— К сожалению, я и сама достоверно не знаю.
— Что ж... В таком случае - Спокойной ночи. — напутствует нас Пять Орехов и удаляется.
В отсутствии Стуула разговоры не особенно вяжутся - голос Дерендила похож скорее на каменный скрежет, тёмный эльф знает на всеобщем всего пару слов, да и остальные оказываются слишком взвинчены чтобы вести праздные беседы. Тенебрис достаёт пару отмычек, которые запрятала под ножной пластиной и усаживается позади Персиваля подгонять детали корпуса. Ловко управляясь с инструментами она хвастается сколь бесшумным становится её собственный металл по сравнению с доспехами юноши. Ахана полна печали - девчушка толком не отошла от сурового допроса. Греклстью во всём его великолепии в виде смога, гари и грохота давит на неё ещё больше чем заточение у дроу или плен куатоа, где она пусть и с трудом, но могла слышать шум воды. Жрица Истишиа, пойманная в клетку из стали и камня, укладывается на пол, растягиваясь, раскидывая руки, словно силясь если не услышать, то почувствовать озеро, над которым возвышается крепость. Она медитирует в поисках мудрости и сил для помощи остальным, то есть в очередной раз молится о нас, пропащих. Влажное пятно расходится под её щекой, липкое, пощипывающее. Расползаясь по камням пятно растёт и к удивлению окружающих из него появляется крохотная прозрачная ящерица, просачиваясь к Ахане сквозь щели в плитах. Страшно представить на что будет способна эльфийка посреди открытого океана, когда мы выберемся на поверхность.
Даже в таких комфортабельных условиях группа решает нести дозор. Уже ставший важной традицией, сегодня он позволяет шумные вздохи и зёвы невидимых надзирателей, еле слышно пихающих друг друга, если сопящие звуки обращаются храпом.
***
Персивалю снится сон. Из темноты выплывает лицо отца. Знакомые черты со временем огрубели, а затем опухли от постоянного пьянства. Этот образ вспыхивает в сознании несколько раз, а затем гаснет, уступая место полноценным сновидениям.
Юноша едет верхом на коне. Обычно это дело давалось ему с некоторым трудом, но во сне он скачет мастерски. Лоснящиеся бока выносливого скакуна скрыты полным боевым облачением. Поднимая взгляд вдоль сильных вздымающихся боков коня он и на себе видит яркие дорогие латы, поблескивающие в редких лучах тусклого дня. Туман вокруг расступается, уступая место грозе. Остановившись перед оградой воитель спешивается, осматривая множество надгробий возникших словно грибы после дождя. Скакун единожды привстаёт на дыбы, недовольно поводя головой. Его собственные ноги так же вызывают ливень грязных брызг устремляясь вперёд. Преодолев кованый барьер Персиваль блуждает среди могил. Надписи и числа виднеются на каждой из них, но сторонятся его взгляда, словно не желая быть прочитанными. Отвлекаясь от них, юноша замечает новые очертания - фигуры, примечательные, смутно знакомые. Это его спутники. Скитаясь по кладбищу и рассматривая надгробия друзья изредка переступают оградки, но не замечают ни его, ни друг друга. Он зовёт их раньше чем задумывается о происходящем, однако возглас повисает в тишине звоном, не отвлекая от блужданий никого. Ни единую душу кроме крохотной фигурки в плаще, наблюдающей издалека.
Это Агата! Агата здесь, он знает это. Воитель спешит вперёд, вытягивая руку. Персиваль тянется к сестре, ускоряется с каждым шагом, но чем дальше удаётся продвинуться преодолевая надоедливые заборчики, тем сильнее отдаляется фигура сестры. Её очертания с каждым мигом становятся меньше и наконец исчезают, растворяясь в туманной мгле. Друзья остались далеко позади. Где он теперь? Взгляд опускается к надгробию. Могильная плита странным образом напоминает шахматную фигуру - широкое круглое основание, удерживает столп со сферическим навершием. Пешка. Как он мог не заметить этого раньше? Поля-клеточки! Ограды расчерчивают пространство на идеальные квадратные участки, шахматные поля! Тотчас багрянец заливает очертания друзей и его собственные руки делая происходящее окончательно ясным. Все они - фигуры на доске, ожидающие своего часа. Алеющие. Бредущие вразнобой без какой-либо стратегии, стоит настать их очереди. Вот если бы нашёлся кто-то способный увидеть доску целиком и расставить всех на подходящие позиции!
Стараясь разобраться в происходящем, Персиваль закрывает глаза, визуализируя шахматную партию, с каждой её фигурой и любым замеченным движением. Мысленно, он представляет как перемещается. Делает ход. Ограда перед ним поддаётся. Преодолевая её, он наконец видит соседние клетки и чёрные фигуры, проступающие из тумана. Неизвестный игрок отвечает и сию секунду солдат, закованный в тёмные доспехи, угрожающе наступает на него. Если Персиваль не ответит тем же, вражеская пешка медлить не станет и съест его. Выхватывая меч из ножен Персиваль поднимает его перед собой, но готовится не к бою, а к шахматному дебюту, собираясь избавиться от недруга.
Ни препятствий, ни сомнений. Рассчёт безупречен. Дружеская рука направляет его. Опуская клинок юноша бескровно сражает чёрного воителя, мгновенно растворившегося в чёрной дымке. Тёплая властная длань не сходит с плеч, недвусмысленно возвещая о своём присутствии. Юноша оборачивается и замирает, сердце его делает сальто, наполняясь невыносимым ликованием, пока образ застилает собой всё доселе виданное. Нисходя с небес в воздухе парит рыцарша в красных доспехах. Её очертания, сами её суть и облик наполнены целительным успокаивающим светом, словно маяк пронзающий темноту грусти и отчаяния. В руках её пылает клинок, светлый лик девы прогоняет страх, а смех гасит грозовые облака, пропуская солнечные лучи в этот хмурый мир.
В этом свете, доспехи Персиваля вновь начинают блистать, а прочие фигуры наконец замечают его присутствие. Глаза друзей и недругов обращаются в сторону воина ступающего по пути пешки. Его роль мала, путь предсказуем и неспешен, каждое движение вокруг определяет грядущую судьбу и влияет на исход следующего поединка. Неизвестность страшит, но он не робеет - некоторым пешкам по силам даже стать ферзём - с этими мыслями он передаёт себя в объятия предназначения, доверяясь той, что движет им на шахматном поле бытия. Вновь обращаясь взором к несравненной рыцарше, он видит как алый клинок взметается вверх, указывая за спину. Там скрывается одинокая фигура в плаще. Рыжие волосы выбиваются из-под капюшона. Она движется гораздо быстрее него. Ещё одна пешка, облачённая в чёрное устремляется к восьмой клетке. Совсем близко. Растерянно и испуганно она озирается, продвигаясь по доске, вороватой походкой, лишённая дружеской ладони на плечах.
***
Как бы ни были тверды каменные плиты, а одеяла дырявы и тонки, большинству удаётся перевести дух, утрясти в голове тревожные мысли и в очередной раз проникнуться идеей Светлого Завтра. От местного воздуха, задуваемого сквозь какое-то огромное кузнечное горнило, в горле поселился приторный ком. Связки дерёт изнутри, там настойчиво свербит, а слюна оказывается густой темнеющей массой. Сколько бы я ни пытался, тюремная диета с допросами на обед и мрачными обещаниями на ужин не идёт мне на пользу и я пытаюсь успокоить урчащий живот и пересохшие губы отстранёнными мыслями - впереди ещё один день когда нет нужды ощупывать взглядом потолки в поисках тварей готовых нами пообедать. Подземье медленно и уверенно закаляло наши тела и сердца, но мне до боли в сердце противно называть это учение достойным.
Звуки издаваемые множеством ног растаптывают тишину. Многочисленны отряд дуэргаров, прекрасно видимых, выводит семерых узников на встречу с начальницей тюрьмы. Утренняя прогулка по однотипным коридорам оказывается как нельзя кстати, наполняя тревожные тела долгожданным движением. В комнату для собраний мы заходим проснувшимися и готовыми к очередному допросу с пристрастием. Просторное помещение почти полностью занято обширным длинным столом и множеством стульев. Поверхность столешницы усеивают бумаги, какие-то свитки и металлический куб сильно напоминающий диковинку из столовой форпоста. Узкие оконца больше походят на бойницы, факелы сверкают снаружи, создавая тревожную подсветку на фоне вечной ночи царящей под пещерными сводами. Дуэргарский уют во всей его красе, не иначе. За спиной дуэргарки виднеется величественный бюст, в чьём профиле я безошибочно углядел бы сходство с королём Стилшедоу которого видел на монете, если бы только эти местные не были так похожи друг на друга - женщины, мужчины, дети - все они. Начальница следит за нами глубоко посаженными глазами.
— Обращайтесь ко мне госпожа Эрда Блэкскалл, или просто госпожа Блэкскалл. Садитесь. — ни намёка на предложение в серьёзном глубоком голосе.
— Я постою, с вашего позволения — с лёгкой, вежливой улыбкой произносит Пять Орехов и застывает позади ряда стульев, пока начальница стражи приводит в действие куб. Опрашивая присутствующих на предмет имён она пронзает каждого говорящего своими внимательными сероватыми глазами и снабжает имя кратким описанием внешности, обращая внимание по большей части на самые явные и поверхностные черты.
— Увы, положение ваше не завидно — произносит она под конец, вот только я не слышу и капли сопереживания, — честные дельцы предложат чужеземцам вроде вас только самый черновой труд и даже это будет серьёзным везением. Куда вероятнее вы загремите на рынок в качестве рабов. Или того хуже. — выдерживая паузу, она медленно оценивает эффект произведённый её словами, — Как служащая во славу великого Короля Стилшедоу, однако, я готова проявить своё расположение и даровать присутствующим присоединиться к труду делающему жизнь города приятнее и безопаснее. По крайней мере, если вы действительно такие хорошие наёмники как это утверждается в рекомендациях собранных господином Пять Орехов. Если в проявите благоразумие и согласитесь, мы даже воздадим должное чужестранцам, уделившим внимание заботам на которые у нас нет ни времени, ни дополнительных сил.
Старательно обрисовывая положение дел нам, неразумным, Эрда Блэкскалл хоронит нас под формальными оборотами, хотя по смыслу происходящее походило на перешёптывания посреди воровского притона, только Там подобная работа обсуждалась быстрее и честнее. Город хочет чтобы мы отследили дерро по имени Дроки. Каменная Стража уже давно точит на него зубы, но каким-то феноменальным образом мелкий проходимец умудряется обходить каждого невидимого стражника и любую засаду, избегая поимки. Будучи посыльным сразу у нескольких преступных групп, гном явно задействован в доставке информации и контрабанды - настоящее бельмо на глазу властей. Среди примечательных группировок следует отметить две крупнейшие - Серых Призраков - сборище воров и наёмных убийц, а так же Совет Савантов - общество дерро обладающих непозволительной для их народа властью, в силу владения магией. Из примечательного в Дроки только его скромный рост, даже по меркам его соотечественников, неизменно яркий костюм, множество сумок и головной убор с
