Адаптер

робомобилей, смеха случайных голосов, внезапно возникавшего из ниоткуда и пропадающего в тишине парка. Рустам никогда не был набожным, выполняя положенное из-под палки, но сегодня ему захотелось сделать все, как требовала вера. Странно было не слышать своего голоса, от этого молитва казалась ему весомой, и в самом конце побежали мурашки, больно прокалывая тонкими иглами кожу. И все прошло: тревога сменилась усталостью, страх перетек в истому, голод не настаивал, изредка напоминая, что он давно ничего не ел.
У выхода из парка его ждала машина, робот или город, считали его настроения, и робомобиль заранее выехал из гаража. Пропищав Рустаму, как старому знакомому, машина подняла лепесток двери. Он сел и доверился алгоритму, вспоминая рассказ Беджана, что в первом круге за тебя решают, что и когда ты должен хотеть. Его привезли в ресторан, он еще днем приметил его, когда бесцельно ездил по городу. До гостиницы идти было недалеко, Рустам удивлялся, как легко он ориентировался в городе, будто бы жил в нем с рождения. Здесь все было привычно, как в его поселке, как в других городах третьего и четвертого круга, где он успел побывать, расположение улиц, дома и учреждения, столовые или рестораны стояли на привычных местах, подчиняясь единому плану.
Некоторое время Рустам стоял у входа в ресторан и думал. Мыслей было много, но все они бессвязным каскадом вспыхивали в мозгу, осыпаясь фейерверком бессмысленных переживаний. Машина скрылась за поворотом, направляясь в гараж, а робот-привратник вежливо ожидал, когда господин войдет. Для него забронировали столик, но, ловя изменения на лице, выделили место за барной стойкой. Рустам старался не подать вида, но лицо пока еще не слушалось, хорошо, что он не мог больше ничего сказать.
В зале было шумно и пахло мясом, дорогим табаком и женщинами. Рустам шел мимо столов, стараясь выглядеть подчеркнуто равнодушным, лишь ноздри расширялись, как у обезьян в зоопарке, ловя незримый запах самки, одетой в дорогое платье и надушенное сложным острым ароматом. Он ловил и сладкие, цветочные и приторные ароматы, отбрасывая в сторону, ища глазами ту, что пахла острыми духами. Но это был мужской зал, в который женщинам вход был запрещен, но никто не запрещал изредка проходить через него в женскую часть. Ресторан спроектировали так, чтобы женщины, желая посетить дамскую комнату, где был туалет и душ с диванами для отдыха, могли показаться жаждущим самцам. Флирт длился секунды, не нарушая закона, и полиции совести не в чем было упрекнуть женщин или мужчин, которые не так давно стали нести солидарную ответственность за блуд.
Рустам сел и не удержался, выдохнув скопившееся напряжение. На него никто не обратил внимания, серьезные господа обсуждали дела, пили, ожидая очередного показа жены на вечер. По старому закону, мужчина мог иметь любое количество жен, и брак мог длиться любое время. Это была настолько рутинная операция, что встроенный юрмодуль каждого профиля автоматически заключал и расторгал браки, длившиеся час или немногим больше, контролируя уплату компенсации женщине. Женщины не могли сами выбирать себе партнера, поэтому проститутка заключала с ней брак, получая подарок. Гомосексуальные связи оформлялись подобным образом, разница была в том, что мужчина или женщина, пожелавшие провести в грехе ночь, заключали браки с представителями проституток, часто устраивая секс втроем. Рустам слышал об этом, но никогда не пользовался, хотя в их поселке было два публичных дома, замаскированных под кафе, расположенном на первом этаже лавотеля.
Бармен поставил бокал с настоящим пивом, не той синтезированной жидкостью желтого цвета, что разливалась в каждой столовой. Пиво пахло ячменем, а пена напоминала первый снег, еще нетронутый пылью фабрик. Рядом стояла стопка водки, Рустам первой выпил ее. Водка была точно такая же, как у них, но пиво, судя по подставке, привезли из заграницы. Алкоголь ударил в голову, горло, не до конца отошедшее после обета молчания, горело. И это было скорее приятно. Пиво ледяным потоком загасило боль, возвратив уму ясность, а запах духов стал невыносимо притягательным. Рустаму захотелось встать и пойти в женскую часть, найти эту женщину. Он не знал, и этого не знали большинство тех, кто приходили сюда, что в мужском зале в каждом столе и в барной стойке были вмонтированы аромамодули, перебиравшие молекулы запахов тел женщин или мужчин, определенного паспорта модели, следя за реакцией гостя, безошибочно подбирая пару. Бармен поставил блюдо с канапе, и из женской половины вышло три женщины. Мужчины за столиками встрепенулись, придирчиво рассматривая женщин в длинных платьях с длинными рукавами. Волосы у всех были убраны под платок, из-под которого торчали непослушные пряди рыжих и черных волос. Рустам сразу увидел ее, а она его. Девушка ненадолго остановилась, делая вид, что поправляет платок. Она стояла в нескольких метрах от него, и можно было без аромамодуля уловить ее запах. Девушка еле заметно улыбнулась и скрылась в туалете. Через минуту ему пришло приглашение на брак, и Рустам, не задумываясь, подтвердил его. Девушка вернулась не скоро, он успел выпить еще бокал пива и съесть все канапе. Хотелось большего, но девушка предложила поужинать вдвоем у него. Она вышла из туалета, прожгла его любопытным взглядом черных глаз и скрылась в женской части. Инструкцию он уже получил, спешить было некуда, он взял ее на сутки. Она придет к нему сама, минуя камеры и лишних свидетелей, готовых донести в полицию совести. Рустам допивал пиво, видя перед глазами невысокую девушку, с тонким длинным носом, усыпанном веснушками, когда она улыбалась, то на щеках появлялись милые ямочки, и хотелось поцеловать в ее большие полные губы, не срывать одежду, а быть нежным и заботливым. В ее слегка полноватой фигуре чувствовалась природная мягкость, а смешливые глаза и веснушки кричали о веселом нраве.
Он успел задремать на диване, девушка задерживалась, или ему так казалось. Ужин заказала она, он сам предложил ей, доверившись вкусу веселой обольстительницы. На столике манили ароматами бараньи ребра, гусь в медовом соусе и еще много разных горячих мясных закусок, о которых Рустам и не знал. В ведерке охлаждалась бутылка шампанского, и как бы ни были притягательными ароматы блюд, как бы ни хотелось поднять крышку и схватить горячий кусок, лоснящийся жиром, со стекающим на руки острым соусом, он уснул. Усталость взяла вверх, и Рустам не с первого звонка понял, что к нему пришли.
Звонили настойчиво, даже стали стучать в дверь. Рустам встал, оглядел себя: надо было поправить рубашку  и галстук, брюки совсем не помялись после лежания на диване.
– Ой, ты уснул, бедный, – девушка ловко юркнула в приоткрытую дверь, левой ногой захлопнув ее. Она без предупреждения обняла Рустама, мягкими, но сильными руками, притянув к себе за шею, и поцеловала.
– Я тебя разбужу. Я такая голодная!
Она повела его к дивану и усадила. Рустаму нравилось, что она им управляет. Особенно его возбуждал ее наряд: девушка пришла в темно-зеленой чадре, хиджаб был завязан  по всем правилам, но было видно шею, а лицо сияло от улыбки.
– Ты не против? – она незаметным движением расстегнула чадру, и темная ткань распалась на части, обнажая красивую фигуру. Хиджаб неподобающим образом улетел на тумбочку в прихожей, толстая черная коса, почувствовав свободу, упала на красивую высокую грудь.
– Как я тебе? Не разочаровался?
Рустам покачал головой, смущенно улыбаясь. Она заметила его смущение, и на щеках, там где появились ямочки от улыбки, проступил румянец. Он любовался девушкой, лаская взглядом крепкие ноги, она не была толстой, скорее немного перекаченной на тренажерах. На шее небрежно висело длинное жемчужное ожерелье, спускавшееся между грудей до пупка. Она отбросила к двери туфли на высоком каблуке, став ниже и красивее.
– Ты мне тоже понравился. Ты не похож на садиста, – она подошла к Рустаму так близко, что он задохнулся от запаха ее острых духов, от ее запаха, усиленного конской дозой ферамонов. – Раздень меня. Можешь порвать их, если хочешь. Они мне больше не нужны, я заставлю тебя проснуться.
Она взяла его лицо в ладони и долго страстно целовала, позволяя себе недопустимое для жриц любви прошлого. Девушки сами решали, и поцелуй значил очень многое, так девушки показывали свою симпатию, надеясь на нежность и взаимность.
Рустам встал и взял ее на руки. Она засмеялась и сильнее обхватила его шею. Кровать была расстелена, Рустам обнаружил ее готовой, когда вернулся. На столике возле кровати лежали всевозможные секс-игрушки и смазки всех вкусов и цветов, модные в этом сезоне. Он не смотрел туда, бережно, виток за витком распутывая ожерелье. Когда она сняла с него галстук и рубашку, потянувшись к брюкам, он вопросительно посмотрел на нее, не понимая блеска в смешливых глазах. Он попытался сказать ее имя, но изо рта вырвался лишь печальный вздох.
– Азин, так меня назвала мама, – девушка погладила его по лицу. – Не спрашивай меня, почему я здесь. Давай представим, что мы любим друг друга.
Рустам кивнул, он был готов влюбиться в нее, если уже не влюбился. Азин тихо рассмеялась и слезла с кровати. Она быстро стащила с него брюки вместе с трусами, кинув их на стул.
– Ого, какая у тебя рана. Если тебе больно, я все сделаю сама, – она встала перед ним на колени.
Рустам отстранил ее от себя, дрогнув всем телом. Ему не нравилось, когда женщина берет в рот «нечестивый орган», так называл половой член отец, воспитывая сыновей в уважении к женщине. Азин удивилась, но ничего не сказала, увлекая на кровать. У нее никогда не было такого клиента за четыре года работы, как в пятнадцать лет она подписала контракт об ограниченном использовании. Такой контракт подписывали все девушки и юноши, желавшие стать жрецами любви или моделями, как было зафиксировано Пророком в основном законе. Рустам был нежен, порой неопытен, и она отвечала ему тем же, верно поняв, что все ее искусство ему не нужно. Впервые в жизни она испытала оргазм с мужчиной и заплакала.
– Не переживай, Беджан. Это я просто так реву, – лепетала она, утирая крупные слезы и целуя его, сильнее прижимаясь к горячему телу. – Ты удивительный. Я тебя запомню навсегда. Не морщись, я тебе правду говорю. Обычно клиенты хотят слышать, какой у них большой, и как мощно они мне вставили.
Азин вздохнула и грустно улыбнулась. Рустам прижал девушку к себе, и они долго целовались, пока не стали замерзать.
– Пошли в ванну. Я тебе повязку поменяю. Не бойся, я умею.
Рустам лег в холодную ванну, и это было приятно. Ожидание болезненной экзекуции напрягало. Азин нашла аптечку и стала очень серьезной. Он следил, как она готовится, раскладывая перевязочный материал на широком крыле ванны.
– Будет больно, придется потерпеть. У тебя уже приросла повязка, надо было раньше менять, – Азин надела перчатки и кивнула. Забавно было смотреть на нее голую в медицинских перчатках и с очень серьезным лицом. Рустам понял, что влюбился, как мальчишка из сна. Азин казалась ему очень похожей на ту девчонку, и он не хотел вспоминать, пытаться сравнить, подтвердить свое чувство.
– Потерпи, я сделаю все быстро.
Рустам проснулся незадолго