Наверное, именно по этой причине ученым астрономам удалось застать невероятный город в эпицентре обозреваемой ими Вселенной, откуда космические объекты продолжают свое движение во всех направлениях. Город, построенный не богами, и даже не одним богом, вопреки полученному названию, но образованный особенной силой, которая еще осталась в тебе, несмотря на твое воплощение в этом мире. Особенной силой, запертой в ограниченном в своих возможностях физическом теле, к которому тебе так и не довелось привыкнуть за все годы твоей жизни. Но вся ирония в том, что в момент созидания Обители бога ты и твои приспешники так же не были заточены в физической оболочке. И нет, наверное, ни одного физического тела, которое способно без увечий перенести воздействие твоей силы, таких, например, как выжженный отпечаток ее в кишках, который можно разглядеть особым зрением, чего нет ни у кого из представителей рода людского. Это одна из тайн, которая не должна быть раскрыта никогда и нигде. И, может быть, те, кто заставил ученых астрономов, зафиксировавших Обитель бога в космическом пространстве, замолчать навсегда, и объявил их открытие фальшивкой, сослужили тебе отличную службу, возможно, зная о творцах города, но желая держать информацию о вас в глубоком секрете. Однако тебе не стоит сомневаться в том, что даже им, кажущимся всемогущими благодаря огромным деньгам и возможностям на их основе, неизвестны ни имена, ни уж тем паче лица. И вообще, вся эта история с Обителью бога может действительно казаться ложью даже для них самих.
Ты же знаешь истину. Ты – часть ее. Ты – фантастика, богатая на содержащиеся в ней непреложные факты. У Обители бога нет от тебя секретов, тебе доступен каждый ее уголок. Но всякий раз твоего попадания в город (благодаря хоралу) ты обнаруживаешь нечто новое, будто воспоминания возвращаются к тебе неспешно, строго по кусочкам, воспитывая в тебе привычные в тебе терпение и постепенность, с которыми ты делился своей силой во благо созидания своего величественного и, возможно, главного творения всей твоей продолжительной жизни.
Но даже жизнь имеет для тебя некое фиктивное значение, не имеющая, кажется, ни конца, ни начала, ни середины. И вполне возможно, что именно этот смысл должен был быть вложен в тело вашего города, неподвластного самому времени. Ведь чтобы пройти его от начала до конца в каждом направлении понадобится физическое бессмертие. Но бессмертие лишь грубая неотесанная форма Вечности, которой наполнена Обитель бога. Ее свет несет в себе именно Вечность, чистую, воздушную, утонченную. Ее свет подобен блаженству на ухоженном без косметики (просто в результате естественных светлых чувств) лице хорошенькой женщины. Закрыла она глаза под теребящими ее волосы пальцами рук любимого человека за спиной, с которым она чувствует себя полностью свободной: чистой и женственной. Той, чья участь быть для кого-то нужной и единственной в целом мире. И замирает ее трепетное женское сердце, замирает трепетное дыхание, замирает весь мир вокруг в этот миг. И будто сама весна позволяет быть увиденной во всех своих деталях, доступная только лишь застывшей в море светлых чувств и эмоций расцветшей красавице. Целая отрада быть свидетелем ее позитивных чувств эмоций, от которых вот-вот женщина замурлычет как кошка. И возникает впечатление, что ради них она и существует, и иного просто не может быть. Вечность Обители бога невероятно тонка в своей природе, и точно такое же удовольствие чувствовать ее, испытывая ее в своем схожем с ней естестве. Ощущение этого женского наслаждения, выраженного на прелестном личике, возникает само собой.
Оттого так тонка Обитель бога в своей природе. Оттого чувствуешь ты ее тонкую легкую вибрацию, охватывающую тебя с ног до головы, овладевающую твоим сознанием. Медленно и осторожно, боясь доставить тебе даже микроскопическое неудобство, проникает этот трепет будто через крохотные отверстия тончайшей струйкой, постепенно подчиняя себе все больше твоего пространства. С твоего позволения, под твоим надежным присмотром, под твоим контролем.
Этот момент требует от твоего тела пребывания в лежачем положении. Твое тело должно быть недвижимым, расслабленным, желательно, чтобы оно пробудилось от сна незадолго до этого. Десять-двадцать минут – самый оптимальный вариант, при которых еще тянет в сон, но мозг отказывается погружаться в новую дрему. Все, что от тебя требуется – позволить хоралу подхватить тебя подобно какой-нибудь лодке на зеркальной и безмятежной глади воды. Лодка придет в движение сама собой, тебе даже не придеться ничего делать, тебе нужно просто быть застывшим на одном месте, равномерно и глубоко дышать, пробуждая все более яркие зрительные образы, сами собой рвущиеся на свободу. Мрак в комнате вокруг – отличный экран, хорошо просматриваемый сквозь закрытые веки, на котором ты можешь рассматривать Обитель бога со всем ее мягким чистым светом. Как когда-то было уже такое однажды, перед тем, как речь о возможности построить ее зашла в самый первый раз. И тогда город уже звучал в твоем сознании чем-то похожим на этот хорал, породив тысячи голосов из самых своих глубин. И сейчас тебе кажется, что ты слышишь тот же самый голос, который совсем не изменил свой мотив, но стал намного чище и мягче по прошествии долгого времени. Ничто не должно отвлекать твое сознание от него, никакие сторонние шумы ни в комнате, ни за окном. Полная тишина, лишенная даже «белого» шума, характерного для некачественной записи или такого же грубого сведения трека. И нет никакой перезаписи, как делают некоторые музыканты, желая переиздать свои работы с новым, более чистым и глубоким звучанием. Хорал записан невероятно классно, в профессиональной обработке, нарушающий тишину вокруг тебя, в которой даже не слышно твоего дыхания. И нет ни в нем, ни в тишине ничего постороннего, и тет-а-тет ты с ними, раскрывающими тебе все тайны, все воспоминания, предлагающими тебе все ответы. И только так возможно хотя бы частично вернуться назад, вырвать из кажущегося забвения в этом мире яркие кусочки воспоминаний, и будто оставляют хорал и тишина тебя каким-то бездыханным телом уже после завершения композиции, переместив на какое-то время в Обитель бога, откуда так неохота возвращаться, но в которую еще сложнее попасть. Ведь даже обладая надежным ключом, открывающим этот невероятный для обывателя уровень бытия, тебе не стоит надеяться лишь на записанную и обработанную профессионалами мелодию, поскольку она может попасться кому-то со стороны. И пусть сторонние уши воспримут ее как самую настоящую белиберду, нагнетающую скуку и уныние, все же наличие ее в открытом доступе - неоправданный риск. Ты понимаешь, что терять этот ключ нельзя ни в коем случае потому, что риски в подобных случаях всегда сводятся к нулю, и данный хорал ты можешь утратить навсегда.
Тебе предстоит овладеть новыми техниками связи с Обителью бога, тебе необходимо овладеть новыми техниками, страхующими твою связь с ней. А будет еще лучше, если ты однажды запишешь нечто похожее своими силами, не прибегая к помощи кого-либо со стороны, наполненное соответствующим с Обителью бога смыслом, со схожим мотивом, со схожими идеями. Пусть даже будут схожи ноты. Не точная копия, конечно, но максимально к ней приближенная версия.
И она уже есть у тебя, воспроизведенная при помощи цифровых технологий из твоей головы.
тишина
«Черный дождь» (35мин. 00сек.)
Шумят черные непрозрачные капли, барабанящие по широким листьям на ветках деревьев, по высокой траве, по холодной земле. Стекают черными струйками, оставляя после себя такие же черные пятна. Кажется, будто где-то вырвался на поверхность мощный углеводородный источник. Или это где-то в небе сформировалось ядовитое маслянистое облако, брызнувшее каким-то черным веществом, по своей плотности равносильным обычной воде. Потому что даже грязь чище того, что омывает лес.
И это на самом деле кровь. Мрачно черная, черная до ужаса, заставляющего цепенеть внутри все, каждую клеточку тела, заставляющего сознание холодеть от осознания происходящего. И кажется, что ужаснее этого ничего больше нет. Нет больше никаких иных цветов, обозначающих всю приятную зелень лесной свежести. Лишь черно-белая ужасная реальность, залитого светом наступающего дня благодаря едва проснувшемуся и голодному солнцу. И для него уготована жертва, чья кровь заливает священный и непорочный лес. И забрызган черными каплями крови приятный глазу свет, пробивающийся сквозь древесные густые кроны. Гудит он каким-то уж слишком плотным гулом, доносящимся откуда-то издалека подобно жирной сверхмассивной точке по ту сторону леса. Кажется он незримой для глаз белой завесой, целой шторой, за которой невозможно ничего разглядеть. Кажется он непроходимой границей, отделившей черно-белый лес от прочего мироздания. И является это место особенным, предназначенным для ублажения недовольного утреннего солнца, устроившего свой мрачный свет, молочно-белое сияние которого просто невыносимо без темных вкраплений, могущих его смягчить и ослабить. И люди люди придумали это место для того, чтобы оставалось солнце удовлетворенным, чтобы его свет был добрым, чтобы ласкал, чтобы был благосклонным.
[b]Глухой плотной стеной окружает молочно белое сияние это жуткое место, пропитанное смертью. Соленый привкус крови витает повсюду, насыщая собой деревья и травы, лишенные зверей и птиц, для которых здесь было бы привольно, не знающих пределов свободы. Попав сюда, невозможно выйти обратно. Это место, придуманное людьми, подчинено солнцу и свету, это место – хищник, жестокий, страшный, не ведающий жалости, получающий удовольствие от расправы над хрупкой беззащитной жертвой. Конечно, его не найти на картах, и даже случайно сюда не попасть в силу максимально умелой маскировки его в физическом бытие. Впрочем, даже маскировкой это нельзя назвать. Ведь обретает оно реальную форму только при активном воображении, где только извращенные удовольствия грубой физической силы над изящной утонченной слабостью. И, кажется, молочно-белому свету недовольного поутру солнца именно такое удовольствие и подходит лучше всего. Чтобы очередной рутинный день был пережит без утомляющих трудностей. Чтобы в очередной бой легко, даже с воодушевлением. Чтобы было всеобщее согласие. Чтобы белое оставалось белым, чтобы
