икосаэдро-додекаэдрического многогранника Земли. Ведь он состоит из правильных треугольников, если быть точным – из двадцати правильных треугольников и двенадцати четырехугольников. Нужно обратиться к геометрии.
- Да ну тебя. – Фишка сразу потеряла интерес.
- Этим можно было дома заниматься.
- До меня только что дошло.
Пока он размышлял, кучка преодолела немалое расстояние. Черный – впереди, остальные как зомби следуют за ним. Все как обычно. Никто даже слова не скажет. Говорильня отдыхает. Таборова глянула на часы – 14. 50. Обедать сегодня будем? Ей немножко скучно, немножко грустно – Костя на нее ноль внимания. Мозги работают! Время не идет. Все как в замедленном кино. Тоска, одним словом. Единственная чего-то стоящая реальность – часы. 14. 55.
Будто что-то изнутри гложет. Не пристало такой молодой, да к тому же весьма умной девочке предаваться унынью. 14. 57. Ничего внешне не происходит, а тревога не проходит. Предчувствие? 14. 59. Однако с ней что-то не то. Чувство тревоги не проходит, а наоборот, постепенно переходит в страх. Почему все молчат? Поговорите же со мной!
- Костя! Кажется, я боюсь. Костя!
Тот даже не оборачивается. Все какие-то загруженные, напряженные. Видать, им тоже не по себе, только не хотят в этом признаться. Слабых не любят. Вокруг ничего не происходит. Откуда этот животный страх?
Они следуют друг за другом. Живая цепочка чужих друг другу людей. Они не команда. Вдруг, ей показалось, что отстала от всех. Не может ни на чем сосредоточиться. Страх и только страх. Холод в душе. Отчаяние. 15. 00. Всего прошла одна минута? И такие метаморфозы.
Игры закончились. Доигрались. Допрыгались. Таборова пытается совладать с собой, но страх парализовал ее всю. Никого? Лучше стоять на одном месте или идти вперед? Страх заставляет двигаться. Быстрее! Прочь от этого места, но только вперед. 15. 00. Еще быстрее! Бегом! 15.00. Часы остановились? Сколько она бежит – 15. 00. Что за бред? И фон не меняется. Такое чувство, будто она бежит на одном месте. И сколько будет продолжаться этот бег на месте? 15. 00, 15. 00, 15. 00!
И тут она упала. Она не может даже рукой шевельнуть. Ее полностью парализовало. На помощь! Где этот кретин, как его там? Костя? Картинка застыла. Время тоже. Но все же есть прогресс – 15. 01. Прошла еще одна минута – вечность. Дождались! Вот тебе волна аномалии собственной персоной, что, не нравится? Так и останешься здесь лежать? Найдут ее? Если найдут, то мертвую – с гримасой ужаса на лице. Пытается улыбнуться. Получилась еще хуже гримаса. 15. 02.
А ведь почти красавица. Черты лица немного грубоваты, но, на первый взгляд, совсем даже ничего. Да она почти не пользуется косметикой! Ее и среди ночи подымешь, такая же, как всегда. Природа к ней была благосклонна. На этом она уйму времени экономит – не надо часами краситься, пытаясь перехитрить саму природу. Чего греха таить, она иногда любуется своим отражением в зеркале и ей становится… грустно. Неужели эта красота обречена? Все умрут, она не исключение. Она в других ценит ум, другие душевные качества, но в целом она собой довольна. Не хотелось бы быть на месте, хотя бы этой Солдатовой. Одним умом не проживешь. В женщине все должно быть гармонично.
Впрочем, причем тут это? Надо о чем-то более важном успеть подумать, а то мало ли. Но, бог ты мой, о чем? С ходу не сообразишь, в жизни все важно.
Да, мало пришлось порулить. Какое, там порулить, она изначально была ведомой. Кукла, напичканная «пазлами». Нет ничего хуже чувства, что все было зря, и ты бегала по кругу. Эстафета – это бег по кругу? А Солдатова? Что это она вдруг Солдатову вспомнила? Надо о себе, такой ладной, такой идеальной подумать.
Что было еще хорошего в жизни? Даже влюбиться толком не успела. А Костя? Они слишком похожие… Но было же! Ну, летом какая-то искра между ними была, этого она не отрицает. Потом… один раз были вместе. Один раз не считается! Вот если бы много раз…
Ей бы жить да жить. Чуть-чуть не считается. Не надо поддаваться панике, давлению даже ведущего, надо отстаивать свои права. И в небесах могут ошибаться. Шутка ли – следить за шестью миллиардами. Она не намерена сдаваться, кому-то надо вырваться из этого заколдованного круга.
- А! Где мое кольцо? Это же подарок моей мамы, она мне этого никогда не простит!
Появился стимул. Что в жизни дороже золота, порой оно дороже самой жизни. Вдруг ожившая Оля, ничего вокруг не замечая, начинает крутиться, как юла. А вокруг что-то меняется.
- Дура! Я же его в карман джинсов положила. Блин, ну и дура же я, – даже поцеловала колечко.
Человек – все же странное существо, и Таборова не исключение.
Ура! Отпускает! Она долго встает, долго делает первый шаг, медленно идет вперед. Вдруг становится легко. Она как будто летит. 15. 10. Ну и скорость у нее. 15. 20. Фон быстро меняется. 15. 30. Какая-то странная легкость. Слегка кружится голова, в глазах рябит. Ее безудержно тянет вперед. Если посмотреть на это действие сверху, с высоты птичьего полета – она рвется в середину спирали. Да и остальные также стремятся к середине, со всех сторон. Еще немного и они встретятся.
- Оля!
- Костя!
Вцепились друг в друга, словно сто лет не виделись.
- Я думала, что заблудилась.
- Как мы так резко оказались в разных местах?
- Игра начинается.
- Версии?
- Мы в воронке?
- Еще нет. Опиши-ка свои впечатления.
Говорильня работает в обычном режиме.
- Сначала смутное чувство тревоги. Время – нормальное. Затем появляется страх. Время – замедленное или даже останавливается. Сковывание мышц, паралич. Затем – чувство невесомости, странной легкости. Время – ускоренное.
- Это как защитное поле, а в центре спирали что?
- Мы в ловушке? – Фишка засуетилась.
- Как мы выйдем-то?
- Ты что, собираешься здесь отсидеться?
- А ты что предлагаешь, опять страх, паралич испытать?
- Ладно, что-нибудь придумаем.
Костя делает вид, что усиленно думает.
- Во, попали! – Черный не выдержал.
- Карту!
- Где мы?
- Должны быть вот здесь, – Бочаров показывает. – А может, и нет.
- Мы нигде…
- Да, есть вещи, похуже радиации, а товарищ Дина? – Грязные Волосы еще подкалывает.
- Надо круг нарисовать… на всякий случай, - предлагает Фишка.
- И будем вечно здесь торчать? – Грязные Волосы никак не угомонится.
- И с кем торчать… - это Костя ляпнул.
Он был не прочь проторчать с Таборовой, а тут столько народу, негде яблоку упасть. Это он раньше был не прочь тусоваться, сейчас лишние люди раздражают. И как его терпели в Хатыннахской бригаде? Зануда, задира – ему, видите ли, люди мешают. Вот в бригаде был народ, будь здоров. Но он не жалеет, что какое-то время он числился в той бригаде. Что плохого в сплоченности, чувстве плеча, некоего братства. Девиз «Один за всех, все за одного» на самом деле работал. Если нас не уважают, так бойтесь нас! Нас много и это весомый аргумент. Если что, целый пакет преступлений вручат – любое действие, совершенное в группе, классифицируется как тяжкое преступление. И как они ни разу не попались? А ведь могли…
XXXXI
«Посторонним вход воспрещен!». Вход в сингулярность забронирован, особо любопытных просим покинуть… помещение. Ни пучка, совсем ничего. Или все же была вспышка, а я проморгала? Убить меня мало. Если не в силах вмешаться, внимательней наблюдала бы что ли.
Наш удел молча взирать на происходящее.
Человек и самосознание не являются центром, соучастниками бытия, человеку отведена роль избранного слушателя, лишь реагирующего на бытие.
Мозг получает какой-то импульс? Или в моем собственном лабиринте застряла фраза самого Хайдеггера. Мне надо успокоиться, привести мысли в порядок, сделать ревизию в лабиринте. Отделить «свое» и «чужое», лишнее в «корзину». Но знание бывает своим или чужим? Раз ты в процессе, в эстафете, ты обязан врученный тебе «пазловик» пополнять и обновлять. Ты должен идти вперед, не останавливаться и не оглядываться. Не в этом ли смысл бытия и наше призвание.
Призвание человека – в обладании знанием и проистекающей отсюда свободой.
Это Анаксагор сказал. Причем, давным-давно. «Пазлы» не подвластны времени.
Для нас, убежденных физиков, различие между прошлым, настоящим и будущим не более чем ИЛЛЮЗИЯ, хотя и навязчивая.
Эйнштейн. Боги моих героев и мои боги, все их «пазлы» автоматически переходят ко мне. И что мне с ними делать? Не мне же в ФТИ поступать. Мне все больше кажется, что не случайно все это.
Любая случайность не более чем «кажимость», ИЛЛЮЗИЯ. Если мы думаем, будто свободны в своих действиях, то лишь потому, что не знаем истинных причин, их вызывающих.
Я уже засуетилась. Мне захотелось куда-то бежать, объять необъятное, познать непостижимое. И чего это я большую половину своих двух галактических минут тратила на всякую ерунду? С одной стороны «пазлы» и возможные комбинации мозаики, с другой стороны – сама жизнь. Хочется и того, и другого, но так не получается. Чтоб преуспеть в одном, надо жертвовать другим. Так, что мне выбрать? Но может быть и то, и другое иллюзия?
Я верю в Берестова. А вдруг, он только плод моего воображения? Но Эйнштейн, Вайнберг, Хокинг, да и все остальные не гонялись же за одной иллюзией?
Но если нет утешения в плодах нашего исследования, есть, по крайней мере, какое-то утешение в самом исследовании.
Слабое утешение. Хотя, это мне понятно. Ведь мне нравится сочинять разные вещи, в основном, в стол. Мне нравится сам процесс, а издание, признание – это уже другое. Надо же чем-то заниматься, чтоб не сходить с ума. Ведь перспектива неминуемой смерти, неотвратимости конца света, неизбежности эпохи мрака и вечной сингулярности мало кого радует. Думать об этом глупо, но и не думать не умно.
Именно я стала свидетелем конца человека-легенды. В этом что-то есть. От него что-то мне передалось. Пучок импульсов? Я тоже захотела приоткрыть завесу, не взирая на все запреты. Должен же быть смысл во всем этом. Если Берестов испарился, дело его осталось. Но…
Необратимость – это ИЛЛЮЗИЯ, субъективное впечатление, обусловленное некими исключительными начальными условиями.
Отныне я буду все время ждать импульсы ниоткуда. Мне не верится, что Берестов исчез навсегда. Хоть частица должна была миновать трубу и выйти с той стороны. Материя неистребима, найдется место в необъятных просторах Вселенной или за ее пределами для нового Берестова.
Чик! И я уже на Земле. Огромный экран Прошлого манит меня в будущее. Что сейчас, в эту самую минуту там происходит? Вселенная все быстрее расширяется, стремясь вырваться за пределы, или же начинает сжиматься, чтоб сгинуть в сингулярности? Не будет ни времени, ни пространства, пузырь лопнет и все исчезнет. Навсегда. Жуткая перспектива заставляет срываться и бежать, не оглядываясь. Мне, конечно же, не вырваться из этого круга, но попытаться все же стоит.
Между тем, жизнь продолжается. Пусть все идет своим чередом, без меня. Импульсы? SOS? Ах, да… Боже, как я устала. Хочется закрыть глаза и плыть, плыть…
Они уже вырвались. Цепочкой идут вперед.
- Это было первое испытание, - произносит Черный с облегчением.
- Значит, все идет как надо, – Костя почти рад.
- Я чувствую в себе пустоту, - замечает товарищ Дина.
- А я легкость, – Фишка это по-другому называет.
- Будто избавились от всего лишнего и идем налегке, – У Бочарова появилось собственное мнение.
- Обряд очищения? –
