замка, но с современными элементами — больше стекла и воздуха.
Монументальные каменные стены, увенчанные зубцами и башенками,
контрастировали с огромными панорамными окнами, заливающими
внутренние помещения светом. Портик украшала бронзовая скульптура
горгульи, обвивающая своим чешуйчатым хвостом одну из колонн.
Внутри, массивные дубовые двери вели в просторный холл, где на
голых стенах висели старинные гобелены, а над камином совсем не
старинный, а очень даже новый портрет Вадима Андреевича кисти
модного отечественного художника. Мраморную лестницу на второй
этаж охраняли рыцари с алебардами.
Пол, выложенный мозаикой, отражал свет чугунной люстры, висевшей
на толстой цепи. К услугам гостьи была внушительная библиотека и
кинозал. В подвале располагался бассейн. Как говориться, все, что
душе угодно.
Вадим Андреевич поселился в этом замке недавно. Многое еще
предстояло переделать, что-то он решил оставить, от чего-то
избавиться.
— Так что делать с этой картиной? — В дверях кабинета стоял его
дворецкий Парфен Иваныч, держа в руках женский портрет. Юная
красавица в платье восемнадцатого века.
— Отнеси пока в кладовку… Хотя, подожди. Который теперь час?
— Почти десять.
— Потом разберемся с этим барахлом. Лучше ступай домой… Да, ты
все приготовил, как я тебя просил?
Парфен Иваныч кивнул седой головой.
— Конечно. Столик накрыли внизу у камина. Закуска, шампанское,
свечи… Все, как вы просили. На кухне жаркое, в холодильнике
есть готовые салаты… Зина приготовила.
4
— Да зачем мне эти салаты? Надеюсь, мне будет не до них.
— Как скажете. Ладно, я пошел. А то автобус через пятнадцать
минут отходит.
— Да, спасибо. Зина уже ушла?
— Ждет меня на остановке.
Вадим Андреевич чувствовал радостное возбуждение. «Прямо как
подросток перед первым свиданием. На меня это непохоже». Время
тянулось неимоверно долго. С минуты на минуту должно было
подъехать такси.
Вадим Андреевич выглянул в окно. За стеклом, в вечерних сумерках
бронзовая горгулья блестела чешуей. На мгновенье Соловейчику
показалось, что застывший монстр повернул свою морду. Круглые
глаза ящера блеснули адским светом, а пасть раскрылась, обнажая
окровавленные клыки.
Вадим Андреевич отшатнулся, тяжело и прерывисто дыша.
— Что за наваждение. — Молвил он, нервно улыбаясь.
Потер виски, пытаясь прогнать остатки кошмарного видения.
"Старею, наверное," — пробормотал он, чувствуя, как холодок
пробегает по спине. Он снова взглянул на горгулью. Скульптура
стояла неподвижно, безжизненная и холодная, как и всегда. Лишь
игра света и тени заставляла ее казаться живой.
Двор осветился светом фар, у подъезда зашуршал гравий, мотор
затих, послышались шаги. Приехала! Вадим Андреевич бросил быстрый
взгляд в зеркало. Смахнул с плеча своего азиатского френча
невидимую пылинку и пошел открывать.
Как только он повернул ручку двери, на него набросились. Их было
двое в масках. Повалили на пол. Надели наручники.
— Ладушки-оладушки. — Услышал он мягкий мужской голос. — Я
полковник Исаев.
Те же руки легко подняли его, словно он был пластмассовой куклой,
и развернули лицом к полковнику.
Исаеву было под пятьдесят. Невысокого роста, коренастый, с
широким тяжелым подбородком и лысым черепом. Взгляд был острый,
как клинок. Он вонзился в Соловейчика по самую рукоятку и стал
погружаться все глубже и глубже.
Вадим Андреевич почувствовал почти физическую боль.
— Что вам надо? — Не выдержал он.
От полковника пахло дорогим табаком. Соловейчик последнее время
сильно ограничил себя в курении, хотел бросить, поэтому очень
чутко реагировал на этот запах.
— Здесь вопросы задаю я. — Тон был все такой же мягкий, но эта
обманчивая дружелюбность могла в любой момент превратиться в
лютую ненависть.
— Это какая-то ошибка.
Соловейчик хорошо знал многих влиятельных людей. Оправившись от
первого шока, он решительно и даже с вызовом заявил:
— Я сейчас позвоню Верховному Лидеру, и у вас будут серьезные
неприятности… если вы мне все не объясните.
5
— Верховный Лидер сейчас в Китае с отчетным визитом, поехал
продлевать ярлык на власть. — Ответил полковник. — Ему сейчас
не до вас.
— Вы знаете, кто я?
— А как же… Известный писатель, «рупор современной эпохи»,
«Булгаков и Толстой двадцать первого века», как пишут о вас в
прессе. — Полковник окинул взглядом холл. — Ладушки-оладушки…
У вас тут просторно. Один живете?..
— Один.
— Знаю. Были женаты, развелись. Двое детей. Верховный Лидер
лично наградил вас этим замком за высокие заслуги перед
отечеством. Раньше здесь жили Воронцовы.
— Живу, на вполне законных основаниях. — Добавил Соловейчик.
— Разумеется. — Усмехнулся полковник.
Несколько человек в масках вошли в холл и заперли дверь. Все они
были вооружены автоматами, предназначенными для элитных
подразделений спецназа. Один человек остался у двери, другие
рассредоточились по дому.
— Что здесь происходит? — Соловейчика возмутила такая
бесцеремонность.
— Нам лучше быть подальше от входной двери. Какое здесь самое
безопасное помещение?
— В кабине толстая дубовая дверь. Узкие окна, так, что не
пролезть. — Сказал подошедший спецназовец.
— Вот. — Сказал Исаев. — Добрыня, прошу любить и жаловать.
Разведчик от природы. Ходил и, на медведя, и на человека… Во
время войны в Прибалтике попал в плен. Без оружия перебил
пятерых, одного буквально загрыз зубами, но вырвался…
— Мне не нравится кабинет. — Добрыня стянул маску с лица. Ему
было около сорока. Тонкие губы, волевой подбородок и тоже
лысая голова — точная копия своего командира.
«Их на одном принтере печатают, что ли?» — Подумал Вадим
Андреевич.
— Чем тебе не нравится кабинет?
— Мало места для рукопашной схватки. Здесь есть подвал, можно
там укрыться, но там только один выход. Если припрут,
окажемся в ловушке. Думаю, лучше всего оставаться здесь и
действовать по ситуации. Накрайняк, поднимемся на башню и
вызовем «вертушку».
— Здесь можно посадить вертолет? — Поинтересовался Исаев.
[justify]— Что, вертолет?! — Вадим Андреевич буквально
