было мало. В основном, особенно женская часть населения, отнеслась к этому явлению со скептическим подозрением, а то и с враждебностью. Офицерские жены даже не знали, как себя вести в отношениях с Рощиной. Раньше было как-то все ясно: «она им вертит», «изводит мужика, стерва», «держит его за идиота» – и тому подобное. За это не грех презирать, преследовать и обвинять во всех смертных грехах. Теперь в отсутствии этих «грехов» надо было как-то менять тактику. С Рощиной стали здороваться, мило улыбаться, говорить комплименты: возможно, не сегодня-завтра её придется принимать в круг «избранных». А она не такая уж и простушка, как показалась вначале. Если что, то может и САМУ потеснить. Что ни говори, а у Гуреевой экономическое образование, бухгалтерское, иными словами, а у этой будущей «тверчихи» – высшее педагогическое.
Однако Марина прекрасно знала, что развернувшееся на 180 градусов отношение к ней – это лицемерная маска, а в улыбочках и вежливых расшаркиваниях – ни грамма искренности. «Вся эта «светская» жизнь здесь – неприкрытая ложь, – думала Марина. – Надо ехать домой, в Степное. Там хоть и простой народ, грубый, но бесхитростный, искренний. Вот приедет Кира, поможет мне собрать вещи». Теперь Марина чувствовала, что сильно ослабла за последний месяц. Состояние скверное: ночами проступал холодный пот, била дрожь, а днями почти не прекращалось головокружение. При всем том, что ничего, как ни странно, не болело.
Кира приехала 18 августа, вся почему-то слишком взволнованная и возбужденная.
-Ой, там в Москве происходит какая-то странная движуга! – чуть ли не с порога сообщила она Марине. И транспорт ходит с большими перерывами. Еле сюда добралась: половину электричек отменили.
-Ну, а у вас дома там как? – Марина не придала особого значения словам девчонки.
К вечеру пришел Виктор. Увидел Киру, сухо поздоровался.
-Витя, тебе сегодня лучше пойти к ребятам, – сказала ему Марина.
Ночью он все-таки еще раз заскочил к Марине:
-Весь личный состав с техникой нынче выдвигается в Москву. Приказ генерал-полковника Калинина. В общем, я поехал.
-А кто такой Калинин? – поинтересовалась Кира.
-Командующий Московским военным округом. Едем охранять столицу от беспорядков.
-А что, милиции разве недостаточно?
-Нет. Вышел приказ немедленно подтягивать войска.
*
-Ты с ним спишь? – спросила Кира, когда майор ушел.
-Да, – коротко отчеканила Марина. Лгать ей не хотелось. Даже в вопросах на такую тему. Выдержав длинную паузу, спросила:
-Это плохо по-твоему, что я с ним сплю?
-Я так не думаю. Это твое личное дело. По крайней мере, ты, наконец, теперь выйдешь замуж. Давно пора.
-Замуж я пока не собираюсь, – сказала Марина. – И вообще, давай не будем с тобой на эту тему разговаривать! Вполне достаточно и того, что мы с тобой на «ты».
... В предрассветном тумане, словно в молоке, на фоне нарастающего гула от рокотов моторов стали пробиваться огненные точки танковых фар. Кантемировская дивизия по Минскому шоссе двинулась в сторону Москвы...
Утром 19 августа с в 8 часов дикторы Центрального телевидения и радио зачитывали «Заявление советского руководства», подписанного вице-президентом страны Г. Янаевым, премьер-министром В. Павловым и Секретарем ЦК КПСС О.Баклановым, в котором сообщалось, что «В связи с невозможностью... по состоянию здоровья» М.С. Горбачева исполнять обязанности президента, вся верховная власть переходит вице-президенту Янаеву Г.И... » Сразу же объявлялось о введении в городе Москве чрезвычайного положения.
-Что это значит? – Кира с тревогой посмотрела на Марину.
-Это значит, что в Советском Союзе совершился переворот.
-Чей переворот?
-Власти в стране
-И что же теперь будет со всеми нами?
-Не знаю. Если Горбачев действительно болен, то вместо него президентствовать будет Геннадий Янаев. А если кому-то очень захотелось, чтобы он был болен, то будет какая-нибудь гражданская война. А война – это очень страшное дело.
Днем директриса собрала в школе весь персонал и зачитала распоряжение министра образования Э.Днепрова о том, что "В связи с критическим положением в стране руководителям образования оставаться на местах и обеспечивать безопасность детей и нормальную жизнедеятельность системы образования в строгом соответствии с Декларацией о суверенитете РСФСР".
В общем, – приказала директриса, – никаких отпусков и выездов! Всем каждый день являться на работу!
Тебе пока не стоит ехать в Москву, – сказала Марина Кире. – Если там беспорядки, то лучше всего отсидеться здесь, под крылом Советской Армии.
Днем прекратились вещания радио– и телеканалов, кроме Первого. Впрочем, никакой ясности и Первый канал не вносил. Зачитывались документы ГКЧП и сообщения о мерах по пресечению беспорядков. В оставшееся время транслировались фрагменты из «Лебединого озера». Анекдотичная традиция, сохранившаяся со времени похорон «престарелых вождей». С каждым часом становилось все яснее, что теперь пошел процесс похорон страны Советов. Всюду разлеталось новое для граждан страны слово - «демократия», которое неразрывно связывалось с именем нового политического лидера – Ельцина.
«Битва за демократию» в Москве продлилась 3 дня. Уже к 15-ти часам 21 августа командующий Московским военным округом генерал-полковник Калинин объявил о выводе всех войск округа, не дислоцирующихся в Москве, поскольку в первой половине дня состоялась коллегия Министерства обороны, правда, при отсутствии самого министра обороны (пока еще действующего) Язова. Коллегией принято решение отменить комендантский час и вывести войска из столицы, вернув на места постоянной дислокации.
"Демократия" победила. Танки и бронетехника двинулась по Минскому шоссе в обратном от Москвы направлении. Возобновились вещания всех каналов, которые принялись взахлеб освещать события минувших дней. Армию, прибывшую в Москву для защиты мирных граждан, теперь стали называть «военной хунтой», что было совсем не справедливо по отношению к армейцам. Главным героем переворота стал Борис Ельцин, первый защитник «демократии». Его триумфальное выступление, которое сопровождалось громогласным скандированием многотысячной толпы москвичей на Краснопресненской набережной 19 августа, транслировалось по всей стране и за рубежом. «Да здравствует Ельцин! Да здравствует демократия!» – так народ приветствовал начало коренного перелома всей жизни в стране.
Все эти тревожные дни Марина чувствовала себя скверно. Чтобы не внедряться в суть вакханалии, которую безотрывно демонстрировали в эфире, да отвлечься от дурных предчувствий, Марина с Кирой уходили на весь день в лес. Там было тихо и покойно.
-Ты проходила обследование, как велела тебе Вера Матвеевна? – спросила Кира, с тревогой наблюдавшая за тем, как Марина переносит недомогание.
-Да. Сразу же, как только приехала сюда. Мы ездили с Виктором в медсанчасть.
-И что?
-Все нормально. Анализы крови не показали никаких отклонений от нормы.
-Ты сама видела результаты этих анализов?
-Нет. За ними Виктор ездил.
-Я думаю, что он тебя обманул, – заявила Кира. – Ты выглядишь даже хуже, чем тогда, когда ты с Верой Матвеевной ездила в нашу поликлинику. Тебе надо опять сдать анализы. Я поеду с тобой.
-Без Виктора нас с тобой там не примут.
-Мы поедем в Москву, в нашу университетскую поликлинику. Павел Владимирович поможет, если что.
-Павел Владимирович – отец Владимира, я так понимаю? – спросила Марина.
-Ну да! Он мужик что надо.
*
Взяли необходимые Маринины документы и вещи и поехали в Москву сразу же, как только обстановка в столице стабилизировалась. Марине пришлось задержаться в Москве на время сдачи анализов и обследования до самого 1-го сентября. К началу учебного года она, естественно, не успела выйти на работу. Да это теперь ей и не важно было. Оправдались самые худшие ожидания: результаты обследования показали реакцию на миелобластную лейкемию. С помощью ходатайства Исаева-старшего Марину госпитализировали в онкологическую больницу № 62.
Больница № 62 находилась за тридевять земель, в поселке Истра, поэтому с Мариной поехали Кира с Владимиром. Отправились рано утром, а устроили Марину только лишь ближе к вечеру: кучу кабинетов обойти пришлось, опять сдать анализы, потом оформление документации на госпитализацию – та еще морока. Доставили Марину в отделение и пообещали назавтра приехать. Марина попросила ребят, чтобы они сообщили о её делах к ней на работу.
На работе шквал недоумения и возмущения: учебный год начался, а учительницы нет. Директриса стала жаловаться мужу:
-Приняли на свою голову бездельницу. Увольнять надо!
-Надо сначала разобраться. Я поговорю с Тверским, – успокоил подполковник. – К тому же, сейчас не до ваших разборок. В армии такой разброд, что и не знаешь, чьи приказы исполнять: старых или новых.
Наутро пришла телеграмма из Москвы о том, что Рощина в настоящее время пребывает в стационаре онкологического диспансера.
Через несколько дней лечащий врач Марины пригласил в ординаторскую Киру, поскольку другие родственники в истории болезни не были указаны.
-Положение больной не критическое, но болезнь находится в стадии развития. К сожалению, мы не знаем, какие у неё были предыдущие показания крови. Поэтому не можем определить, в какой прогрессии развивается болезнь. Будем наблюдать и потихоньку поддерживать организм щадящими медикаментозными средствами лечения.
-Что значит щадящими медикаментозными?
-Ну, это, по сути, не лечение самого заболевания, а поддержание в организме иммунитета, чтобы болезнь не прогрессировала.
-А саму болезнь нельзя лечить?
-В случае и Мариной Ивановной нельзя. У неё беременность около 8 недель. Делать аборт она отказалась. Хотя лучше было бы для нее это сделать. Срок еще вполне допустимый. Мы пытались её убедить. Попытайтесь вы, может, у вас получится.
Убедить Марину не получилось. Она хотела ребенка.
-Другого шанса у меня не будет, – твердо заявила она.
Кира опять пошла к врачу:
-Что делать?
-Кира Николаевна, я врач. И поэтому обязан лечить даже самых безнадежных больных. И мы здесь пытаемся сделать все возможное, чтобы вытащить каждого из лап этой страшной болезни. Чтобы наша работа была успешной, необходимы усилия и самого больного. Больной должен нам помогать, а не мешать. Ваша сестра не соглашается нам помогать. Ведь чтобы начать полноценное лечение, нужно сначала удалить плод, потому что лечение у нас – это химиотерапия или трансплантация костного мозга, а чаще и то, и другое. Будучи беременной Марина Ивановна всего этого не перенесет.
-И что же нам делать в таком случае?
-Знаете, если бы не Павел Владимирович, то теперь я должен отправить вашу сестру домой, поскольку мы не держим в стационаре пациентов, которых не лечим. Но так как Павел Владимирович сказал, что вы жена его сына, то будем держать, сколько это возможно, и поддерживать организм. Я обязан Павлу Владимировичу. Однажды он меня крепко выручил. Думаю, что пять месяцев Марина Ивановна сможет потянуть, хотя кто знает? Эта болезнь такая непредсказуемая: может тянуться и два-три года, а может в два-три месяца человека угробить. Но
