Срединном мире, в настоящем.
Мы действовали без слов, слаженно, как будто сто раз до этого репетировали обряд. Словно нами кто-то управлял.
Васька, то и дело проваливаясь выше колена, пошел было в сторонку. Вернулся, нацепил снегоступы. Отсчитал от Древа положенное количество шагов. Снял со спины саперную лопатку, остро наточенную, как на войну. Пробил корку наста. Разметал снег, снял дерн прошлогодней омертвелой травы, выкопал ямку на пять локтей.
Я осторожно расстегнул старенькую телогрейку и уже разматывал нарядное платье, когда из телогрейки выпала ракушка. Откуда она тут взялась? Не иначе, в карман ватника ее сунула Лори. Прятала? Зачем? Во время приступов, помню, она прикладывала ракушку к уху, слушая шум волны – не моря, а Тыи. Несомненно, та самая ракушка из нашей барачной юности.
Телогрейку я решил в лесу не оставлять. Почему-то Лори любила эту телогрейку – новое поколение слово-то такое не ведает. Она висела в нашей темнушке, Лори не давала ее выбрасывать. Потом этот драненький ватник, вата вылезла на локтях, подкладывала под подушку. В таких вот телогрейках в межсезонье ходило половина Захолустья… Ходила ее мама.
Дрожа от возбуждения, охотничьим ножом вскрыл опломбированную урну с прахом. Вдвоем с Ваньком мы бережно поместили саженец в ямку. Пепел, просыпавшись из урны, прилип к белесым корешкам сосенки.
Васька вынул из-за пазухи вылепленную из глины фигурку человечка. Савэки. И прислонил фигурку к корням. Туда же, на дно ямки я уложил «свадебное» платье, на него - очки, которые выбрала для своей ученицы любимая учительница. И – ракушку.
Пустую пластмассовую урну расколошматили обухом топорика и разбросали осколки вокруг.
Посадку засыпали, прикопали, накрыли дерном. Затем окружили саженец сугробом, притоптали близ ствола. И еще раз нагребли к сосенке снега – ее макушка под ним едва торчала. Днем солнце растопит сугроб, дав младому деревцу-ребенку жизненную влагу. И будет питать растение еще неделю, как минимум.
Я распечатал бутылку спирта. Васька отлил немного в граненый стакан (откуда у него стакан?- мелькнуло), обрызгал сосенку спиртом и поклонился Древу..
Мы сделали три круга возле сосенки по ходу солнца. Ванек громко выкрикивал: «Хүн долиг, хүн долёо! (Обряд замены человека свершился).Омин - бэе индевунин!»
«Оми! Оми! Оми!» - крикнули мы.
Затем отошли к лиственнице-Древу.
В руках Васьки возникла пластиковая бутыль с водой.
- Вода из Тыи, в зимовье ледобур был, здесь, в верховьях, она чистая…
Я вздрогнул. Впервые за последний час явственно услышал голос товарища.
Спирт развели. Сели в снег, прислонясь к мощному стволу старой лиственницы. Ей, поди, было лет триста, а то и больше. Даже ветер, гнавший по ослепительному небесному индиго редкие остроугольные облака, внизу, в кроне древнего дерева, в кроне-короне, запутался и стих. Над нашими головами гигантскими пушистыми зверями распластались ветви, даже взошедшее солнце не могло пробиться сквозь них: сучья-то толщиной с медвежью лапу. Я подложил ватник под затылок. Ощущать спиной шершавый ствол было приятно: словно очутился под защитой, и после долгих блужданий пришел к Отцу. Да так оно и было. Где-то стучал дятел, пели невидимые в кроне птицы... Белка-летяга несмело спустилась с ветки, завидев сьестное, но я пошевелился, и она канула в сочном буйстве зелени...
Время текло, но куда?..
Глазурованная корка полянка лежала пред нами большой шапкой ром-бабы, утыканная шишками-изюминами, испуская нестерпимое сияние.
Белка потревожила дремавшие на широких ладонях Отца пласты снега, они медленно сползли к краям – и просыпались вниз, но были разбиты нижними ветвями лиственницы, развеяны резким порывом ветра от Тыи. Снежинки сотнями бабочек запорхали пред глазами, пощекотали ресницы, намочили губы влажным поцелуем. Дух Лори был разлит повсюду. Here, ThereandEverywhere. Здесь и везде.
В ход пошел граненый стакан. Закусывали сладковатым снежком, сухарями и круто посоленным куском вареной оленины.
- Не, начальник, в город не вернусь, - пробурчал на обратном пути захмелевший Васька. Глаза его от удовольствия превратились в щелки. Нижняя губа выпячена. Переднего зуба нет. – Так и передай Лориго …
Васька чуть не упал, запутавшись в снегоступах.
- Кому… передать? – ошарашенный, спросил я.
Впрочем, что с пьяного взять?
To love Her is to meet Her everywhere.**
Я оглянулся. На моих глазах сосенка встрепенулась, как живая, сбросила снежный панцирь, и острием нацелилась в небо.
_________
*«Душа - средство жизни» (эвенк.)
** Рефрен песни theBeatles: »Любить ее – встречать повсюду». Альбом Revolver (1966).
@info_Klio
В апреле 2001 года, на 46-й ежегодной встрече Международного общества по оптической инженерии (SPIE) в Сан-Диего, штат Калифорния, индийские и британские исследователи представили образцы воздуха из стратосферы, полученные Индийской организацией космических исследований, в которых содержались сгустки живых клеток. В ответ на это заявление Исследовательский центр Эймса NASA высказал сомнения по поводу того, что живые клетки могут присутствовать на таких высотах, но отметил, что некоторые микробы могут миллионы лет пребывать в спячке, чего, вероятно, достаточно для межпланетного путешествия внутри Солнечной системы.
Пленка 28е. Серенус. Черный квадрат, изгоняющий тьму
Сосны Захолустья, необычайно стройные, почитались местными племенами как стрелы, устремленные в космическую даль. Именно оттуда, из глубин Вселенной, согласно верованиям орочонов и шаманов, бурятов и эвенков, когда-то пришла на Землю жизнь. И ее, эту жизнь, по убеждению родового шамана племени вэкороев, следовало вернуть обратно… Соблюсти незыблемый круговорот. Старики-эвенки говорили, когда ребенок взрослел, начинал ходить на охоту, становился полноправным членом племени, его душа «оми» перерастала в «ханян» (воздух). Это Верхний мир.
Как ни странно,камлания шаманов, удары их бубнов аккомпанируют научной мысли, веками бьющейся над разгадкой возникновения жизни на планете. Корешки сосенки, посаженной Борисом с товарищами в верховьях Тыи, глубоки. Они уходят в глубь древней земли. Случайно ли, что близкие к «оми» слова «оме» и «ома» у тунгусов означают «утроба», «матка». Не говоря о том, что сходный по звучанию «ом» - сакральный речитатив в индуизме и буддизме.
Лори знала, когда уйти. Высаживать сосну лучше ранней весной. Это я узнал от знатоков по завершению похода на Тыю. Тыя. «Ты и я». Но Борис уверил меня, что это совпадение…
Идея механического переноса семени в «утробу Земли» - суть та же операция, только в нано-масштабе, которую проделал Бассаров в ванной со своей спермой, набрав ее шприцем, - живуча. Знала ли о теории панспермии спутница Бассарова? Вряд ли. Уже в статусе официальной супруги Лориго Бассарова завещала своему душеприказчику необычный способ захоронения, держа в уме противоречивую теорию предков, пускай интуитивно. Да, люди состоят из звездной пыли, потому что в конце пути возносятся вверх. AcrosstheUniverse. JaiGuruDevaOm.* Свой уход в Верхний мир Лориго воспринимала как путешествие души-оми. Борис как-то обмолвился, что был поражен безмятежным выражением лица своей жены postmortem.
Вскоре после смерти Л. Арпиульевой-Бассаровой в мае 2001 года геолог Бруно Д’Ардженио и молекулярный биолог Джузеппе Герачи из Неаполитанского университета объявили об обнаружении внеземной бактерии внутри метеорита возрастом около 4,5 миллиарда лет. Исследователи утверждали, что бактерии, содержащиеся внутри кристаллической структуры минералов, ожили в культурной среде. Они также заявили, что бактерии обладали ДНК, не похожей ни на что на Земле, и выжили после высокотемпературной стерилизации метеорита и очистки спиртом.
Эти сведения я вычитал в папках, которые мне передал усталый Борис Бассаров в начале «нулевых» годов. Это он, заплутавший в тайге странник в поисках таинственной «оми» на порогах горной Тыи, нашел хрустальной ключ. Серебряный ключ к разгадке тайны, последнего путешествия по бездонным просторам. До этой заповедной точки надо дойти своими ногами. Слабое подобие буддийских «простираний». Возмущение Виссарионыча, когда тот узнал о месте последнего упокоения жены Бассарова, дескать, он мог бы «организовать вертолет», кабы братва попросила миллионера-нефритчика из местных, - простительно как реакция мирянина.
«Дурачок! Искал то, что давно открыто. Буддийские монахи, медитируя, и после формальной смерти веками сохраняют мягкость кожных покровов, а приборы показывают, хоть и нитеобразно, идущие в теле жизненные процессы …» - было крупно, наискось, выведено бассаровским почерком на листе формата А4. Он затаился между папками.
Был конец дня, Бассаров встретил меня на крыльце редакции с грузом у ног. Книги и папки были упакованы в коробку. На дне ее что-то перекатывалось. Я заметил у давнего знакомого седину на висках. Он сидел, ссутулясь, за рулем скромной иномарки, и пальцы его вздрагивали, теребя сигарету. Фирму он распустил, сообщил давний заказчик, работает в конторе у бывшего партнера. Лори ушла, а ему еще растить дочку… И всучил тяжелую коробку.
- Посмотри, может, пригодится… Жаль, пропадет, - бормотал Борис, уводя взгляд.
И напрасно. Я уже давно не спрашивал у своего работодателя про гонорар, решив закончить рукопись самостоятельно.
Да, подтвердил заказчик, он устал от этой темы – темы
