"Твою ж мать... - кольнуло в голове Тома, - Ну что за..."
- Обязательно посети Отари-Уилтонс-Буш, в этом парке есть кусок территории, где до сих пор сохранился первобытный лес, очень атмосферно...
- Попробую не забыть, это все? Я могу съесть свой обед?
- Моя дочь сейчас находится в реабилитационном центре, в 27-ми километрах к северу отсюда. Ее доставили туда вчера утром, ночью нам с женой позвонила ее близкая подруга и сказала, что Элис, ее зовут Элис, собирается сброситься с моста.
Тип замолчал и уставился в тарелку с Гиоза, те уже начали подстывать и скукоживаться. Том вдруг решил не разбавлять его повествование уточняющими вопросами - определенно этот мужик не просто так решил поделиться с ним своей семейной драмой.
- Моя жена Френсис родом отсюда. Девятнадцать лет назад она приехала в Варшаву как приглашенный лектор на факультет архитектуры Политехники. Этот тот, что на Кошиковой 55, если ты вдруг не в курсе. Был большой семинар, куча приглашенных архитекторов со всего мира... А я простой преподаватель механики и конструкций... Познакомились, разговорились, решили жить вместе. Родили замечательную дочь, жили на две страны, туда-сюда, туда-сюда... В 14 лет у Элис диагностировали клиническую депрессию, мы с женой старались сильно не дергаться по этому поводу - подросток, гормоны, готическая музыка, странные друзья, все такое... Девочка-то умничка! Польский и английский - оба языка в совершенстве, французский - на уверенном бытовом, итальянский было схватилась учить, год ходила к репетиторам, увлеклась гиперреалистичным рисунком, все свободное время в любительских молодежных театрах, но потом что-то в ее умной головке окончательно сломалось. То ли кто подсадил ее на что-то сильнодействующее, то ли постоянные перелеты сказывались, то ли и то и другое, в общем мы приняли решение осесть здесь на постоянно, дали ей полный карт-бланш на саморазвитие, но девочка стала уходить в себя, ее засасывало на глазах, понимаешь? К ней обращаешься за ужином - она не реагирует, смотрит в одну точку и добрый день! Пытаемся с ней говорить, очень деликатно, очень ласково - ничего: все у нее ок, все нам кажется, все мы себе выдумываем, займитесь делом, дорогие родители! Нашли толкового мозгоправа, визитки с тиснением, календарь на полгода вперед, обязательная предоплата, сука... Пришел, петух напыщенный! И как пришел, так через четыре дня не попрощавшись свалил, предоплату оставил себе, понятное дело, только в мейле написал, что здесь требуется психиатрическая помощь, что его, мать его, ввели в заблуждение! Я, разумеется, немного повредничал - на странице отзывов коллегии психологов разместил три абзаца по десять строк, не стесняя себя ни в каких выражениях. Он что-то залаял было в ответ, но и хер с ним... И тут пожалуйста! - отец Элис пододвинулся почти вплотную к Тому и не моргая уставился на него, - герой польского ютуба!
Ясно, подумалось Тому, все ясно, похоже очередной пример неумелого обращения с общедоступным контентом в соцсетях, тот самый момент, когда ты виновен по праву широты распространения своих личных, опрометчиво выставленных напоказ мировоззрений. Все ясно...
- Элис очень любит Польшу! И она всегда следит за всем, что происходит в нашей родной Речи Посполитой, от скидок в Лидле до строительства небоскребе в Жешове. Как оказалось, она подписана на канал твоего дружка Кубы, любит девочка крутые тачки, что поделаешь, такие сейчас девочки!
- Кого, прости? - история обрастает новыми для Тома именами, хоть это ничего, по сути, не меняет.
- Да, да, его! Вы, разумеется, не знакомы! Разумеется, ты делаешь свое, а он искренне хочет тебя спасти, конечно!
Том слушает, понимает, что в действительности, в оффлайн-реальности, вопросов к разного рода случайным рассказчикам может быть гораздо больше, чем он предполагает. Но задавать их - означает автоматически расписываться в правоте всего, что ему говорят, что означает окончательно выйти за пределы того комфортного информационного кокона, который обволакивал его до сегодняшнего утра. Поэтому единственный вариант не расплескаться по дороге к цели - сноровка и прыть в умении штопать дыры, появляющиеся на поверхности кокона, раз уж дело приняло такой оборот.
- Понимаешь в чем суть... - продолжал соотечественник, - дело ведь даже не в том, что она обналичила весь свой счет, на который мы с матерью в течении нескольких последних лет откладывали для нее деньги, на образование, досуг, мальчиков, кино, интересы, прокладки, помады, мать их косметические процедуры! Не в том дело, что она отдала все свои сбережения вам, уроды! А там было не мало - около ста тысяч! Дело в другом, мальчик мой, и именно в том, что я ни хрена не понимаю!!! - мужик развел руками, несколько посетителей Silk Road обернулись, - Я не понимаю вот что: как? Как в этом вонючем современном мире уберечь своих неразумных детей от влияния таких упырей, как ты со своим приятелем Кубой? Раньше все было проще - вот книга, вот радио, вот телевизор, убери из комнаты два последних пункта и твой ребенок умственно растет на литературе, как редис на рыбной эмульсии! Но что я, как отец, что я могу сделать, чтобы вы, черти ютубные, не проникали в сознание моего ребенка и не заставляли его встать ночью с постели и идти на мост, чтобы свести счеты с жизнью, потому что "Томек - наш новый сука апостол! - мужик принялся визжать по-девичьи, изображая девочку-подростка, еще больше людей вокруг отложили свои смартфоны, - Жизнь не имеет смысла по определению, смотри, как нужно красиво ставить точку, как Томек! Я так не могу, но зато у меня тоже есть выбор!!!" Это все из ее переписки с подружками!!!
Мужик внезапно замолчал, глубоко вздохнул, медленно утер лицо ладонями, снова взглянул на Тома и заговорил спокойно, очень спокойно:
- Я понятия не имею, как вся ваша банда распорядится такой... громкой славой... Не знаю... обычно сразу бегут в салон ультра дорогих тачек, строят коттеджи на Фиджи или Суматре, инвестируют, стартапят или как там это называется... Не знаю... И знать не хочу. В крови моей Элис нашли ведро амфетамина, принятого этой ночью. Как раз после просмотра вашего последнего ролика. Откуда она его взяла в таких количествах - придется выяснять. Доктор говорит она в надежных руках, ей вроде бы ничего не угрожает... Вроде бы... Я вообще, что хочу сказать, - мужик снова задумался, видимо подыскивал наиболее подходящие к своему текущему состоянию слова, - таких как ты глупо просить думать о том, что вы делаете и говорите, особенно учитывая охват той аудитории, к которой вы апеллируете... К молодым, глупым, наивным, разрываемым гормональными атаками... Доверчивым, ищущим авторитетов на стороне, думающим, что некий Томек-Том с экранов их смартфонов - это проводник в мир, бл... безоговорочной истины! Что девять миллионов идиотов, ночи глаз не сомкнув, ждут очередного твоего высера в сеть: "Мне осталось столько-то!" Ты меня понимаешь?
Том ничего не ответил, не пошевелился даже, забыв, похоже, обо всем.
- Я бессилен в этом, как и другие отцы, матери... Мы все что-то делаем, стараемся как-то, отдаем, отдаем, отдаем, верим, что все делаем правильно, но потом появляется такой вот говнюк, - отец Элис махнул устало левой рукой на Тома, - и все наши старания куда? Правильно - в жопу! Сейчас, в эти ублюдочные времена, ребенок тысячу раз умрет от миллиона "помощников", прежде чем доберется до возраста, когда система координат в его мозгу сменится и обеспечит ему хоть какую-то внутреннюю устойчивость. Вам, я имею ввиду вашему типу людей, судя по всему, этой смены координат уже не видать... Вы так и подохните со счетчиком трафика в руке! С рекламными контрактами и пердящими выхлопами в своих Макларенах! Просто... просто... - взгляд куда-то в сторону, - пусть все, что я тебе сказал, останется с тобой и по возможности подольше, Томек... Меня, кстати, Роберт зовут...
Встав со стула, Роберт достал из заднего кармана брюк бумажник, вынул оттуда купюру в пять новозеландских долларов, бросил ее на стол и вопросительно взглянул на Тома:
- За обед с топовым польским блогером, две Гиоза, не люблю засорять свою карму, па!
Глаза сами проводили собеседника до инфо-стойки, пока Роберт не скрылся в аллее, ведущей к выходу из здания аэропорта. Рамен есть уже не получится - он остыл до критической температуры. Хотя будь он даже правильно горячим, куда уж тут - ложка бы не полезла в рот. Тому хорошо знакомо это состояние, он очень много раз в жизни подвергался подобным психологическим пыткам: ты прекрасно осознаешь, что в том, что тебе инкриминируют нет ни атома твоей вины, но под весом чужих аргументов ты сам себя незаметно подводишь к выводу о очевидной опосредованности своего участия. А раз очевидна опосредованность, значит махом отключаются все внутренние адвокаты и "хранить молчание" становится единственно "правильной" стратегией выхода из конфликта.
Но есть хорошие новости...
- Я могу забрать тарелки? Вам не понравилось? - Том вздрогнул от неожиданности - девочка официант склонилась над столом, собираясь навести на нем порядок.
- Нет, все в порядке, просто... я немного поспешил, оказалось, что я пока не голоден, можете забирать, да.
Девочка обнажила свои белоснежные зубки в очаровательной улыбке. собирая тарелки на поднос. Том едва успел забросить туда пятидолларовую бумажку, девочка улыбнулась еще раз и чуть присела в знак признательности.
[justify]Так вот хорошая новость состоит в том, что кто-то, когда-то, сравнительно недавно, если верить собственным ощущениям, деактивировал эту функцию и похоже навсегда. Реакция приобрела иную форму. Внутренние адвокаты словно бы прошли экстренные курсы повышения квалификации, вентилятор, десятилетиями наматывающий на лопасти доводы надуманной опосредованности заискрил, задымился и заглох. Никуда не делось лишь до боли знакомое ощущение придавленности, словно тяжеленный гимнастический мат, на который приземляются будущие чемпионы в прыжках в высоту, но это лишь Следствие, как сорванные крыши после Катрины, как испарение после ливня, то есть то, без чего не может существовать нормальная цепь "мысль/действие/результат". Это лишь приливная волна, вызванная гравитацией некоего проходящего мимо массивного объекта. Так должно быть: объект отдаляется, приливные силы слабеют, все возвращается на
