ЧАРОДЕЙКИ (пишется)

безвольную куклу. Самое страшное, что ничего не могла с этим поделать. Чародей с равнодушной улыбкой смотрел, как сжимаются от злости мои кулаки. Браслет имел свойство стабилизировать мою стихийную энергию, гася непроизвольные вспышки. С ладоней больше не срывалось пламя. Кончики пальцев часто болели от нарастающей силы. Но ничего не происходило. Отремонтированный компьютер и не думал сгорать.
-- На тебя поставили защиту. Теперь ты можешь использовать свою магию только посредством заклинаний, -- объяснил мне Фокст. – Не хватало еще учинить пожар! И родственники будут в безопасности. Поверь, это на благо. Ты теперь по-настоящему входишь в силу.
В глубине, я осознавала -- Фокст прав, но не могла справиться со своим предубеждением к чародеям.
Но все это не имело значения в сравнении с той душевной болью, что я испытывала от разлада с сестрой. По утрам Марго, не сказав ни слова,  убегала  на тренировки, а вечерами просиживала за компьютером, спасая человечество от монстров яростными кликами мышки. В это время я безучастно валялась на кровати с плеером, слушая слезливые песни. Не тешили даже обновки, спешно приобретенные по причине скорого отъезда («не хочу, чтобы ты выглядела хуже всех!» -- заявляла мама).
В другое время я бы порадовалась, но сейчас, казалось, что смена моего гардероба еще больше отдаляет сестру. Мама, казалось, не замечала этого. В последнее время она пребывала в возбужденном состоянии, бесконечно рассказывая всем знакомым о моем зачислении в элитную зарубежную  школу. Стоило мне выйти на улицу, как соседские бабули в сотый раз спрашивали о дате моего отъезда во Францию, с завистью вздыхая, как мне несказанно повезло. Делали какие-то заказы, и советовали найти там богатого француза для скорейшего замужества. Я вежливо улыбалась в ответ, желая им провалиться в тартарары. За что и получила внушение от опекуна, заставшего меня с натянутой улыбкой в обществе подъездных сплетниц:
-- Держи себя в руках. Желания чародейки, а в особенности, малефика, могут иметь нехорошие последствия. Ты же не хочешь причинить вред этим людям?
Я испугалась. И решила впредь думать о чем-то отвлеченном в такие минуты.  
Мама хвалилась, рассказывая всем и каждому о моих талантах. А дома часто обнимала меня и плакала. Жалела, что придется отпустить в другую страну так надолго.
Марго бесилась. А мама, в свою очередь, негодовала, что между дочерьми повисло напряжение. Она не раз раздраженно шикала на Марго, и злилась на ее поведение. Однажды ее гнев нашел выход.
На кухне велся разговор на повышенных тонах. Я услышала лишь малую его часть.  В тот день мне, наконец, выдали паспорт. Гордая этим фактом, я вошла в квартиру:
-- Нужно повышенное внимание?! -- кричала мама, -- Все лучшее – тебе! Новые вещи тоже только тебе! Яра частенько донашивала за тобой одежду! Всегда получала все, что хотела! И хвалили мы тебя больше! И в пример ставили! Сейчас я хвалю Яру! Она заслужила! А ты – эгоистка! Могла бы порадоваться за сестру, что она в первый раз в жизни в чем-то тебя превзошла! И приложила к этому много труда, кстати! Сестре повезло, а ты  скрипишь зубами от зависти!..
-- К несуществующему успеху… -- с горечью прошептала я.
-- Как можно так себя вести?! – продолжала негодовать мама, -- Не разговаривает она с сестрой! Не хочу даже слушать тебя!
Я быстро ретировалась в свою комнату. Не хотелось слушать мамины упреки. Не хотелось думать, что Марго ведет себя так из-за банальной зависти и ревности. Меня душили слезы. Кинувшись на кровать, я расплакалась от обиды и разочарования.
Чародеи сделали все, чтобы отнять у меня семью! Заставили жить во лжи! Они виноваты в том, что единственным человеком, который меня  понимает, стала Ариман. Да и она не совсем человек!
В комнату вошла Марго. Ее лицо было красным, а в глазах горела злоба:
-- Все слышала?! – процедила сестра, -- Я защищала тебя! А ты – предательница! Вали в свою драную школу! И не возвращайся!
С этими словами Марго подхватила свою сумку и выбежала из комнаты.   Громко захлопнувшаяся дверь заставила задрожать оконные стекла.
Слезы брызнули из глаз. И я не могла остановить этот поток. Мое горе тонуло в этих слезах, но тугой узел, завязанный пренебрежением сестры, так и не ослаб.
«Не убивайся, -- прошелестел тихий голос внутри меня, -- Придумай выход! У меня тоже была сестра…»
Но эту боль не унять простыми словами…  
Мама пыталась успокоить, жалея и убеждая, что Марго просто не хочет со мной расставаться, что я уеду, и она будет скучать… И с всхлипываниями глотая мятный чай, я отчаянно этому верила.
В день отъезда Марго не было среди провожающих. И я не могла избавиться от мысли, что ее последними словами стало пожелание «не вернуться»…  

7. Наследство

К восьми утра мы приехали в аэропорт. Папа, чертыхаясь, вытягивал из багажника огромную зеленую сумку, купленную накануне отъезда. В доме не нашлось подходящего по размеру баула для вместилища моих вещей. В другую – пляжную с ромашками -- я, по рекомендации опекуна, упаковала самое необходимое. Мама в панике кружила вокруг машины с причитаниями о забытых дома бутербродах и апельсинах в дорогу. Папа недовольно бурчал в ответ.
Теодор Фокст с небольшим дипломатом и легкой ветровке, накинутой поверх строгого костюма, взирал на все это с едва заметным пренебрежением. Я ощущала его нервозность и нетерпение. Хотя и не могла понять, чем они вызваны. В конце концов, эти проводы в аэропорт лишь фикция. Самолет улетит, а мы поедем в Вурдалаки.
-- Позвольте мне пристроить наш багаж, -- вмешался опекун в родительскую перепалку, -- У нас еще достаточно времени. Может, вам пока следует припарковаться в более удобном месте?
Легко подхватив огромную сумку, Фокст направился в сторону аэропорта. Папа внял совету чародея, и занялся поисками места для своего авто. Мы с мамой подошли к ближайшему лотку с нехитрой снедью. Небольшая бутылка минеральной воды, пачка печенья взамен забытых бутербродов и три больших яблока заметно утяжелили мою ношу. Что ж, яблоки и вода подлежит немедленному истреблению. Слишком уж много весят. Вскоре появился Фокст и папа, на время избавивший меня от таскания тяжестей.
До последнего я думала, что мы никуда не летим. Самолеты не летают в деревню Вурдалаки! Но слезные прощания с родителями закончились тем, что мы с опекуном очутились на борту Боинга 737. Мы летели в Париж. В оставшиеся минуты перед взлетом, мне представлялось, что сейчас Фокст слегка поколдует, и мы окажемся на земле. Однако самолет продолжал набирать высоту, заставляя мой желудок сжиматься от страха. Я вцепилась в поручни так, что побелели костяшки, а Фокст улыбался. Его благодушное настроение заставило меня устыдиться своих страхов. Аварии на земле гораздо более частое явление.  
-- Мы и правда летим в Париж? --  спросила я тихим шепотом.  
-- Непонятно разве? – язвительным тоном вернул вопрос Фокст.
-- Но я думала, что мы сейчас попрощаемся с родителями и поедем в Вурдалаки.
-- Похоже, вы совсем не слушали, что зачитывали вам на Совете Ковена…
Я лихорадочно пытала припомнить, говорилось ли там что-то о поездке во Францию, но тщетно. В голове была каша из разного рода обрывочных сведений из постановления.
-- Вам полагается вступить в наследство, юная моя мисс забывчивость, -- с ехидцей произнес господин Фокст.
-- Но квартира Ариман находится…
Чародей не позволил мне закончить.
-- Квартира – это то место, где покойная чародейка скрывалась со своей сестрой последние полвека. Ее настоящий дом находится во Франции, а именно -- в Бретани.
Если бы не подошедшая в тот момент бортпроводница со стаканом ананасового сока, я выцарапала бы глаза лживому Фоксту. Они знали все с самого начала! Моя мифическая школа находится в Бретани! Они рассчитывали по-настоящему отправить меня туда. Не из благородных побуждений, плевали они на мои условия. У них был тайный умысел!
«Не подавай вида… Успокойся. Пусть он думает, что ты ничего не понимаешь»…
«Почему я должна тебя слушать?! Вон из моей головы!»
«В моем доме есть пару сюрпризов, о которых он не должен узнать. Будь умницей, и тоже получишь награду…»
«Не нужны мне твои подачки, грязная старуха!»
Последняя фраза отозвалась тихим смехом в моей голове. А я занервничала еще больше. Голос Ариман… Чувствую себя шизофреничкой! Никак не могу осознать, что весь этот бред происходит со мной. Но к совету старухи следует прислушаться. Сделаю вид, что не поняла, как ловко они меня обыграли. Мне стоило огромных усилий улыбнуться корыстному чародею.
-- Я думала, что мы сядем в самолет, и вы откроете, скажем, телепорт, чтобы переместить нас с разу в Вурдалаки, -- высказала я первую пришедшую в голову мысль.
Фокст расхохотался.
-- Что вас не устраивает, юная леди? Не хотите увидеть мир? А насчет телепортов… Вы смотрите слишком много фильмов, -- сквозь смех отвечал чародей, -- И забываете об элементарных законах физики. Уравнение Шрёдингера, Планковский предел – теории вполне доступные. Но, как я заметил, ваши школьные оценки оставляют желать лучшего.
Я смутилась. Меня не устраивала их ложь. И их презрение.
-- Ничего не слышала о таком! Вы же маги! – с обидой в голосе воскликнула я.
-- Не спорю, подобные эксперименты проводились когда-то. С печальными последствиями для исследователей. Поэтому мы по старинке продолжаем пользоваться тропами. Или, говоря научным языком – изломами Хайма. Один из них ты вскоре увидишь.
-- А почему не сейчас? Зачем нужно было садиться в самолет? – недоумевая уточнила я.
-- Потому что излом находится на территории другого государства, и слишком далеко от нужного нам места  – покровительственным тоном объяснял мне Фокст, -- Для его прохождения нужно получить разрешение. Что-то похожее на вашу визу. Тебе еще многое предстоит выучить…
Было интересно узнать больше о чародейском мире, но самоуверенно-пренебрежительное отношение действовало на нервы. Уверена, в Вурдалаках найдется человек, у которого можно будет нормально все выяснить. Я не теряла надежду, что не все чародеи такие мерзкие, как Фокст и его друзья из Ковена. Просто у них есть власть, а власть портит людей.
Демонстративно отвернувшись, я надела наушники и достала русско-французский разговорник. Не очень вежливо по отношению к опекуну, но сил продолжать светскую беседу, когда в душе все закипает от бешенства, просто не было.
Заучивая банальные фразы, я не могла избавиться от осознания собственного бессилия, обиды и возмущения происходящим. Чародеи меня обыграли. В своей самонадеянности я пропустила самое главное: условия, дописанные в магический контракт, были нужнее чародеям. Может, мысль о школе во Франции была намеренно подброшена в мою голову? С какой целью? Они подло играют на моем невежестве! Значит, необходимо избавить их от такого преимущества.  
***

***
Я не успела проголодаться, когда мы прибыли в Париж. Через три часа посадка на поезд до Ренна. Мне хотелось хоть одним глазком взглянуть на красоты французской столицы, но аэропорт располагался в четырнадцати километрах от города. По крайней мере, по информации из  путеводителя. К тому же Фокст, решивший немного посвятить меня в свои планы, непререкаемым тоном заявил, что у нас, по прибытии в Париж, еще куча дел.
Я