только.
Теперь, когда нас покинул ещё и Стуул остаётся только гадать как долго его споры позволят нам слышать друг друга безо всяких слов. По ту сторону решётки слышится сопение, шорохи шагов и редкий кашель невидимых надзирателей. Ещё какое-то время я как можно громче я распространяюсь о нашей невиновности и местной неблагодарности. В конце-концов мы помогли защитить их форпост. Персиваль присоединяется ко мне у решётки.
— В моём рюкзаке лежит рекомендательное письмо! Оно от ваших собратьев! — с недюжинной силой он орёт в бесконечный коридор, но ещё больше усилий тратит на попытки опробовать прутья и хоть немного разогнуть их. Вопреки нашему поведению время продолжает идти, неспешно и тихо. Любые возгласы одиноко повисают в воздухе прежде чем медленно раствориться в забытии.
Из медитативного транса полнейшего бездействия нас выводит лязг открывающейся двери и звук шагов, шелестящих и приглушённых.
— Не стойте столбом! Потушите факелы! — требует неприятный женский голос.
Камера окончательно погружается в темноту. Нехорошо плодить подобные предрассудки, но судя по требовательной речи и резкому трону, не оставляющим во мне желания познакомиться с их обладательницей, мы повстречали очередную тёмную эльфийку. Услышав её речь Сарит поднимается к решётке и без труда выискивает в кромешном мраке свою сестру, пришедшую чтобы позлорадствовать над судьбой презренного родственника. Уже через минуту факелы вновь разгораются, а зловредные гости исчезают без следа.
— Саллит служит дому Меззрим — с досадой произносит дроу, сползая вдоль стены на пол, — они снова взяли наш след и поспешат воспользоваться столь затруднённым положением, если мы не поспешим всё исправить. Не обманывайтесь, дуэргары - не меньшие работорговцы, чем мои сородичи.
У судьбы и впрямь мрачное чувство юмора.
За размышлениями о её хитросплетениях проходит час, может быть даже несколько. Следующим дуэргаром который является к нам оказывается угрюмая женщина с бледным лицом. Не позаботившись о наведении иллюзий она твёрдой походкой прошла через весь коридор и застыла напротив решётки. Её волосы походили на львиную гриву, а броня просто увешана разнообразным оружием. Суровый взгляд окидывает камеру из-под насупленных бровей, после чего дуэргарка отворачивается и кивает. Незримые руки дребезжат ключами, отодвигают решётку а после выводят Персиваля и меня. Я пытаюсь поджать ноги и немного проехаться на этих злых немногословных тумбочках, но те очень скоро до боли выкручивают мне руки, вынуждая выбирать между переставлением ног и падением носом вперёд. Сопровождаемые грохотом множества шагов мы проходим через сеть коридоров прежде чем оказываемся в крохотном помещении где есть только стол и несколько стульев. Когда нас усаживают напротив неприветливой женщины становится ясно - металлическая мебель прикручена к полу. От количества сгрудившихся вокруг невидимок трудно дышать. Справа доносится скрип пера, шорохи раздаются от входа и я готов поклясться, что периодически слышу чьё-то дыхание позади себя, прямо за левым плечом. Понятно. Значит бить будете.
Всем своим видом демонстрируя страх, но не раскаяние я подаюсь вперёд и напрягаю мышцы, стараясь сгруппироваться. Будет ли странным если я подниму ноги на стул, притянув колени поближе к груди? Здесь я не просто чужеземец, я ведь дважды варвар для этих злых и пунктуальных созданий. Взгляд в сторону Персиваля - ничего. Ментальная связь даруемая грибными спорами выветрилась. Нужно как-то предупредить его, однако всё его пронзительное внимание достаётся одной лишь дварфийке. Та вздыхает, выставляет сомкнутые ладони на стол и начинает допрос. Забавно это всё - кажется мы слышали слова друг друга в головах так долго, что начали мыслить схожим образом. Ведь как иначе благородный Персиваль - благородный по духу, а не происхождению, что на мой взгляд является единственным видом благородства - как иначе он мог лгать столь уверенно, и в столь свойственной мне манере?
Сейчас он цедит только слова правды, избегая неудобных подробностей и обличительных нюансов нашего положения. Доносы некой Ксалит? Притязания Ильвары Миззрим? Дроу ведь должны клеймить своих рабов, будь мы беглецами об этом ведь свидетельствовали бы невольничьи метки... Вы спросите почему вообще отвечать приходится ему, когда есть обворожительный и словоохотливый Джар’Ра? Да всё потому, дорогие мои, что каждый раз когда я без тени лжи рассказываю о гибели Слупладопа, нашем долгом пути и бесконечной героизме который облагодетельствовал в том числе и славный народ дуэргаров, бледное лицо дварфийке начинает темнеть, глаза краснеть, а взгляд устремляться мне за спину. Всякий раз когда эта мудрая и наверняка (по крайней мере с точки зрения её соотечественников) сексапильная женщина говорила мне отвечать по существу, я всё больше выходил из себя. Понятно, что на её глазах подозреваемый извивался как пустынная кобра усыпая сухие истины красками подробностей - я даже наличие запрещённого порошка у себя в сумке умудрился оправдать хаосом, который царил в деревне куатоа, когда её мы покидали. Но я сам, ожидающий что вот-вот меня уже выволокут со стула и начнут пинать коваными сапогами, желал лишь одного - возмутиться. Подняться и завопить: Правда не терпит краткости, истина не может быть простой, а справедливый суд скорым! Как вообще это прокоптившееся захолустье узнает какие мы потрясающие, славные и симпатичные, если скромный Джар’Ра не расскажет детально о каждом триумфе? Не удивительно, что требуя вместо правды кратких ответов они остаются обмануты. Это единственная справедливость которой они достойны.
Сложно сказать насколько мы были убедительны, но когда дуэргарга указала на дверь, я с трудом удержался от просьбы не провожать нас, так как и сам прекрасно уяснил дорогу. Моя копилка пополнилась ещё одним допросом на котором бедного Джар’Ру не стали колотить. Растём. После того как нас возвращают в камеру, невидимые руки подхватывают и выпроваживают Тенебрис и Ахану. Признаюсь, поначалу я даже не особенно волнуюсь. Самые серьёзные вопросы уже решены, да и кто решится обидеть очаровательную альтруистичную девчушку в компании с механической кошечкой? Только какой-нибудь бессердечный, посеревший от собственной злобы, жалкий, мерзкий, словно крыса забившийся под землю негодяй! Ах, да… Волнение растёт по мере того как допрос затягивается и я начинаю расхаживать по камере, замеряя крохотное пространство нервными шагами. Когда треск нервных мыслей достигает апогея, из рассудка проникая в уши я запоздало узнаю в нём лязг сапог, бряцающих по коридору.
По безучастному лицу автоматона сложно что-либо предположить, а вот огромные глаза побледневшей жрицы говорят о многом. Так мы узнали, что споры миконидов связывают вообще всех оказавшихся рядом. Какой-нибудь профессиональный убийца, незримый дух, а так же, банально, любой невидимый стражник мог услышать сегодня много лишнего - сомнения благочестивого Персиваля, ставящего под сомнение идею торговли временно магическим оружием, наши коварные споры и пересуды или, хуже того, клятвенные заверения Тенебрис поддерживать свою инфузию ровно до тех пор пока мы не покинем этот мерзкий городишко. С самого начала допроса механическая изобретательница углубилась в роль безучастного механизма, доводя уже до того рассерженную дуэргарку до белого каления, просьбами формулировать запросы менее размыто, так чтобы на них можно было ответить односложно. Мне бы в пору расхохотаться - лекарь вкусил собственного лекарства и оно оказалось горьким на вкус, беда в том какой жуткий оборот принимает ситуация. Когда беседа зашла в тупик, наших героических подруг потащили в подвал оснащённый под пыточную.
Любой ценой желая выяснить почему наши мысли невозможно прочесть и состоим ли мы в сговоре с иллитидами, Ахану начали медленно растягивать на дыбе. Тошнотворно. Не трудно представить чем мог закончиться такой допрос, если бы всё продолжалось своим чередом. Именно в этот роковой момент, по словам девушек, в дело вмешался обещанный Торгаром связной.
— Он сказал... сказал магическое воздействие мозгоедов оставляет след которого ни один из нас не испускает, а ещё... что-то о торговце, признавшимся в клевете... по его словам, торгаш просто наживался на иноземцах, плохо знакомых с местными устоями. — робкий голос Аханы едва слышим, но куда печальнее её отрешённый взгляд. Девчушке не позавидуешь.
Через каких-то пол часа нам посчастливилось свидеться с таинственным благожелателем лично, ведь именно он сопровождал Сарита, Джимджара и Дерендила на пути в камеру. “Связной с кошачьей мордой” оказался табакси - одним из этих забавных человекоподобных котов. Вот уж чей род может посоревноваться со мной в склонности к путешествиям. Многие из них забредали и в мой родной город. Долговязый рыжий котище, сверкал глазами в полутьме и выглядел как заправский великосветский щёголь. Голос у него был жеманный, даже слегка манерный, под стать изысканному костюму украшенному драгоценными камнями и дорогими орнаментами с позолотой.
— Разрешите представиться, имею честь приветствовать вас, уже практически стоящих одной ногой на свободе, Пять Орехов — протягивает он витиевато, отвешивая почтительный поклон, — и сожалеть вам же, так как не смог добраться сюда раньше. Большинство вопросов разрешились, едва ли не сами собой, необходимо было только немного, как это говорится, подтолкнуть. Ближайшую ночь вы проведёте здесь, пока решаются последние вопросы. Уверяю - бюрократия, да и только. Но если в городе кто-то готов за вас поручиться, подобная счастливая весть повысит наши шансы на успех.
— Они так и не дали мне объясниться и предъявить бумаги с дуэргарского аванпоста — отвечает Персиваль со смесью усталости и обиды, — но кроме этого есть ещё торговец в зелёном... он сказал спросить о нём в Сломленном Пике...
— Верз — встреваю я, — его звали Верз. А ещё Ирвин. Кажется он алхимик или вроде того. Для него у нас тоже есть весточка от друзей.
— Что ж, дорогие друзья, это существенно улучшает моё настроение, Ирвин, Верз, вот оно значит как. Я займусь ими немедля. — произносит щёголь поигрывая золотой монеткой, прокатывая её вдоль пушистых пальцев, а после снова пряча в карман, — Не будет лишним отметить - настали смутные времена для Греклстью, поэтому на вас поглядывают не только как не бесправных проходимцев - тут уж извините, не мои слова, - но и как на свежую кровь. Многие разрозненные группировки могут обратить взгляды к наёмникам доселе не завязанным в местных делишках. И при следующем разговоре с госпожой Блэкскалл, вам стоит принять её предложение. Для этого оцените хотя бы её дружеский жест - никаких повторных экскурсий в пыточную. На этом спешу откланяться.
Кажется следующую ночь мы потратим старательно примиряясь с мыслью о работе на очаровательных, умных, красивых и очень невидимых служащих здешнего правопорядка. Я повторяю за Персивалем - вежливо киваю, и слегка отступаю от решётки.
— Хм... а это тело... Изготовлено в Имаскаре или Малхаранде? — произносит табакси
