– Готово. Трогай.
А молодец моя Юлечка. Так ни слова не сказав, и успев оглядеться, плавно трогает машину с места. На улицу выезжает аккуратно. В поток вечернего транспорта, густой и довольно хаотичный – все спешат домой! – вливается без проблем. Словно всю жизнь водила мою старую и раздолбанную колымагу. Ну, я-то знаю, что у неё пока – только курсы вождения. А вот на права она так и не сдала: не прошла медкомиссию. По зрению.
Вдруг, когда отъехали на пару километров, но до дома ещё далеко, подаёт она к обочине, в каком-то сравнительно пустом от людей месте. Останавливает машину. Губы, смотрю, закушены. Поворачивает голову ко мне. Говорит:
– Нет. Давай всё же – ты поведёшь. А то я от предвкушения прям вся разнервничалась. Руки трясутся. И челюсти сводит. От злобы.
Киваю, и вылезаю наружу. Она тоже. Меняемся. Уже сидя за рулём, внимательно смотрю на неё.
Лицо искажает страшная гримаса: его буквально свело! И бледная она у меня какая-то. И пальцы – словно скрючивает какая-то сила, и дрожат они. А уж дышит!..
Говорю:
– Малышка. Может, не будем сегодня с ней работать? А просто – посадим пока на цепь? А сами – поужинаем, отдохнём. Попланируем – как мы будем её!.. А то ты у меня как-то…
– Сильно возбудилась?! – она поворачивается. Ну и взгляд! Таким можно стальные балки резать, как автогеном! – Плевать! Не бойся: у меня крепкое сердце! Ну, по-крайней мере, так сказали моей матери врачи, после того, как я вышла из комы. И если б не это сердце – я бы сейчас покоилась, лет пятнадцать как, на нашем городском кладбище! В каком-нибудь его дальнем заброшенном углу. И никто бы мою могилку не посещал. Потому что мать моей смерти точно – не пережила бы.
А если б не ты…
У меня с тех дней не было никакого просвета в жизни!!! А сейчас… О, сейчас…
– А почему мы всё-таки начали – именно с неё? Ты же говоришь, их было пятеро?
– Да уж, пятёрка «отборных» сучек… Мне не забыть при всём желании! Но каждая – специализировалась, так сказать, на своём способе «уделывания» меня, как они выразились. Та, которая закопана в одной яме с Виктором – била меня в лицо. И по лицу. Причём – рассчётливо. Чтоб я не теряла сознания. Старалась – по зубам! И ладонью – по глазам! Видеть я к концу экзекуции ничего не могла. А сознание потеряла от боли. Потому что пока остальные держали меня, за руки и за ноги, вот эта, – Юлия кивает за спину, – била меня ногой в промежность! Ещё и приговаривая: «Теперь ты и трахаться не сможешь, мерзавка! Потому что тебе будет мучительно больно!»
Молчу. Потом всё же говорю:
– Прости, солнце моё. Я – сволочь вонючая. Но я не знал, что тебе это больно.
– Никакая ты не сволочь. – она вдруг пододвигается ко мне, улыбаясь. И нежно целует в щёку, придерживая за шею, – Ты – мой светоч надежды! И не больно мне нисколько от тебя! А… Как сказать-то… Словом, чтоб ты уж слишком не задирал нос, скажу, что ты – воплощение моих эротических мечтаний! И, может, мне тебя – как раз само Небо и послало! Чтоб доказать мне, дуре закомплексованной, что я тоже – могу получать то, что получают все остальные женщины…
А главное – чтоб отомстить наконец!!!
Ты даже не представляешь, как тяжко мне было все эти годы – голова-то моя на самом деле… Вся седая! И приходится краситься особенно тщательно и часто – чтоб не видно было корней…
Ну а чтоб избавиться от комплекса страха секса, мне пришлось полгода лечиться у психиатра. Уже после института. Гипноз реально – помог! И при сексе я боли, конечно, не испытывала… Но и до оргазма дело всё никак не доходило… Возможно, именно поэтому мои ухажёры надолго со мной и не задерживались – кому ж охота жить с бабой, которая от тебя, красавца, и …баря-перехватчика, не кайфует! А симулировать чёртов оргазм я всё никак научиться не могла…
Ну а с тобой… – она снова смотрит на меня, уже совсем по-другому. И хотите верьте, хотите – нет, а всё у меня тут же воспряло!..
Она переводит взгляд мне на пах, и вдруг рукой легонько этак поглаживает моего жеребца через штанину. Потом вдруг наклоняется, расстёгивает ширинку, и целует его – чтоб мне лопнуть! Я чуть было не кончил! В голову так и ударило – думаю, покраснел, как рак!
А вот тут она, хитро поглядывая на меня искоса, «куёт железо, пока горячо!» – берёт в ротик! Да так, что не проходит и пары минут, как я действительно кончил!!!
Пока я сижу, и пытаюсь отдышаться, и прийти в себя, она откидывается снова на спинку сиденья. Делает невинное выражение лица. Вытирает ротик платочком, который достала из сумочки. И деловым тоном говорит:
– Ладно, милый. Довольно ностальгических воспоминаний. – тут она смахивает со щеки искрящуюся в свете уличного фонаря слезу, – Поехали!
А то эта тварь очнётся раньше, чем надо!
Вот за что её люблю – так за незлобливый характер. И стабильность настроения.
Оказавшись в подвале, делаем как договорились.
То есть – вначале нашу милашку – на дыбу. Ну правильно: методика прохождения жертвой «всех кругов ада» разработана и отработана. И неоднократно опробована. Так зачем, спрашивается, отступать от традиций?!
Но вот наша похищенная, которая хотела, чтоб Юлечка не могла трахаться в своё удовольствие, начинает подавать признаки жизни. Правда, платок на глазах и связанные за спинкой ручки не позволяют ей перевернуться или встать, как она было попыталась.
Она стонет. Затем «врубается»:
– Эй! Кто это сделал?! Идиоты! Немедленно развяжите! Довольно дурацких шуток! Или вы за всё ответите! Отпустите меня, быстро! Ну, кому сказала?!
Переглядываемся с улыбающейся Юлечкой. Она кивает. Я начинаю медленно выбирать верёвку, привязанную к связанным в кистях рукам Раисы. Хуснутдиновны.
Вот ручки и задираются кверху. Постепенно. Вынуждая ругающую нас, и всё ещё пытающуюся угрожать, женщину встать – вначале на колени, а потом – и во весь рост. Делать это ей, конечно, и больно и неудобно – потому что привязать к кольцам в полу пальчики её пухленьких ножек на расстоянии метра друг от друга я не забыл. Кстати – когда раздели её, я невольно похихикал: одета на даме грация. А уж затянуты крючки – на последние петли. И размерчик явно – не её. Стало быть – хочет она казаться стройнее, чем есть… Похоже, шеф её – вполне себе нормальный мужик! Любит стройных. Как и я.
Так вот: мы сняли с неё и чулочки, и пояс с подтяжечками, и кружевные трусики. Но уж позаботились, чтоб не мёрзла. И одета наша жертва сейчас в облегающий синтетический костюм. Для занятий аэробикой. Ну, или фитнесом, как его сейчас обзывают – не суть.
А главное – он хоть и плотный, но удары плетью пропускает – будь здоров! А вот кожа под ним практически не повреждается. И, чует моя задница, кожу нашей жертвы моя девушка приберегает для чего-то… Особенного!
И вот наша упитанная красавица начинает выть, понимая что мы, её гнусные палачи, остались равнодушны к её требованиям, приказам, и оскорблениям. А вот и на носочки ей пришлось встать – чтоб помешать суставам плеч вывернуться!
Готова. Растянута – лучше некуда!
Юлечка моя берёт плеть – но не семихвостку, а ту, у которой хвост только один – но уж толстый! И вот она, глубоко вздохнув, и закусив губу от вожделения, занимает «стратегическую» позицию – сзади нашей жертвы, в двух шагах от неё.
Удар!
Прямо в промежность, хлёстко, сильно!
О-о, как тут задёргалась, заизвивалась и заголосила эта чёртова Раиса!
Впрочем, чтоб солнышко моё насладилось её страданиями по-полной, мы договорились – затыкать ей рот кляпом будем только в самом крайнем случае. Или если надоест.
Выждав с десяток секунд, и убедившись, что жертва не вывернула рук, и осталась натянута, как струна, Юлечка бьёт ещё раз! И ещё. И ещё!..
Удары становятся всё чаще, и жертва заходится в истерике: она и воет, и вопит, и визжит, словно свинья, которую режут! Ну, мой подвал слыхал, конечно, и не такое… Но Юлечка усердствует, а жертва к такому «обращению» явно не привыкла: неистовствует. Прямо заходится в криках и рыданиях! А уж головой мотает – как бы не оторвалась!
Но вот Юлечка начинает обрабатывать и её задницу, и бёдра – сзади. Но вдруг останавливается. Подходит к стулу, на котором я сижу. Говорит вполголоса:
– Нет. Так – получается плохо. У меня руки слабые. Давай – ты! Туда: между ножек! И – посильнее!
Киваю. Беру из её руки плеть. Подхожу. Примеряюсь, делаю Юлечке приглашающий жест: типа, теперь ты садись. Наслаждайся шоу!
Она наконец «врубается»: садится, выдыхает. Показывает мне большой палец: дескать – хорошо, что напомнил, что можно и сидеть!..
Ну, промежностью нашей Раисы я занимался недолго: минут десять. Но уж бил – хлёстко. И сильно. А потом она просто отключилась. Но руки продолжают держаться.
[left]Я отошёл к Юлечке. У той до сих пор
