к увитым цветами дворцам. Весь город был укутан зеленью и «заставлен» фонтанами. Чистый, ухоженный и какой-то даже тихий, Ренн производил приятное впечатление. И я пообещала себе, что как только появится возможность, приеду отдыхать сюда с родителями и Марго. Сейчас же мы торопились.
--    Ты не против пиццы? Есть тут одно заведение на окраине. Его владелец один из наших. Можно сказать, мой старый приятель.
Мне было все равно. Просто хотелось остановиться хоть на пару часов. Но понимала, что такой роскоши у нас не будет, а я так устала от дороги.
-- Я люблю пиццу, -- ответила я, стараясь чтобы в моем тоне было больше энтузиазма.
Фоксту это понравилось. Он еле заметно улыбнулся, вероятно, радовался, моему благожелательному настрою и отсутствию споров и истерик. В общем, я и сама смутно понимала, почему злилась на него. Все случившееся было не по вине Фокста. Во многих вопросах он даже шел мне на встречу. Другое дело, что именно на нем я вымещала все свое негодование от бессилия как-то повлиять на ситуацию. Раздражали его манеры и покровительственный тон. Теперь же, проведя вместе практически целый день, я начала привыкать к его странностям. А вежливое обращение делало опекуна сговорчивее.
Название кафе говорило само за себя. Ярко-красную вывеску «Pizza»  я заметила задолго до того, как мы подъехали к месту назначения. Трехэтажное здание, желтые зонтики, под которыми ютятся круглые деревянные столики с плетеными креслами. Многочисленные кашпо с цветами и деревца с шарообразными кронами в массивных глиняных вазах у входа. Деревца оказались искусственными.
Непродолжительный разговор с официантом, и нас уже ведут на второй этаж. Старый знакомец Фокста – Адам Тодд -- оказался вызовом всем моим стереотипам о владельцах ресторанов: маленький, тощий мужичок с козлиной бородкой. Но неказистым он казался лишь до тех пор, пока не начал говорить. У него была такая располагающая улыбка, что я невольно засмотрелась. Они с Фокстом радостно поприветствовали друг друга и начали что-то обсуждать на английском. Усевшись в черно-белое кожаное кресло под зебру, я предалась привычному за этот день унынию, пока неожиданно хозяин не обратился ко мне на ломанном русском.
-- Мисс Яра очень голодный. – приветливо произнес он, -- Девочка кушать самый большой пицца сейчас!
Его глаза смеялись, и я не заметила, как начала улыбаться в ответ.  
Пиццу нам доставили прямо в кабинет. И я с жадностью набросилась на еду.  Мужчины вели негромкую беседу из которой я не понимала ни слова. Хозяин держал в руках стакан виски, Фокст от алкоголя отказался. Все-таки, ему предстояло вести машину. Молчаливый  молодой официант принес опекуну огромную чашку ароматного капучино, и какао для меня. Выходя, парень подмигнул мне, и я покраснела, поскольку это заметил Фокст, но не стал ничего говорить.
После сытного ужина и горячего напитка меня нестерпимо клонило в сон. Фокст, заметив это, предложил немного вздремнуть на заднем сидении. Грех было отказываться. Какое-то время я еще наблюдала, как опекун пытается пристроить навигатор, полученный от Тодда, а потом незаметно для себя самой погрузилась в сон.  
***
Меня разбудил негромкий голос Фокста.
-- Яра, Яра… Просыпайся.
-- Что? Уже приехали? – сонно пробурчала я в ответ.
-- Почти. Посмотри в окно, только незаметно, не поднимай голову.
Его странные инструкции мгновенно меня взбодрили.
-- А можно не смотреть? – трусливо поинтересовалась я.
-- Так даже лучше. Ты была права. У нас, похоже, гости. Попробую их обогнать.
Фокст нажал на газ. Мы первые проскочили поворот, и в зеркало заднего вида, я увидела, как следом за нами едет черный «Крайслер».
-- Сейчас подъедем ближе к дому. Ты сразу его увидишь. Я наложу на тебя заклинание «отвода глаз». Твоя задача – тихонько выбраться из машины и бежать прямо к дому. Ты должна войти в него, слышишь? А я буду отвлекать наших гостей.
-- А почему я так не могу войти? Обязательно прятаться?
-- Я начал было думать, что ты умная девочка, -- раздраженно отвечал Фокст, -- Понятное дело, они не просто так забрались в такую глушь. Явно что-то задумали.
-- Хорошо. Я постараюсь.
-- Постарайся, чтобы тебя не заметили. Дай руку!
Я послушно протянула ладонь, стараясь не поднимать голову.  
-- Как же неудобно, -- вдохнул Фокст и, одной рукой придерживая руль, положил свою ладонь поверх моей. Его рука была сухой и горячей, а спустя мгновение, я почувствовала, как тепло разноситься по моим затекшим конечностям. По телу пробежали голубые искры, а волосы зашевелились словно от статического  электричества.  
-- Все, теперь тебя не должны заметить. Выходи тихо. Дверь прикрой, – на выдохе сказал опекун.
Фокст резко надавил на тормоза, и я от неожиданности слегка впечаталась лбом в сидение. Но визг тормозов заглушил мой вскрик.
-- Давай! – прошептал Фокст и я, потирая ушибленный лоб, тихонько приоткрыла дверь машины и выбралась наружу.
Дом я увидела сразу: двухэтажный коттедж прямо посреди леса был обнесен высоким стрельчатым забором. Красный кирпич, черепичная крыша создавали впечатление долговечности. Небольшой, в общем-то, дом, навевал мысли о некой монументальности.
Что есть духу, я припустила прямо к тяжелым кованым воротам. За спиной слышались голоса. Беседа велась на повышенных тонах, и это прибавило мне ускорение. Необходимо было подняться чуть вверх по склону, и почувствовав, как закололо в боку, пожалела, что игнорировала пробежки с Марго. Все же я довольно быстро преодолела необходимое расстояние, и оказалась прямо перед увитой плющом калиткой. Подергав за ручку, я поняла, что она заперта. И тут же растерялась. Добежала, но не имела представления, что делать дальше. В панике оглянулась назад, и увидела, что к дому приближается целая толпа людей во главе с Фокстом. На мужчинах были надеты бордовые мантии, что вызвало ассоциации с карающей инквизицией.
Ухватившись за прутья, я принялась трясти калитку, в надежде, что замок просто заел, и она откроется.
«Назови свое имя» -- прошептал голос внутри меня.
-- Яра Горина, -- неуверенно пролепетала я.
«Скажи четко и громко свое полное имя, то, каким назвали тебя чародеи» -- терпеливо наставлял голос.
Я сделала вдох, попытавшись успокоится. Меня никто не видит. И никто не сделает мне ничего дурного.
-- Ярослава Ариман Горина пришла, давай открывайся быстрее! – нетерпеливо дергая за ручку, выкрикнула я.
А оглянувшись назад, увидела, что некоторые из нежданных гостей встрепенулись, вглядываясь в то место, где я стояла. Судя по всему, услышали голос. Но это было уже не важно, поскольку ворота отворились, практически забрасывая меня внутрь.
-- Войти в дом, войти в дом, -- тихо повторяла я, как мантру задачу, поставленную Фокстом. И быстрым шагом пересекая небольшой дворик, заметила, что входная дверь приветливо открыта. Во мне вдруг появилось столько легкости и энергии, что высокие ступеньки, ведущие на крыльцо, я как будто перелетела. Этот дом был живой, он ждал меня и делился своей энергией. И когда входная дверь закрылась за мной, я впервые за все это время испытала радость от того, что меняюсь. Упоительное чувство, когда  сила струится по венам, а ладони наполняет огонь. Все вокруг казалось более ярким и живым. Еще немного, и я взлечу.
«Теперь ты понимаешь, что значит быть чародейкой. Ты стала одной из нас…» -- голос Ариман был настолько четким, будто она стоит совсем рядом.  
«Вот твоя награда. Ты, наконец, почувствовала свою силу…»
-- Спасибо, Ариман, за твой дар! – восторженно крикнула я в пустоту.
А потом мне впервые пришло в голову, что нож в сердце – пожалуй, не такая уж большая плата за то, что я получила взамен.