ЧАРОДЕЙКИ (пишется)

не понятно, но чародеи, по всей видимости, знали, что делать. Они дружно ухватились за кругляшку.  И даже с моего места стало видно, как расширились их глаза. Взгляд чародеев стал пустым и безжизненным. Я с ужасом смотрела на эту картину. Казалось, еще чуть-чуть и пять здоровых мужиков начнут слюни пускать. Это было странно и страшно.
-- Не переживай, -- тихо сказал мне Фокст. – Васса время от времени любит драматизировать, и все это знают. Ариман много крови попортила ее семье. Еще чуть-чуть и все закончится.
Но с меня и этого было достаточно. Хотелось исчезнуть. Но дальше события стали развиваться совсем неожиданно. Чародеи оторвались от странного предмета и начали оживленно переговариваться с друг другом. Они гудели, словно стая разозленных ос. До меня доносились лишь несвязные обрывки фраз:
-- Она не сумела бы…
-- Мы не можем этого позволить…
-- Не здесь же его вызывать…
И тут слово взяла Алексис Васса. Ее голос был звонкий. В нем чувствовалось веселье и радость – прямой вызов настроению всех остальных. Как же я ненавидела ее в эту минуту. И буду ненавидеть все последующие годы:
-- Как мы поняли, уважаемые господа, Денис Елисеев -- непроявленный призывающий – случайно привязал к себе темную сущность. И сущность эта находилось в боевой трансформации, когда молодой человек общался Ярославой Гориной. И куда же она делась, скажите пожалуйста? Каким образом, маленькая необученная ведьма могла избавится от нее? Полностью разорвать связь? Может, она убила ее?
Чародеи дружно зажужжали на своих местах.
-- И каким образом, я спрашиваю вас, она могла это сделать? – гневным тоном продолжала чародейка, -- Не с помощью ли Ариман, которая жива в теле этой девочки?! – ведьма указующе повела плечом в мою сторону.
-- Мы ни в чем не виним тебя, дорогая, -- с благожелательностью, достойной лучших театральных подмостков, сказала мне Алексис. – Ариман, если она до сих пор жива, должна понести наказание за свои злодеяния!
В глазах чародейки горела жажда возмездия. Я похолодела. Что меня ждет, если маги признают ее правоту?
Пора спасать твою шкуру…
-- Я никого не убивала! – неожиданно разнесся по залу мой возмущенный возглас. Это произошло будто само собой. В испуге я прикрыла рот рукой. И тотчас убрала. Вспомнилось, что именно по таким жестам мама и ловила нас с Марго на вранье.  
-- Ну, ну, деточка, расскажи-ка нам, куда подевался маленький дайне, привязанный к этому юноше? Ты же видела его? – распевно произнесла Алексис. Яд был в каждом ее слове.
Мой мозг лихорадочно работал, пытаясь найти выход из непростой ситуации. И в голову не пришло ничего лучше, чем заплакать. Действует же на учителей в школе. И на парней, и даже на папу. Почему же не подействует на чародеев? Пусть видят, как эта злобная чародейка обижает невиновную! И лить слезы было совсем нетрудно, учитывая охватившую меня тоску и безысходность. Я горестно всхлипывала, закрыв руками лицо.
На плечо легла чья-то ладонь. Господин Фокст успокаивающе гладил меня по волосам:
-- Ну, все, Яра, полно тебе. Не плачь. – утешающее говорил он.
Украдкой взглянув на чародейку, я увидела ее злость. Мои слезы никак на нее не подействовали. Но на лицах магов читалось смущение и жалость.
-- Я испугалась, увидев чудовище за спиной Дениса…
Судорожный вздох и кивок в сторону парня.
--  И убежала. Но демон догнал меня, -- продолжала я, вытирая глаза чьим-то вежливо протянутым платком. – И пытался убить. Он назвал меня «видящей». Я хотела закрыться от него, а с моих рук пошел огонь.
Мой голос был тихим, заикающимся.
-- Он начал гореть и кричать. Мне было так страшно! И потом там оказался парень… Я спросила его имя…
-- Ты узнала имя дайне?! – с возмущением выкрикнула Васса.
В ответ я лишь кивнула. А чародеи посмотрели на нее с укоризной.
-- Я требую, чтобы и дайне засвидетельствовал все сказанное!
Чародеи взорвались криками. Каждый пытался перекричать другого. Я сидела, опустив глаза.  
-- Алексис, ты сошла с ума! – восклицал Кай Милорт.
-- Рах… -- шепотом произнесла я, не ожидая никакого ответа. – Это не я узнала его имя. Не на мой зов он откликнется…
Ты тоже знаешь его имя…
-- Рах! – громко сказала я, и голос утонул во всеобщем гуле.
Ничего не происходило. И вдруг меня точно окатили ледяной водой. Из легких разом выбило воздух. Кровь стучала в висках. По голове словно ударили чем-то тяжелым. Отовсюду струился такой леденящий холод, что стало невозможно дышать.  
Я слышала лишь свой исступленный крик. Вокруг кто-то суетился. Что-то горячее обожгло лоб. И в какой-то момент показалось, что меня завернули в пуховое одеяло. Холод начал отступать.
Я почувствовала, как где-то в районе солнечного сплетения загорелся маленький огонек. От него по телу разливалось тепло. Глубокий вдох, потом еще один… На кончиках пальцев появилось привычное покалывание. Оковы льда, сковавшие меня, пали.
На до мной склонились два чародея. Один из них, с длинным носом, нашептывал что-то неразборчивое, прижав к груди металлическую пластину. Рука другого лежала у меня на лбу. Рядом с ними белее мела стоял господин Фокст.  
Я увидела лишь спины остальных магов, закрывающие меня от знакомого, но не слишком дружелюбного демона. Чародейки среди них не было. Окинув взглядом помещение, я поняла, что ведьма прикрывает Дениса. Вид у парня был до того испуганный, что я почувствовала себя виноватой. Но это была вовсе не моя вина! Виной всему проклятый демон или дайне, как его называли маги.
Сообразив, что лежу на полу, я попыталась подняться. И лицо носатого чародея озарила улыбка. Действительно беспокоился?
Я опять оказалась лицом к лицу с демоном. И не важно, что архимаги прикрывали мою спину. Сейчас Рах мало напоминал то жалкое существо, что лежало в копоти на холодном кафеле в больничном туалете. Его глаза с вертикальными зрачками так же горели ненавистью и презрением, но остальной вид навевал мысль о том, что я имею дело с могущественной силой, способной растоптать не только мое тело, но и душу. Он, казалось, был соткан из тьмы и дыхание его -- могильный холод.
Я не боялась, я видела его растоптанным силой Ариман. И выступила вперед, оттесняя магов.
-- Вы хотели видеть дайне? – с вызовом сказала я, обращаясь к чародейке, -- Так вот он: жив, здоров и чуть не убил меня.
-- Спасибо вам, что спасли мне жизнь… – тихо поблагодарила я стоящих рядом чародеев.
Те в ответ пробурчали что-то невразумительное.
-- Вот он -- свидетель, спрашивайте у него все, что нужно! – зло кинула чародейке.    
Но в конец растерявшаяся Алексис не успела задать вопрос, как Рах прошипел:
-- Я не стану отвечать тебе, ведьма!
Тут голос подал бородатый чародей в рубиновой мантии:
-- Может, ты ответишь мне?
Вид у демона стал напряженный. Из ноздрей вылетели струйки темного дыма.
-- Я буду говорить только с ней, -- хрипло сказал демон, указав на меня.
Маги переглянулись, а я кивнула.
Не спрашивай. Утверждай… -- пронеслось в голове.
Ты чуть не убила меня, старуха! Не желаю тебя слушать!  
Но советом все же воспользовалась.
-- Скажи, что я говорила правду! – неуклюже начала я.
Глаза демона злобно сверкнули.
-- Да…
-- Ты подтверждаешь, что Ариман умерла…
Демон скривился, словно от зубной боли.
-- Да. Мы видели ее на Грани…
-- Видите, не виновна! – жалобным тоном пролепетала я, оглядываясь на магов.
-- Верни мое имя, ведьма! Я ответил на твои вопросы! – просипел демон.
Нет!
-- Я не знаю, как это сделать…
Но объясниться с Рахом мне не позволили. Слепящий свет, струящийся из ладоней старого чародея в красном балахоне, окутал весь зал. И в следующее мгновение демона здесь уже не было.
***
 

Глава 6, часть 2
***
Прошло уже три недели с моей встречи с чародеями из Ковена. Три недели с тех пор, как Марго перестала со мной разговаривать. Она не требовала объяснений. Да и не смогла бы я внятно рассказать о произошедшем. Сестра была словно чужая. В ее взгляде читался упрек. И я чувствовала себя виноватой, словно действительно предала ее. Еще никогда в своей жизни я не ощущала себя такой одинокой. Мы всегда были вместе. Хранили общие тайны, выгораживали друг друга перед родителями и могли болтать ночами напролет. Иногда казалось, что Марго намерена помириться, отбросить свою обиду, и каждый раз отступала, кидая неприязненный взгляд на мой браслет. Но при всем желании, я не могла его снять, чтобы лишний раз не раздражать Марго. Толстый тяжелый  серебряный браслет настолько прочно сидел на моей руке, что избавится от него -- не представлялось возможным. Как-то раз я попыталась это сделать, обильно намылив запястье, но на следующий же день Фокст предупредил, чтобы больше и не думала об этом. Моя благонадежность в Ковене и так держится на честном слове. Незачем усугублять свое положение попытками избавится от средств магического контроля. Об этом неприятном свойстве моего нового украшения, я узнала очень скоро.
Вечером, после происшествия в зале заседаний в Совете Ковена, бабушка позвала меня в свою комнату. И я порадовалась, что рассказала ей правду до встречи с чародеями. Мои мысли путались, я не могла и двух слов связать, чтобы поведать ей о случившемся в Совете. И все мои усилия привели лишь к жуткой головной боли. Кровь стучала в висках, а тело бил озноб. Маме пришлось дать мне жаропонижающее и уложить в постель. Марго ночевала на диване в зале. Родительница переживала предполагая  грипп. И без конца сетовала, что только ее дети способны подхватывать подобные инфекции в июле. Так до меня дошло, что фразы на латыни, выгравированные на моем браслете, не имеют никакого отношения к школьным занятиям. Altum silentium — глубокое молчание – в переводе мамы (наверное, предупреждение ученикам не болтать на уроках, -- вынесла вердикт родительница) обрело смысл. Они лишили меня возможности говорить правду! Злость на старых лгунов их Ковена и подвигла меня на безуспешные попытки снять браслет.
Два других изречения, выписанные вензельным шрифтом на внешней стороне браслета, тоже насторожили: «Altera pars» — другая сторона и «Aqua et ignis» — вода и огонь. После, Фокст объяснил, что первое всегда ставится на браслетах и кольцах малефиков, а второе означает лишь получение гражданских прав в чародейском сообществе. Меня успокоило это объяснение, хотя и не полностью. Приступ мигрени, вызванной «глубоким молчанием», заставил относиться к Ковену с еще большим подозрением. Частое присутствие Теодора Фокста вынуждало еще больше нервничать. Он стал вхож в наш дом. Его приветливо встречали родители. А я физически ощущала его ментальное воздействие на них. Даже бабушка, знавшая правду, радостно улыбалась ему при встрече. И только Марго окатывала чародея волной холода. В один день, когда мы с опекуном ждали своей очереди в посольстве, он объяснил:  сестра испытывает к нему такую горячую ненависть, что его магия не сразу может найти брешь в такой броне. Его слова вызвали во мне тайное злорадство. Не такие уж они и могущественные, как им представляется! Правда, несмотря на бушующие эмоции, Марго спустя какое-то время все же поддалась воздействию Фокста. Когда чародей засиживался у нас в гостях, я начала замечать в сестре некоторую расслабленность. И внутри все просто клокотало от гнева.
Я не забыла, каково это, когда тебя превращают в