отправить на "дизель" -- дисбат (дисциплинарный батальон), то гражданскому прямая дорога - зону топтать, и выполнять план Родины по заготовке леса.
А "дизель" не считается уголовным наказанием, и нет отметки, что ты сидел. Армия бережет своих.
Правда, говорят, что "дизель" похуже зоны будет. И если ты особо провинился, то сделают из тебя там животное. Армия. Свои порядки, свои законы, свои каратели, и палачи тоже свои.
И те, кто охранял дисбаты, всячески скрывают сей факт из своей биографии, потому что и после службы можно по морде схлопотать.
И если бы кого и убили в нашем ночном походе, то нас бы тоже судил военный трибунал, т.к. мы находились на военных сборах и автоматически попадали под юрисдикцию военных законов. Но в дисбат нас бы не сослали, а прямиком на зону, потому что мы, пока, -- не военнослужащие.
Но, судить нас не будут, плюс ко всему замаячила перспектива остаться и продолжить свой путь при поступлении.
Армия - это государство в государстве.
Дали Жуку пять лет, а остальным членам бандитской группыы, охочим до военного оружия и снаряжения, - по семь лет.
Карты в училище после этого находились под жесточайшим запретом. Как рассказывали, за игру в карты на самоподготовке комбат давал сразу трое суток ареста. Пусть даже вытягивали старшую карту, споря о чем-то. Не волнует. Такса одна - трое суток "губы".
Досталось "на полную катушку" капитану Верткову. Он был командиром взвода, где служил Жук и кандидатом на должность командира роты, но после этого ему не было никуда хода. Так и сидел Вертков, перехаживая уже второй срок майора в капитанах. И, говорят, что любил Вертков "закладывать за воротник" от тоски отчаянной.
Так как Верткова мы на абитуре видели крайне редко, то ничего определенного я сказать не могу. На утреннем разводе личного состава и вечерней поверке он был трезв.
Про прежнего командира батальона полковника Комарова рассказывали, что с первого курса у него была поговорка, к выпуску батальон уже отвечал хором, четко, без запинки.
Комаров:
- Кто плохо учиться, нарушает дисциплину, поедет служить... Водка до желудка от жары не доходит, где?
- В Геок-Тепе! - строй отвечал в один голос.
А, Геок-Тепе находится в 30 км. от Ашхабада.
Батя был на учениях в Туркмении, говорит, ну, его нафиг туда попадать. Жара круглые сутки, ночью жара немного спадает, но активизируются всякие ядовитые насекомые и гады ползучие. Лучше в Сибири или в Поволжье!
Также славилось наше училище, по словам курсантов четвертого курса тем, что готовили классных специалистов. Оказывается, после года службы в войсках, командир части пишет отзыв на лейтенанта. Это не столько нужно самому лейтенанту, сколько училищу, чтобы обратить внимание на те или иные дисциплины. В том числе и приходили отзывы из Афганистана, где немало наших выпускников сражалось, выполняя интернациональный долг.
Я уже говорю "наше училище", хотя еще туда и поступил, но уже проникся, пропитался духом училища и уважением к его традициям.
Тем временем мой взвод уже закончил сдавать экзамен и все расположились в палатках. Сочувственно смотрели как парни, кто не сдал экзамен, собирали вещи.
Некоторые бодрились, и говорили, что, мол, специально завалили экзамен. Не надо нам это военное училище. Другие смахивали слезы с глаз. Обидно. Некоторые готовились. Сам видел. Но, не судьба.
Я подбадривал, сам себя в пример приводил. Еще успеют поступить в гражданский ВУЗ, там прокантуются годик и снова можно попытаться поступить в военное училище.
Ходили слухи, что те, кто не пройдет по конкурсу, не наберет баллов, то приезжают "покупатели" из училищ, где недобор, и берут туда. Но, для этого надо сдать все экзамены успешно, без двоек.
А вот некоторые, из тех, кто сдал, откровенно радовались, что их товарищи срезались. "Меньше конкурс" - говорили они. Меньше народу - больше кислороду!
Потом был обед.
Очень хорошо, что погода была ясная. Над столами навесов не было. Когда шел дождь, то суп ели наклонившись низко-низко, закрывая собой миску. Если распрямится, то было ощущение, что суп никогда не кончится. Второе есть было бессмысленное. Оно становилось, по концентрации, как первое блюдо. В дождь, как правило, второе никто не ел. Если было мясо, вылавливали.
Сегодня было все как обычно. Борщ из консервированных овощей, каша -"сечка" с огромными кусками отварного волосатого сала, компот из сухофруктов. В компоте сверху плавали разваренные черви, что были в яблоках, а потом попали в сухофрукты, где и нашли свою смерть, а сейчас в кипятке они разварились и всплыли наверх. Белые, толстые. Деликатес для карасей. Но не для нас.
Если впервые дни меня воротило от одного вида червей, то сейчас, после того как съел борщ, я ручкой ложки вылавливал и выбрасывал червей из своей кружки.
Второе не стал есть, сразу перешел к компоту.
Рядом сидел "Пиночет" - Олег Майтаков, за то, что он носил большие, квадратные, затемненные очки, его прозвали Пиночетом. Очки уж больно были схожи, что у чилийского диктатора.
- Ты что самый навар выбрасываешь? - Пиночет шутил.
- На, я могу тебе своих червей переложить. - я завис с очередным варенным беспозвоночным над его кружкой компотом.
- Не надо, у меня навар в самый раз - Олег закрыл свою кружку рукой.
- Слышь! Вы. - это Андрей Кириллович, по кличке "Кирилл", он сидел напротив нас, держался за горло, сдерживая приступ рвоты.
Кирилл был местным, перворазрядником по хоккею с шайбой и вены на его накачанной шее вздувались от напряжения, сам он покраснел от натуги.
- Я вам этих червяков в пасти забью. Прекратите! - позывы рвоты и злость душили его.
- Да, ладно тебе, -- продолжал Пиночет - мясо, как мясо. Китайцы очень, говорят, уважают таких вот червей, говорят, что сплошной белок.
- Убью! - Кирилл хрипел.
- Ладно, Ладно, Андрюха, мы пошутили, остынь. - я миролюбиво улыбнулся, продолжая вытаскивать из своей кружки с компотом мертвых гадов.
"Кирилл" и "Пиночет" были местными, но "беспозвоночными", т.е. поступали как все, на общих основаниях. Держались просто, вместе ходили в Ягуновку в ночной поход. На КПП мамины подарки не жрали.
Теперь лагерь абитуры был разбит на тех, кто ходил, и на тех, кто не ходил.
После обеда было построение всего батальона. Раньше такого не было. Просто поротно отправлялись на самоподготовку. У каждой роты был свой угол в лесу. Располагались на траве и готовились к экзамену. Т.к. следующий экзамен у нас был физкультура, все рассчитывали поспать, компенсируя потерянную ночь.
Батальон построили в "каре" -- буквой "П". В центре стоял комбат полковник Абрамов и трое абитуриентов, у одного была перевязана голова, сквозь повязку проступала кровь. У остальных были помяты и ободранные рожи, на лбу и под глазами наливались свинцом свежие синяки.
- Вот, товарищи абитуриенты! - начал комбат - Эти трое ночью ушли в самовольную отлучку в поселок Ягуново! Спровоцировали драку с местным гражданским населением. Не сумели отбиться! Позор! Бросили своего товарища на произвол, и побежали в лагерь. Позор! Ночью взбудоражили лагерь и абитуриенты, движимые ложным чувством пошли выручать попавшего в драку абитуриента. Еще хорошо, что никого не побили! Поэтому, батальон! Равняйсь, Смирно! Слушай приказ начальника училища! - и начал читать Приказ об отчислении абитуриентов таких-то с абитуры.
Одну фамилию я запомнил "Вылегжанин", никогда не встречал ничего подобного. Чудилось знакомое "Волжанин". Я заметил, что у него поблескивает обручальное кольцо. Женатый.
После того как закончил читать приказ, обратился к строю:
- Предупреждаю всех остальных любителей девочек и просто острых ощущений, что на этот раз мы никого больше не отчисляем, хотя, и следовало. На мандатной комиссии, при наличии одинакового количества баллов, выбор будет сделан в сторону более дисциплинированных, тех, кто не ходил в поселок Ягуново! Все! Командирам рот, отправить роты на самоподготовку.
И мы пошли на самоподготовку, а отчисленные абитуриенты поплелись к своим палаткам паковать вещи.
Погода была теплая, и наш взвод просто улегся на землю, спать. А что еще молодому здоровому организму надо? Корни деревьев нам служили подушкой, трава - периной. Весь взвод дружно засопел. Впереди один экзамен. Только один.
Только Женя Данданов, тоже местный, спал без "подушки". Он и в палатке спал без подушки, убирал ее на ночь. Впрочем, т.к. подушки были "жидкими", вата в них скаталась в один большой комок и постоянно убегала из-под головы в какой-нибудь угол подушки, то желающих поспать на двух подушках всегда было предостаточно.
Женька говорил, что не может выспаться на подушке. Голова болит, шея затекает. Каждому - свое.
Басарыгин из первого взвода, подошел.
- Как ты, Славка?
- Надеюсь, что все нормально. После мандатной комиссии узнаю.
- Посмотри на Комарова.
- Который это?
- Да, вон.
Он показал пальцем на Комарова. Небольшого роста, белобрысый.
- Он из деревни. Доверчивый Или не далекий. Он сегодня письмо получил от начальника училища.
- Чего? Не понял.
- Ну, мы, прислали ему письмо от имени начальника училища, что его зачислили училище, что он самый лучший абитуриент, и не ходил в Януновку. Поэтому, начальник училища его зачислил на первый курс и прислал курсовку, чтобы он нашил ее, а также назначает его замком. Он нашил курсовку, всем показывает с гордостью письмо. Попытался командовать взводом. - Басар был готов взорваться от рвущегося смеха.
- И что?
- Морду не набили. Так, послали подальше. Он курсовку пришил. Ходит довольный и гордый.
- Наивный дурачок.
- Во-во.
- Где курсовку взяли?
- В магазине купили. В конверт положили. Комаров пришил на рукав рубашки. Всем ходит, показывает курсовку и письмо.
- Смотрите, чтобы офицеры не узнали. Задницу надерут.
- Не надерут! Вертков уже знает.
- Как?
- Комаров подошел радостный к Верткову и похвастался. Вертков покрутил пальцем у виска.
- И все?
- Все.
- Комаров ничего не понял. Все еще бродит по лагерю и всем хвастается.
- Народ прикалывается активно, поздравляет и разводит на чипок. Чтобы проставился.
- Проставляется?
- Пару раз удалось. - Олег похлопал себя по животу - И пачка сигарет!
- Молодцы.
- Как говорит знакомый моего отца, если бы он был девочкой, то в детском саду можно было обмануть за конфетку.
- Такое ощущение, что он не вышел из детсадовского возраста.
Искренне было смешно и жалко "курсанта".
Комаров не мог усидеть на месте от возбуждения и ходил среди абитуриентов. В его глазах он уже был курсантом, а все остальные еще нет. Н, несмотря на рост был выше всех.
- Как же будет ему обидно, когда объявят, что он такой же как все.
- Неприятная штуковина его ожидает. - согласился Басар.
Наутро у нашего взвода и еще нескольких других было физо. Подтягивание, бег сто метров и километр, прыжки в длину. В некоторых училищах, говорят, что было и плавание, но у нас не было бассейна, так, что
