Длинный сказал, что в субботу мы снова будем в бане, на что Баха заявил, что русской бани с него хватило. Он предложил встретиться в этой же чайхане через два дня в восемь вечера, и мы охотно согласились.
‒ Классный парень! – сказал я, когда мы не спеша направлялись в сторону дома. Хоть и накрапывал мелкий дождик на улице было свежо и тепло, поэтому мы решили прогуляться до бункера на своих колёсах.
‒ Да интересный. – по интонации друга, было заметно, что его что-то смущает. – Такой продвинутый он и русским хорошо владеет, а по его словам всё где-то в пехоте у них ходит.
‒ Ну он ведь только приехал.
‒ Да, может быть не успел ещё подняться…может быть…может быть… - Длинный говорил медленно, будто вот-вот заснёт. Что-то его беспокоило, о чём-то он задумался уже тогда.
Наши с Бахой встречи стали регулярными и почти ежедневными. Как правило, это был ужин всё в той же чайхане. Разговоры как всегда касались общего мироустройства и носили больше философский характер. Я как всегда больше наблюдал слушал и пытался впитывать, хотя и не думал, что это когда-нибудь мне пригодится. Как наблюдатель я чувствовал, что темы для беспредметных разговоров не бесконечны и скоро эти разговоры могут перерасти в деловые. И это случилось в один из последних дней лета.
В очередной непринуждённой беседе Баха сообщил, что через три дня едет в Казахстан по делам, встретиться с каким-то там своим знакомым.
‒ Если хотите, можем вместе съездить. – предложил он. ‒ Алма-Ата не город а сказка. В горы сходим, плов настоящий поедим…
‒ Ну да, нам только по горам и лазить, ‒ улыбнулся Длинный.
‒ На тачке доедем почти да самой верхушки, дальше на канатной дороге. На Медео посмотрите, красота неописуемая. Воздухом горным подышите, восток посмотрите…были когда-нибудь?
‒ Не совсем на востоке, но с восточным темпераментом точно знакомы. – ответил Длинный.
Киргиз улыбнулся и, лизнув указательный палец, аккуратно смазал слюной неправильно тлеющий кончик папиросы.
‒ Поедем?
Меня заинтриговало предложение Бахи, и я ждал что скажет Длинный. Когда мы вместе, последнее слово всегда за ним. Он как раз сделал глубокую затяжку и передал папиросу мне.
‒ А что тебе больше не с кем съездить? ‒ просипел он выдыхая прозрачный дым. Мы же народ тяжёлый по клубам с нами не позажигаешь, да и красавиц восточных сложнее будет снять.
‒ С красавицами никаких проблем не будет. Если хотите, организую в лучшем виде. – Баха довольно улыбался, слегка прибалдев от первой затяжки. – Но я туда вообще-то не ради тёлок еду.
Он опёрся локтями о стол и без того узкие глаза превратились в глубокие прорези под бровями.
‒ Есть возможность заработать!
После этих слов мне сразу всё стало ясно. Как будто в тёмной комнате включили свет и предметы, казавшиеся в сумерках серыми непонятными и размытыми, приобрели свои реальные очертания. Мне вдруг стало понятно, почему киргиз нас так обхаживал и почему теперь зовёт с собой. В характере предлагаемой им работы я даже не сомневался. Быть может причиной такого просветления стал лёгкий конопляный дурман, но Длинный, судя по его виду, тоже всё понял.
‒ И каким же образом можно заработать в туристической поездке в Казахстан? – Хитрая улыбка и пьяный взгляд Длинного говорили о том, что он сейчас на вершине блаженства. Тем не менее, это не могло затуманить его голову. – Если только какие-то восточные сладости оттуда привезти.
‒ Люблю понятливых людей.- Киргиз полез обниматься через стол, но в этот раз Длинный повёл плечом подобно скромной девушке и объятия не удались.
‒ Слушай, Баха, ты нам наркодилерами предлагаешь стать? – Длинный выпрямился в кресле, но кривая ухмылка продолжала сохраняться на его лице.
‒ Ты чё, брат? – зашипел Баха и оглянулся по сторонам. – Какими нар…дилерами? Просто привезти немного товара. Точно такого же, - он выставил перед собой почти докуренную папиросу. Ты считаешь, что это наркотик?
‒ Не важно, как я считаю, важно как считает наше государство. А оно за эти игрушки приличный срок может впаять.
‒ Слушайте, парни, это абсолютно безопасно. Маршрут продуман и отработан, и вероятность попасться минимальная. Вам же никто не предлагает распространять, продавать, просто привезти и получить свои деньги. Если не хотите, не надо, можете просто так со мной съездить. Предложение остаётся в силе. – Речь Бахи постепенно набирала темп, так что к концу фразы он почти тараторил.
‒ Не, просто так уже точно не получится, если мы будем знать, что ты едешь заряженный…
‒ Ну ладно парни, я правда не хотел вас напрягать. Не хотите как хотите. Давайте эту тему закроем. – протараторил Баха.
‒ И сколько ты хотел привезти с нашей помощью?– вопрос Длинного ошарашил не только Баху, но и меня.
‒ Ну…если бы вы согласились. Совсем понемногу. По полкило на брата.
‒ Ага а на двух братьев килограмм. Это не немного…‒ Длинный выщелкнул из пачки папиросу и прикурил. ‒ И сколько мы получим?
‒ Ради вас могу договориться по полтиннику на нос. Другие эту работу делают гораздо дешевле.
‒ Это неважно! Мы всё равно ничего не повезём! – Голос прозвучал жёстко твёрдо и категорично. Голос был негромкий, но уверенный. Самое странное, что Длинный молчал. Этот голос был моим.
Баха растерянно направил амбразуры на меня, а потом перевёл их на Длинного. Тот положил горячую ладонь мне на запястье, мол подожди, успокойся, я знаю что делаю.
‒ Ну а если…допустим мы бы поехали. Что это за маршрут? – спросил Длинный.
‒ Отсюда автобусом до Костаная, там самолётом до Алма-аты. Обратно уже автобусом до Астаны, а из Астаны есть автобус до Тюмени.
‒ То есть границу мы пересекаем на автобусе?
‒ Ну да это самый безопасный вариант…
‒ И как проходить таможню? – продолжал Длинный свой допрос.
‒ Да какая разница, вы ведь всё равно не поедете. – Баха дрожащей рукой пытался разлить чай по пиалам. Этот разговор мгновенно протрезвил его и меня. Один только Длинный похоже не трезвел.
‒ Может и поедем…нужно подумать. А чтобы было о чём думать, мы должны подробно знать детали всей операции.
3
До бункера добирались молча. В такси ни я не Длинный не проронили не единого слова. Я был шокирован поведением друга и надеялся, что его слова про возможность поездки были неудачной шуткой, вызванной дурной травкой. Я хранил молчание, в надежде, что мозги Длинного проветрятся от травки и тогда он поймёт, что зря не послал киргиза на три буквы прямо там в чайхане.
Но Длинный так и не протрезвел, а может быть он и не был пьяным.
‒ Чё такой смурной, Саня! – он весело запрыгнул на диван и щёлкнул пультом телевизора, по экрану которого тут же пронеслась стайка тампонов.
‒ Я не понимаю, за каким хреном ты сказал ему, что мы будем думать.
‒ Ну мы же в любом случае будем думать. Наша мозговая активность не прекратится после встречи с Бахой. Тут я не соврал. – Улыбался он, щёлкая каналами на пульте.
‒ Просто ты дал ему повод думать, что мы можем согласиться.
‒ Знаешь, Саня, я тебе честно скажу…если бы я был один, я бы согласился сразу же. Ты мой друг, и я уважаю твоё мнение, поэтому взял время, чтобы подумать.
‒ Ты бы согласился перевозить наркоту? – я вглядывался в глаза друга, пытаясь обнаружить в них признаки зарождающегося безумия. Но глаза Длинного хранили безмятежность, да и всматриваться в них было чревато.
‒ Ну во-первых я не считаю это прямо такой уж убийственной наркотой. Всё таки в этом я с Бахой согласен. Это наркота не хуже, чем водка или пиво, может быть посильнее чем кофе, или сигареты. Это ведь всё тоже наркота, если разобраться.
‒ Ты же сам сказал, что главное то, как к этому относится закон. Нас загребут, а этот киргиз просто умоет руки.
‒ Могут загрести. Риск конечно есть. Но мне, Саша, этого риска в последнее время не хватает, как сладкого чего то или остренького. Слишком всё пресно стало.
‒ А мне вот всего хватает. Я только жить начал, и вроде же всё у нас классно получается, без этой наркоты. Сам вспомни свою теорию про бумеранги. Сейчас ты собираешься запустить чёрный.
‒ Хочешь не хочешь, ты их периодически запускаешь. Вот хотя бы когда куришь эту же травку. Это часть жизни. Смысл в том, чтобы не переборщить с этими бумерангами, не запускать тяжёлые и большие…
‒ Может в том вся и беда, что сознательно запуская чёрный бумеранг, ты не можешь определить, насколько он будет большим.
Длинный восхищённо посмотрел на меня и потрепал за плечо.
‒ Хорошо сказал, Саня. И наверное правильно сказал. Только беда ещё в том, что ты знаешь, но всё равно хочется чего-то запрещённого. Иногда хочется поиграть с этой жизнью, ну как с котёнком. Ты его задираешь, злишь, дёргаешь за ушки и шерсть, а он тебя царапает маленькими коготками. Тебе интересно злить это маленькое существо и царапины небольшие и заживают быстро.
‒ Да, лишь бы ты в темноте не перепутал котёнка с бешенной собакой, которую дёргаешь за обрубок хвоста.
Длинный повторил свой удивлённый взгляд.
‒ Слушай, Саня, за тобой сегодня хоть записывай. Два раза сказал и всё не в бровь а в глаз. Я на лопатках, сдаюсь. Завтра позвоню киргизу и скажу что не едем.
‒ Ага, сначала распечатал конфетку, тряс ей, пока слюни изо рта не потекли, а сейчас хочешь в карман убрать? Нет уж, едем.
4
Сразу же за Курганом дорога закончилась. Старенький автобус «Манн» не успевая выбраться из одной ямы, тут же попадал в другую. Амортизаторов будто вовсе не было, так жёстко громыхал кузов, долбясь об мосты на ухабах. Народ подпрыгивал равномерно тряся безвольно болтающимися головами. Квадратный череп Бахи свесился набок и болтался, нависая над проходом. Мне казалось, что вот-вот хорошо тряханёт и голова киргиза покатится по проходу, как сорванный с бахчи арбуз. Спали похоже все пассажиры кроме меня, Длинного и водителя, который лежал на баранке поворачивая её всем телом. Вправо влево, вправо влево…бум-бум, опять влетели в яму. Наверное можно было и не крутить рулём, от этого частота подскоков автобуса вряд ли бы уменьшилась. Казалось, что после Кургана кончилась не только дорога, а Россия, современная цивилизация. Мы попали в каменный век, а автобус превратился в гремящую железную телегу. Я ощутил всю прелесть езды верхом. Наверное, наши предки испытывали те же ударные нагрузки на спину, когда на лошадях преодолевали большие расстояния. Может быть у пассажиров, большую часть которых составляли казахи, ещё не переродился ген степных акынов, только это могло объяснять, как можно спать при такой тряске.
Автобус остановился где-то посреди всеобъемлющей черноты. Свет в салоне зажёгся и водитель прогундосил, что впереди таможенный пост, а здесь можно
