должен заложить.
- Не заложит. Он второй утюг прихватил.
Палатка грохнула от смеха. На весь батальон осталось всего два утюга, и нет гарантии, что их тоже не увели. Два утюга точно в нашей роте.
Даже, если в случае не разбудят нас, то минимум половина батальона будет не выглаженная. Что уже само по себе приятно. Не только тебя одного драть будут, а всех. А когда всех - то, значит, никого. Никому не обидно. Все дураки, а не ты один.
Я коснулся только подушки, как тут же вырубился.
Когда был студентом, то казалось, что хронический недосып бывает лишь во время сессии. Все остальное время можешь спать. Даже если прогулял занятия, то можешь сварганить липовый больничный и оправдаться. Я делал еще мудрее. Сдавал кровь. В день сдави крови можешь не учиться, плюс еще один берешь когда захочешь. За одну сдачу крови я мог спокойно перекрывать два дня. Сдавать можно не чаще чем раз в две недели. Я так пристрастился к этому делу, что уже по истечению двух недель чувствовал какой-то дискомфорт. Хотелось сдать кровь. Плюс бесплатная еда для доноров. Ешь перед сдачей крови. Масло, шоколад, печенье, сладкий чай. Так все стояло на столике, медицинский персонал, рассчитывал, что донор слопает печенюшку и пойдет сдавать кровь.
Наверное. Так оно и было, пока студенты не надыбали такую кормушку. Мы бессовестно сжирали все, что было на столе и бесстыдно требовали добавки, порой, просто заглядывали и воровали пачку-другую печенья.
Морально ощущал себя спасителем чей-то жизни. Плюс ко всему, после сдачи крови реально увеличивалась потенция. Мужская сила. Член половой не просто стоял, а бил по голове. Девушкам тоже это нравилось...
А после сдачи выдавали талон на бесплатный обед в столовой. Мы покупали бутылку водки, чаще - вина (надо же было компенсировать потери гемоглобина!), и под бесплатный комплексный обед уминали все, что полагалось. А потом спать.
Здесь же все было несколько иначе. Спать хотелось всегда и везде. Оттого часто все были злые, раздражительные. И если выдавалась малейшая возможность, то засыпали все и везде. Пусть даже это было пять минут, но все использовали для сна. Сон, равно как и еда - это святое! Жрать тоже хотелось всегда. Ну, не считая мыслей о женщинах. Здесь и без сдачи крови хотелось тесного общения с девчонками. И не важно симпатичная она или же крокодилица... Но девушек мы видели лишь во сне.
Если в институте девчонок было много. С любой можно было познакомиться. Перекинуться парой фраз, пообедать, поужинать, сходить в кино, а часто и предаться любовным утехам.
В первые же дни абитуриентства нас просветили старшие товарищи, что секс у курсанта младших курсов бывает как Новый Год. Но Новый Год - чаще.
И поэтому я натянул одеяло на голову и уснул. Одеяло на голову - так теплее. Август в Сибири - уже холодно. По утрам на траве иней. В обед - жара -- загорай, а ночью можно холодильник отключать - мясо не испортится.
- Эй, второе отделение - подъем. Послышался приглушенный голос дневального.
- А?
- Что? Вставать?
-Вставайте, подшиваться!
- Спасибо, что не забыл разбудить.
- Парни, вы утюг не брали?
- Нет, а что спиздили?
- Ну, какие-то гады утащили. Все ходят, спрашивают. Грозятся старшину поднять.
- Ну, поднимут, что? Он выдаст новый утюг или родит его, или сыскной собакой спаниелю будет работать.
- Ага. Нюхай, старшина, ищи, след! След! След! Плохая собака! В будку, Старшина!
- Надо будет собакой назвать старшиной.
-Лучше свинью, как в анекдоте, приедешь в отпуск - зарежешь!
- Как будто это мы утащили. Вон в других ротах пусть ищут.
- Говорят, что наши, мол, мы всех ближе к бытовке.
- Не ссы. Пройдет строевой смотр, вернут утюги.
- Да, хоть к сдаче наряда нашлись, а то хрен сменюсь. Фиг на этот строевой смотр, я на него не иду.
- Пусть с получки высчитывают.
- Точно не брали?
- Не брали. Сейчас будем форму растягивать, да, под матрац укладывать, чтобы к утру ровной была.
- М-да, дела.
Дневальный вышел, озадаченно качая головой. Он не верил никому, тем более нам. Но не докажешь никому и ничего.
- Макс, надо будет вернуть утюг перед сменой наряда. А то парни не сменятся. Весь наряд по лагерю не сменится. Я натягивал задубевший на холоде мокрый сапог.
- Положу. - Пономарь увертываясь от машущих рук одевающихся, натягивал сапоги. Сложно на маленькой площадке с низким потолком одеваться сразу 8 здоровым парням.
- А потом надо прикарманить снова на сутки. - это Олег Алтухов подал голос.
Вышли на улицу. Казалось, что в палатке холодно. Но на улице было еще холоднее. На передней линии горели тусклым огнем четыре лампочки - по лампочке на каждую роту. Возле них сидели и подшивали фурнитуру курсанты. Изредка хлопая себя по спине, щеке, телу, убивая комаров, мошек, которые в большом количестве роились вокруг лампочки.
Мы подошли к тумбочке дневального нашей роты. Устроились на бревне. Снимать куртку вообще не хотелось. И вообще какого хрена я тут делаю? Сюрреалистическая картина. Сальвадору Дали не снилось это. А то бы он не такое нарисовал. Говорят сюжеты своих картин он подсматривал в дреме. После обеда дремал в кресле, брал большой ключ, ставил большой серебряный поднос на пол. Засыпал, пальцы разжимались, ключ падал. Дали просыпался от грохота, и то, что ему пригрезилось в коротком сне, переносил на холст. Его бы сейчас к нам, ему не понадобился ключ и поднос серебряный, стой, рисуй. Фурор гарантирован. Эх, спать охота. Всякая дребедень в голову лезет. Да, и пожрать бы не помешало бы!
Первый час ночи, полуголый пришиваю погоны, искалываю пальцы, ни фига не видно. Комары эти жрут! Надоели! Надоело все! Спать охота! Домой хочу!
Из бытовки показалась голова Макса.
- Эй, второй взвод, кто там следующий?
- Я. - я встал и пошел погладить форму. После нашего кросса по слабо пересеченной местности в новых сапогах, под командованием доморощенного дегенеративного фашиста с замашками садиста Бударацкого, пришлось в нескольких местах застирывать брюки, а после того как они высохли на мне, приобрели несколько жеванный вид. В армии говорят "как из жопы".
- Э, что утюг появился? - кто-то заинтересовался нашими перемещениями.
- Откуда? - я искренне удивился - Где?
- А что он тебя зовет?
- Бабу из Ягуновку Макс притащил. Вот по очереди дерем ее. Если хочешь, то у Гурова список - записывайся. Он -следующий.
- Бе-е-е! - изобразил рвоту.
- Ну, как хочешь. Я пожал плечами. Потом захочешь, а она уже убежит домой. Рассвет скоро. Ей на работу надо. На дойку утреннею.
Зашел в бытовку. Там заканчивал гладить форму Макс. Там же был Филипп. И еще двое из 43 и 44 роты. Из 41 роты никого не было.
Я вкратце рассказал, что было на улице.
- Если, что то я тоже с вами! - Пашка Филиппенко поднял руку.
- А ты, что делал? Свечку держал?
- Отбивался от нее!
Так за болтовней я погладил форму. Только вот, жаль, что подшиваться в бытовке невозможно. Мало места. Четверо когда гладят на обычных столах, застеленных старыми армейскими одеялами, то мешают друг другу, не говоря уже про посторонних.
Заглянул дневальный.
- О, ё! Вот и утюги нашлись! А ведь ни одного не было.
- Ничего подобного - 43 рота - все на месте было. Мы пришли и утюги стоят. Даже кто-то из розетки не выключил. Мог случиться пожар! Мы спасли.
- Ты только не ори, что утюги нашлись! - попросил я его.
- Сейчас 41-я прибежит. - добавил парень из 44.
- Эти чмыри завтра хотят комбату жаловаться. Что они не смогли погладиться. А меня за это вывернут на изнанку и на вторые сутки оставят.
- Не суетись, Маша, под клиентом! - Пашка хлопнул его по плечу - Мы все поглядимся к подъему, а там их дело. Часок останется. По утюгу на каждый взвод, пусть торопятся. Успеют. В большой семье хлебалом не хлопай, без мяса останешься!
- Кто первый встал - того и тапочки.--добавил Макс.
- Кто первый встал - того и валенки. По зиме на двор в уборную сбегать.
- Коль хочешь, есть и сыр и сало - не разевай своё хлебало!
- Так оно так, да, как бы... -- дневальный махнул рукой и вышел.
- Эй, 42-я. - обратился парень из 44-ой - А, может. Вы того, отдадите один утюг 41-й? А то у всех один утюг, а у вас - два.
- Ты свой утюг где взял?
- Как где? - он удивился - Здесь, конечно. Утюги пока не растут на деревьях.
- Именно, что здесь.
- Ты один воровал?
- Ну.
- А было бы вас двое, то вы бы два утюга утащили. А было бы четверо, так и все четыре. Так?
- Ну, вроде так.
-А ежели, "так", так и нечего здесь гриздеть! Нас двое было, вот мы и два утюга взяли. Было бы пятеро, то и бытовку бы прихватили! И не фиг с этой сорок первой ротой делиться награбленным. Пусть сами себе украдут и гладят. Утюгов на всех не хватает. Побеждает тот, кто думает, чтобы быть выглаженным, и не желающим быть выгребанным завтра на строевом смотре. А они ходят как в штаны насрали. Пусть и так ходят дальше. Если тебе хочется быть добрым - отдай свой утюг. Все равно уже почти закончил.
- Ага! За мной весь взвод, да, и, наверное, вся рота. Порвут на части.
- Вот видишь, ты еще и трус! И паразит.
- Это еще почему?
- Хочешь быть хорошеньким за чужой счет. Не выйдет, паразитический трус или трусоватый паразит. Как нравится, ненужное -- зачерк
Я закончил гладить и вышел в проем, махнул рукой. Тут же Бровченко ("Бровкин") Серега пошел гладить форму, я же занял нагретое им место и принялся дооборудовать форму.
С погонами вроде все понятно. Уловил, что и как. С петлицами--тоже. Вставил эмблемы. Потом пришивай петлицы к углам воротника.
Эмблемы связисткие представляют собой симбиоз крылышек, молний, а посередине маленькая красная звездочка. Крылья, наверное - от голубиной почты, а вот молнии - электросвязь. Ну, звездочка - это армия.
В армии все любят расшифровывать, везде ищут тайный смысл. Послание пришельцев, наверное. Символизм просто обожают.
Так, например, нашу эмблему расшифровывать как "Нас ебут так, что молнии сверкают, а мы лишь крылышками машем".
У мотострелков эмблема представляет собой лавровый венок со звездой внутри. Она расшифровывается "Сижу в кустах и жду "Героя".
У автомобилистов - два автомобильных колеса, соединенные мостом, а по бокам крылышки мохнатые - "Кошачьи яйца".
А вообще. Если смотреть на наши - связные эмблемы, то очень похоже на жука. Их за это и прозвали "мандавошками" -- лобковая вошь. Почему именно лобковая? Не знаю. Видимо много кто из связистов цеплял такую заразу. И знает, как выглядит это насекомое. В армии о бабах думаешь 24 часа в сутки.
С другой стороны, конечно, не очень благозвучное название. Но традиция! А мы традиции соблюдаем! О, как!
Да, и потом, когда все так называют, как-то не задумываешься о первоначальном значении этого слова.
Так вот. Все это я присобачил куда положено. А вот с "подшивой" -- подворотничком повозился изрядно. Что проще, казалось, бы? Выдали подворотничок. Его надо пришить к воротничку.
Вон, у тех, кто из войск пришел - толстый ровный подворотничок. А тут он - тонкий. Все время норовит собраться гармошкой. Он должен выглядывать над воротником на миллиметр - толщина спички. А у меня как синусоида.
