На что Рита, прыская слезами и нервами, заявляла, что она так и знала, а вот о чём она знала, то она об этом почему-то умолчала, мол, она не всё-таки не такая как он – с этим Адам не будет спорить и этот факт как раз является очевидным и скрепой их отношений – отшельник и нелюдим (может это итак, но Адам отчего-то не подумал, что Рита будет на это упирать) и ей нужно всё-таки не одно с ним общение.
Здесь Адам провокационно так на неё посмотрел, типа спросив: "Это ещё что за такое общение?".
Что было немедленно уловлено и прочитано Ритой, в край удивлённой таким глубоким познанием Адама женской сущности, меряющего мир только по себе.
– Не могу же я оценивать мир и себя только через одну твою фокусировку внимания ко мне? – вот такую категоричность и умственную интригу заявляет Рита.
На что у Адама есть особое мнение.
– А почему нет. – Уж очень недальновиден и самоуверен Адам.
– Тогда подскажи мне, какое мне платье надеть сегодня на вечер. – Вот до чего же Рита коварна, ведь же знает, что Адам ни черта не понимает в модных тенденциях и, тем более что надевать. Вот если бы она спросила у него, что лучше будет ему снимать, то вот тут он смог бы себя проявить как профессионал – то, что ты наденешь. Правда, ответ в обоих случаях не сильно бы разнился, так что Адаму пришлось быть убеждённым Ритой в том, что она, и получается, что и их взаимоотношения, нуждаются в оценочных суждениях посторонних людей, ещё называемых знакомыми Риты. И как отлично понимает Адам, то все эти суждения в его сторону будут крайне предвзяты, учитывая то, что он с этими друзьями и знакомыми Риты, раз с ними уже раз была одна предварительная ознакомительная встреча, так и не нашёл общих точек соприкосновения.
И вот сейчас по всей Адама видимости наступил момент общей оценочной истины. Где через вот такой момент кульминации – Рита создала экстремального характера ситуацию, когда тебе не удастся промолчать и отсидеться в стороне, а ты будешь обязан высказать свою позицию на происходящее – и будет решаться, кто на самом деле ты. И первое слово за Адамом. Кто должен и просто обязан, как думает это общество перед ним, наконец-то, не тянуть больше время их общего нетерпения и озвучить вслух пришедшее ему от Риты сообщение.
– Ну, раз вы так хотите. – С этим предупреждением и явной угрозой посмотрел Адам на эту компанию людей, состоящей из двух чем-то связанных между собой пар людей. – Но только затем не высказывайте претензии мне, что не так всё получилось, как вы задумывали. Никто тут не собирается разбирать себя на слёзные части и упиваться своей обречённостью. – И с этим настроем Адам подносит к лицу свой телефон, открывает пришедшее ему и в самом деле от Риты сообщение, и смотрит на него через призму всеобщего внимания.
Ну а Адам был уже готов к чему-то такому, что должно было его выбить из равновесия, расстроить в предел и разориентировать в пространстве моральных и нравственных ориентиров, где он, если он не в предел бессердечный и с душой человек, просто обязан, закатив в мольбах глаза, обратиться к небесам с воззванием: «За какие грехи меня так наказывают?!». И этого все только и ждали. Ну а люди здесь собравшиеся не просто так, а с очевидными целями, должны будут ему объяснить, какая он скотина – по общему мнению, ты, Адам, козёл – и за его счёт, в том числе и в финансовом выражении поглумиться над ним, весь вечер объясняя, что у него при таком подходе к жизни и отношениям не было шанса на продолжение завоевания внимания такой прекрасной девушки как Рита. А если у тебя есть ещё требование к ней и желание её убить, то лучше всего это сделать через самоубийство. Вот тогда она будет точно на твой счёт некоторое время убиваться, сумев, наконец-то, по достоинству тебя оценить. Чего, как вечно на этом настаивал Адам, в ваших отношениях никогда не прослеживалось.
– Я понял, что вы тут задумали. – Исподлобья окинув все эти в свою сторону внимательные взгляды, размыслил про себя Адам, только теперь принявшись читать пришедшее сообщение.
«Я вам пишу, чего же боле…», – прочитав первую строчку сообщения, в край удивился Адам такой подаче ему болевой информации (хочет стерва, чтобы я сам для себя выбрал, чего мне более больней), язвительно отреагировав про себя, – это что ещё за поэтическая беллетристика, – после чего выдохнул, понимая, что его впереди ждёт столько открытий чудных, которые готовит точно не просвещения дух (а чистая физиология), и продолжил читать сообщения. «Вы, Адам, больше меня понимаете». – Адам опять сбивается от прочтения в сторону своего комментария. – А вот это что-то новенькое. И как я понимаю, то ничего хорошего мне не сулящее. – Здесь Адам, прокомментировав, возвращается назад к сообщению.
«Что наши отношения достигли той самой точки бифуркации, где от каждого из нас требуется принять самое важное для жизни решение. Что дальше делать? Продолжить идти дальше вместе или же разойтись и идти по жизни порознь». – Прочитал Адам и на этот раз с достойной оценкой подошёл к прочитанному. – Вы, Рита, меня сумели-таки удивить своей рассудительностью и научными познаниями. – Рассудил Адам и вновь вернулся назад к чтению.
«И как я вижу выход из того тупика, в который зашли наши отношения, то он бы так не был назван, если бы перед нами не встал подобный вопрос, то он очевиден. И на этот раз я уверена в вас, вы поймёте, что всё это значит. Прощайте. Не ваша отныне Рита». – Адам, на этот раз прочтя, не отвлёкся в сторону себя от букв этого сообщения, а он визуально впитывал в себя последние прощальные фразы.
– А она умеет делать, не то, чтобы больно, а я в себе ощутил потерю. – Вот так про себя рассудил Адама. – И в чём всё-таки потеря? – задался в чём-то циничным и меркантильным вопросом Адам. А почему его вопрос такой, то для этого есть свои аргументы из последующего добавления Адамом, точно Смитом. – Если у меня столько времени освобождается на себя. Мне отныне не нужно его сверять с чьими-то капризами и личными представлениями о жизни. Которое я теперь могу с большей продуктивностью потратить на личное самообразование. А если считать общение с Ритой, как один из этапов практического образования и набора личного жизненного опыта, то он слишком субъективен, и он может положительно использован лишь в плане того, как уберечь свои нервные клетки. К тому же я теперь могу быть с самим собой честен, и не идти на компромиссы с самим собой, без которых не всегда получается не ссориться с Ритой по пустякам для себя, а для неё принципиально важным вещам. М-да. Здесь целая тема для диссертации обрисовывается. – На этом месте своей глубокой задумчивости, которая была со своей отдельной субъективностью оценена людьми, сидящими за столиком напротив Адама, Адам вдруг обнаруживает это в свою сторону живейшее участие и ожидание его реакции на пришедшее сообщение.
И реакция от Адама обязательно последует, вот только не такая, на какую они рассчитывают.
– А тебе, Константин, что она написала? – вот так неожиданно и вдруг для Константина Адам упирается в него взглядом, и определённо захватывая его врасплох, задаётся этим вопросом. Тем самым утверждая, что тот не совсем не в курсе происходящего.
Ну а Константин может и собирался всё неубедительно отрицать, – да с чего ты, Адам, всё это взял, – карикатурно усмехаясь, да вот только его руки повели предательски по отношению к нему. Они рефлекторно дёрнулись в сторону лежащего перед ним на столе телефона, и тем самым выдали и сдали с потрохами Константина. И он после того, как Адам проследовал своим взглядом за его руками, не мог отрицать очевидное. А вот приврать в сторону смысла сообщения ему Риты, то для этого у него были все возможности (он сильно надеется на благоразумие Адама и поддержку его друзей, не позволяющих тому забрать у него телефон, чтобы прочитать отправленное ему сообщение Ритой).
– Чтобы я не нарывался. – Глядя в ответ глаза в глаза Адаму, отвечает ему Константин.
– Вот как. – Усмехается Адам. – И какие для этого есть основания? – задаётся вопросом Адам.
– Различная оценка оснований для этого сообщения. – Отвечает Константин.
– С этим не поспоришь. – Говорит Адам. – И я даже предположу, что она по общим основаниям верная.
– Так оно и есть. – Соглашается Константин.
– Ну раз так всё отлично складывается и мы, наконец-то, нашли точки соприкосновения, то может на будущее поделитесь своими замечаниями в сторону того, что могло стать причиной того, что между нами не сложилось.
– А зачем? – категорично за Константина отвечает его спутница без известного для Адама имени.
– А и в самом деле зачем. – С долей задумчивости задаётся этим вопросом к себе Адам. – Этот опыт на другое будущее не переложишь. Возвращаться к прошлому невозможно. А меняться никто не будет. М-да. – Подытожил свои размышления Адам, переводя свой взгляд от Константина на его спутницу без известного для Адама имени и обратно, чем он несколько взбодрил и встревожил обе части этой пары, заподозрившее неладное в Адаме, уж больно пристрастно с них не сводящего своего взгляда.
– А может и зачем. – Остановившись взглядом на спутнице Константина без имени (то ли тот их очень часто меняет, что запоминать их того не стоит, то ли это личное дело каждого, как твою избранницу зовут и тогда чего Адам будет лезть и нарушать порядок выбора подруг Константина, кто в алфавитном порядке для себя спутниц выбирает), Адам произнёс в её сторону вот такую сакраментальную и никому непонятную фразу. И которую нужно немедленно понять спутнице Константина. Что-то она, да и Константин такого же мнения, не сильно уверена в том, что Адам не собирается сейчас поставить её в ложное и неловкое положение по отношению…Да к хоть кому.
– И чего он хочет от меня? – занервничала и запричитала про себя вопросами спутница Константина, начав ёрзать на месте и ближе к Константину, ища с его стороны поддержки. А тот, когда это только ему надо, готов оказывать всякую ей поддержку, в частности под столом, шуруя там своими ненасытными и бессовестными руками по всем для них доступным и недоступным визуально местам, а когда понадобилась ей помощь, то, где его помощь и близость. А там, в недоступных для неё пространствах.
[justify]– А что вы так за меня переживаете, хотел бы я задаться вопросом. – Не хотел бы, не задавался, а так-то уже задался этим вопросом Адам. И вообще не совсем понятно, зачем нужно использовать вот такие фразеологические выверты, чтобы задаваться обычным вопросом.