предлагаешь? Какую форму протеста ты предпочитаешь? Тоже мне, Клара Цеткин или как там ее.
- Что будем делать-то? – очнулся Пень.
- Вялые вы все, – Фишка от тоски готова записаться в революционерки.
- Вот именно! – Дина улыбается ей одной.
- Будем искать. – Бочаров задумчиво.
- Кого?
- Здрастье! Всех и попутно…
Органы, блин! Небось, секретное задание у них.
- Революцию надо дома делать, а тут тайга, понимаешь, говорильня здесь неуместна, – Грязные Волосы бросает вызов революционному органу с внешностью модели.
- Надо идти! – Фишка явно недовольна.
Кучка не возражает. Фишка выходит в лидеры?
XXXIII
SOS гулял по Вселенной, и возвратился ни с чем. Неужели по всей Вселенной не нашлось ни одной родственной души? Печально, но факт. Черт, что же делать? Ну-ка? Что это было? Я это видел…
Я пока не в сингулярности. Если б я был уже там, не было бы ничего, а горизонт событий? Черт, выходит, меня засасывает Черная дыра! Но я же не исчез. Пока не исчез. Может, это вовсе не дыра. Просто вход куда-то. Или след от дыры. Тьфу ты, как ни называй, дело дрянь, а контактеры придурки. Они так и ничего не поняли. Хотя, я тоже долго раскачивался. Тот в красном свитере как у меня дома оказался? Я могу послать только лучи, а он почти самолично приходил ко мне. А с чего ты взял, что он тоже отсюда. Может, он не в ту дыру залез. Тут же полно дыр, аномалии на все вкусы. Да, наделали мы делов. Почему я? Да потому, что я часть человечества.
Вот опять! Рука. Вытянутая. Как у гранитного Ленина на площади. Откуда Ленину тут взяться. Это бред, полный абсурд. Послать бы все и всех. Шиш вам! Что это рука… реагирует на мои мысли. Или это… моя собственная рука? Хрен вам! Вот и средний палец выскочил. У меня рука, это уже хорошо.
Лоб гармошкой! Мой лоб, только сейчас я не морщу лоб. Что за хрень? Надо же какая у меня крохотная нога. Может, я схожу с ума? Давно пора…
Я протестую! Рука тут же исчезла и появилась совсем в другом месте. Может, меня разорвало, а я и не заметил. Взрыв, я разрываюсь на части, а душа осталась целой и невредимой. Части по инерции живут что ли. Это противоречит всем законам, про это ни в одном «пазле» не говорилось. Самое время присосаться к информационному полю. Глупец, не время искать ответы. Ищи свои ноги и делай ноги. Или запрягай свой луч и улетай отсюда прочь. Или превратись в точку и проскользни в другое измерение. Ведь если даже тело разрушится, материя неистребима. Частица тебя останется. Частица частицы. В «пазлах» было про элементарные частицы, да что-то там было не так. Костя с Таборовой слишком все упростили.
Ой, мама, что это? Миллионы видений! Все сразу. Сейчас я ослепну. Водоворот. Вот тебе и движение. Где все? Меня не спасут, это ежу ясно. Кто это? Солдатова? Болтунова? Да это моя спина! Я куда-то несусь? Так, ищи ответ. Где эти чертовы «пазлы»? Будь что будет, но я хочу знать, что происходит. Я начинаю излучать поток лучей. Успеют ли они вернуться назад и объяснить мне ситуацию? Узнаю ответ на самый главный вопрос, тогда умру со счастливой улыбкой на лице. Те умерли с гримасой ужаса на лице, а это некрасиво. В жизни не был красавцем, хоть в смерти превзойду я всех. Ну, что за я человек?
XXXIV
- Странно, но этого самого Берестова мы все лично почти не знали. Так, пару раз по работе стыковались, - откровенничает Пень.
- Он у нас даже не преподавал. Не успел. Просто он мой сосед по Хальджаю.
- Я его вообще ни разу не видела, – Фишке и не надо было его видеть, не пришелся бы по вкусу.
- Он был какой-то странный, его можно было и вовсе не заметить. Он здесь и в то же время где-то далеко.
- Гений!
- Чудик, скорее всего.
- А я с ним в одном доме жила, - вдруг признается Машенька.
Наша мышка заговорила! Это и про нее можно сказать – есть человек, и нет. У нее отсутствующий взгляд, томное выражение лица. Вроде симпатичная, все на месте, а подавать это не умеет. Один Пень разглядел в ней царицу и, кажется, сам не рад. Нет, Костя тогда, на практике, первым ее заметил, но Сергей опередил ее. Хотя, тогда она была немного другая. Это Пень высосал все соки, что она так обесцветилась?
- Да ну? – удивляется Пень. – Он же по Ярославского жил. Я это точно знаю.
И зачем она соврала?
- Мы же по ипотеке квартиру новую купили. Потом.
- Точно. А раньше? Вася жил по Ярославского, 30/1 – это за «Туймадой» же?
- Да.
- Подожди-ка, дай вспомнить… у него была пятнадцатая квартира.
- Стоп! Вы что-то путаете. Это же адрес моего брата!
- ?
- Да. Ярославского, 16/1, квартира 15.
- Нет, ты что-то путаешь, Антон. По этому адресу жил Берестов.
- Да, я пару раз его видела, - Машка определенно заговорила.
- Что за дела? Я же помню адрес брата. Хотя, подождите… после того, как он исчез, квартиру продали же. Однокомнатная квартира в кирпичном блочном доме.
- «Пазлы» ложатся мозаикой. Эту же квартиру купил Берестов. Уж, не с этим ли связано его увлечение этой долиной? Раньше же он был обыкновенным заурядным ученым, даже без пяти минут ученым. И вдруг, ни с того, ни с сего, начинает копать совсем в другом направлении. История и Долина Смерти, какая тут может быть связь?
- Какая-то внешне незначительная деталь может надоумить на великие дела.
- На простое совпадение непохоже.
- Долина Смерти – это клубок проблем, тайн и удивительных возможностей.
- Пока что она не хочет демонстрировать свои возможности.
- Подожди немного, отдохнешь и ты. Начнется такое, мало не покажется.
- Долина Смерти. Название-то, какое грозное.
- Елю Черкечек…
- Не надо!
- Что не надо?
- Тут место такое…
- Ну и что?
- Якуты не называют ее прямо. Ей может не понравиться, – осторожничает Костя.
- А Долина Смерти?
- Ну, по-русски, наверное, можно.
- Она, дескать, не понимает, да?
- Не смешно. Такими вещами не шутят.
- С каких это пор ты стал мистиком? – интересуется Грязные Волосы.
- Еще со времен практики, усек? – Костя как-то грубо.
И многозначительно посмотрел на своего преподавателя. Тот ничего не сказал.
- И вообще, якуты стараются избегать это слово.
- Какое?
- Елю, смерть…
- Я слышала, покойников боятся, на могилу не ходят, – Таборова как-то тихо сказала.
- Фигня все это, – при этом Бочаров почему-то на Фишку смотрит.
Это какое-то представление? Чтобы произвести впечатление на эту малолетку этот бывший орган выпендривается? А так в целом представление для одной Таборовой что ли? Здесь же одна она неякутка.
- Дыры, карьеры. Высосали все соки Земли. Нет, чтоб самим пользоваться ее недрами, так мы раздаем другим, то есть продаем. Будущее своих детей продаем! – вдруг взрывается Дина Семенова.
Ей только дай повод, она все в митинг превратит.
- Ты о каких, таких детях все время беспокоишься? Они у тебя есть? – подкалывает Бочаров.
- Может, я о твоих беспокоюсь. Дурак ты, Антоша…
- Ну-ну… - Алла надулась.
- Как вы не понимаете, что страна разваливается и все, все плохо! – опять взрыв.
- Лишь бы конец света не начался. – Костя при этом улыбается.
- Это не конец света? Это – начало конца!
Темная она. Надо бы просветить товарища Дину, «пазлов» до фига. Девушка-то она симпатичная, только с головой не дружит.
- Никаких следов пребывания людей, – Костя думает вслух.
- А ты следопыт? Да тут, должно быть, полно следов, а мы ни черта не понимаем. – Дорофеев тут же начинает изучать что-то у себя под ногами.
- Столько народу и ни одного… профессионала в этом деле, – Бочаров недоволен.
- Ты же орган, тебе и карты в руки.
- Я уже не орган. Бывший мент – не мент.
- Мент, он всегда мент. Это навсегда.
- Ты что это так не любишь их? Больно языкастый ты, однако, – Бочарова Костя начинает раздражать.
- Да ладно вам! Мент, не мент, тут все равны. Тут дремучий лес, глухая тайга, и вообще мы за чертой, – Дина теперь выступает в роли миротворца.
- Ты права, товарищ Дина, – Костя сразу в себя приходит.
Новый бальзам для души, а как же товарищ Таборова? Надо же совмещать приятное с полезным. Будем считать, что у них экскурсия по замечательным местам Якутии. Дорофеев, как потомок настоящего якутского охотника, продолжает что-то искать во мху.
- Да этот природный ковер вряд ли что расскажет, – Костя предпочитает говорильню. – А под ногами – целый мир.
- Насекомые что ли? – Фишке весело.
- Не только. То, что меньше насекомых, тоже целый мир. Он, к сожалению, закрыт для нас. Даже при большом желании мы не в силах туда проникнуть. Правда, ты у нас маленькая, тебе, может, повезет больше.
- Дурак! А ты у нас шибко большой да?
- Поговори у меня! Оля, отойдем?
Как говорить, так Оля – но она безропотно подошла к нему.
- Как ты думаешь, мы что-то перепутали? Может, координаты были не те?
- Они же котлы только увидели.
- И где они?
- Ищем.
- Меня больше интересует другое, – Костя чем это озабочен? – То, что под ногами.
- Мох?
- Сама ты мох. Микромир…
- Ты так сюда рвался, чтобы копошиться в земле, ползать на четвереньках?! Этот твой микромир везде.
- Мне так хочется. Может, я сигнал оттуда услышал.
- Муравьи тебя всегда интересовали.
- Я не муравьев имею в виду.
- Микробы, да? – Фишка-то тут. – Ты еще тем летом носился с идеей «Человек – это вирус».
- А было ли ТО лето, Фишка?
Одноразовая ночь, симфония жизни и все такое.
- Как?
- Эта была всего лишь ИЛЛЮЗИЯ.
- Да ну тебя, – Фишка сейчас обидится.
Ничего, зато есть Бочаров. И вообще, она молода, симпатична. Жизнь прекрасна!
- Мотылек.
- Скорей, стрекоза, да бог с ней. Это долина – просто кладезь всяких тайн.
- А где они?
- На то и тайны, что их так просто не найти.
- Вовка же говорил, что тогда сразу началось.
- Значит, нам повезло меньше.
- Или наоборот. Умереть всегда успеем.
- Тогда все бессмысленно. Вдруг, мы такое узнаем, а рассказать не успеем. Попросту, мы обратно не вернемся.
- У якутов есть одно высказывание: на все есть три попытки, всем дается три шанса, примерно так переводится. Мы – третья партия.
- В ней опять-таки ученые, журналисты, органы.
- Набор тот же. Будто других людей нет.
- Врача нет! Это плохо.
- У Дины Семеновой целый саквояж лекарств.
- Опять эта Дина… - Таборова ревнует?
- От Вселенной к сверхмалым вселенным, – Костя меняет тему. – Это почему-то не дает мне покоя. В последнее время я сам не свой. У тебя не бывает такого чувства – что ты это не ты, как будто с тобой кто-то еще.
- Это опасно, Костя!
- ?
- Это называется раздвоением личности. Этим занимаются психиатры.
- Ты думаешь?
- Ну, я не имею в виду тебя, просто такое бывает.
- Но я нормальный…
- Ты уверен?
Как доказать, что не безумен. Это невозможно.
- Только ты никому не говори.
- Горе от ума у тебя. Нельзя так перегружаться, загружаться «пазлами». Все хорошо в меру.
- Правильная ты моя! Что бы я без тебя делал?
- Ты держись за меня, не пропадешь.
После этого он вряд ли взглянет на какую-то там Дину. Он не рвется в коммуну. Ему больше по душе хаотичные рыночно-экономические отношения, где вроде каждому дается шанс. Как бы ты ни старался думать о деньгах, даже в такой дали, они дают о себе знать.
XXXV
Мне уже начинает нравиться перемещения во времени и пространстве. Без ущерба здоровью и, в общем-то, безнаказанно. Адреналин явно выше критической отметки. Я почти неподвластна времени. Мотались туда-сюда, как будто с нуля с замиранием сердца начинаю жить. Я учусь заново жить, по-новому смотреть на мир,
