Долина Смерти

завалиться что ли?
- У-уу! У-уу! – война началась?
Какая к черту сирена в глухой тайге и ночью. Или это мозг сигналы подает, чтоб он не спал? Минутку отключится, никто ведь не узнает.
- И-иють! И-иють! – да что это такое?!
Охранник тут же проснулся. Что это было – сон? Или опять война? Почти военному всюду война мерещится. Что-то он у нас в атаку не торопится, затаился. Его парализовал страх. Ничего такого нет, все по-прежнему – а он в ужасе. ЭТО хуже смерти. Собрался, было выскочить из палатки, тут:
- Стой! – Вовка схватил его за шкирку. – Что случилось? Говори!
Орган трясется, двух слов связать не может. Все, остались без охраны. Немой, до смерти перепуганный Орган кому нужен – одним ударом окончательно вырубил его. Вовка принял пост. Все спят. А чего там Орган перепугался? Вова ждет. Тихо. Теперь Васина очередь что ли? Пусть будет он, какая разница.
Бессонница – его привычное состояние. Где тот, в красном свитере? Это он привел сюда. Вторая волна перепугала Органа, а третья когда? Значит, они у края воронки. Заглянуть бы туда одним глазком. Солдатова отважилась даже зайти туда. Что это? Что за противный свист? Как будто мозг начинают сверлить. Люди даже во сне зашевелились. К свисту еще что-то добавляется. Стало нечем дышать. У Васи от напряжения сейчас глаза выкатятся. И эти уже просыпаются. Только не это! Начнется паника, беды тогда не миновать.
- Мать! – Берестов всех вырубил.
Лежачих не бьют, но ради всеобщего блага это уже не грех. Он в жизни ни на кого руку не поднимал, а тут – бей, не хочу. Особенно Давыдову, МЧС и Органу досталось, и про свист забыл. Адреналин отвлекает. Древние инстинкты просыпаются. Берегитесь Берестова!
- Все это иллюзия. Надо пережить волну и все.
Берестов после боя готов к любому обороту. Опять прессуют. Эх, не надышался он еще. Что-то давит и будто засасывает. Это уже было! Он уже переживал такое! И жив же до сих пор. Оказывается, судьба его готовила для этого, насылая кошмарные сны и видения. Он теоретически и психически был уже готов. Не сходи с ума! Интеллект против инстинктов. Надо было в «файлах» покопаться, авось, совет какой-нибудь нашелся бы.
Он ощутил действие психоэнергетического барьера. В начале возникло некое чувство тревоги, которое стало постепенно превращаться в страх.
Вспомнил записи ученого, изучающего удивительные места планеты. Как он спускался в сомати-пещеры. Сомати (soma-dhy) – это самоконсервация человека, медитация. Когда выключается разум, выпадаешь из времени. Луч от внутреннего фонарика рассекает тьму. След от него ниточкой тянется к самой Вечности.
Основным содержанием переживаний становится ощущение необычной ПУСТОТЫ.
Вася же это умеет! Медитация – его обычное состояние. Ну-ка! Внутреннее кино здорово отвлекает. Пусть себе свистят, Берестов уже не здесь.
Состояние глубокого сомати характеризируется снижением обмена веществ до нуля, остановкой пульса и дыхания, переходом тела в так называемое «каменно-стальное состояние». Тело становится очень плотным, способным долго (тысячи и даже миллионы лет?!) сохраняться и ожить при обратном возвращении «души» в тело.
А что он об этом вдруг вспомнил? Окаменевший ботаник – это нечто. Говорят, лучшие представители человечества добровольно вошли в состояние «сомати» и где-то хранятся. Берестов для сохранения генофонда якутского народа тоже захочет участвовать в эксперименте.
Про бункер-то забыли. Воронка! Это же не обязательно зияющая дыра. Это может быть воздушная яма, временной разлом.
Посмотреть бы на то, что творится снаружи. Не об этом ли мечтал всю зиму? Как будто что-то мешает приоткрыть полог. Мозг и тело работают в разных режимах. Прессованному Берестову и думать трудно. Такое состояние, в двух словах не описать – такое стремное, что жить не хочется. Даже Берестову. Собрав всю волю в кулак, он все же выглянул наружу – ни хрена не видно. Тьма тьмущая – просто черная бездна. Без фонарика тут не обойтись. Такая долгая ночь, мини-бесконечность какая-то. Одно он все-таки понял – картина ожила. Заголосила, заговорила – задолбает скоро. Или до этого они сами попали во временной разлом? В наше аномальное время все возможно.
Мир перестал свистеть, гудеть, давить – тут другое началось. Нечто непонятное – еще ужаснее. Будто, земля вот-вот треснет, небо взорвется. Вырубленные быстро в себя пришли. Даже врач очнулся – правда, он не понимает, что вокруг. Затем… началось такое! Снизу ли, отовсюду ли будто огромный магнит начинает притягивать к себе. Еще чуть-чуть и все внутренности вывалятся. Тьма начинает рассеиваться. Становится светло, что глазам больно.
- Как будто атомная бомба разорвалась.
Военнообязанный Орган хотел, было выскочить, его вовремя схватили.
- Что бы ни случилось, из палатки не выходить.
Держатся за руки – живую цепь не разорвать. Они еще держатся. ЭТО когда-нибудь закончится? Утро где-то застряло, в каком-то временном разломе. Наверняка готовит еще один сюрприз.

                                                XXXXXIII

Так светло, что закрытыми глазами это чувствуешь. Внутри – пустота. Тела будто нет, оно стало прозрачным, нереальным, почти невесомым. Боже, свет!
- Утро же! – Болтунова жива.
Тьфу ты, поэтому и светло. Сил не осталось, халявной энергии явно не хватает. Кто-то засохшую корку хлеба нашел и втихаря хрумкает.
- Надо бы позавтракать. Вовка!
- А что я? Пусть Орган.
- Я свое уже отдежурил, без меня как-нибудь.
- Выходит, некому чай ставить.
- Сытым и умирать веселей.
- Ты что, уже умирал когда-то?
- Или жребий потянем?
Болтунова будет дежурить!
- Мужчины называются, - ругнулась Ольга, но вышла.
Что она так долго копается, или умерла?
- Что лежите, особое приглашение нужно? – музыкой послышался ее голос.
Настоящий лес, настоящее небо – было ли, не было ли все это. Ветер подул – какое счастье! Сели завтракать. Кто быстрее все слопает – вдруг и еда превратится в картинку.
- Все возвращается на круги своя?
- Часы заработали.
- Может, и аномалия «подобрела»?
Орган со своим прибором возится. Все пялятся на него – от него зависит их возвращение домой.
- Все, приехали! Облом.
- А почему камера работает?
- Приборы-то они тоже разные.
- Часы ли ломались, время само тормознуло ли… - Вася опять нагнетает обстановку.
- Давайте, еще один прибор проверим, – Орган копается в своих вещах.
И как он все это таскал. Да тут много чего, ну и жмот же он.
- Это счетчик Гейгера. Для замера радиационного фона.
- А что раньше молчал?
- Разве был повод? Ты смотри, работает.
- Ну-ка, ну-ка.
Стрелка задрожала, забегала и остановилась на какой-то отметке. Аномалия-то радиационная.
- В четыре-пять раз превышает допустимую норму! Это проблема и вполне реальная.
- Этого еще нам не хватало! Не срачка, так болячка.
- Давайте, быстрее уйдем отсюда.
- Откуда эта радиация?
- Да тут все аномально.
- Рай для ученого.
- Ад для всех остальных. Надо возвращаться, – МЧС выходит на первый план.
- Кино еще не кончилось, – оператору не хочется уходить из рая.
- А я жить хочу, – МЧС ни за что здесь не останется.
Врач пристально на них смотрит. Они же у него алмазы отобрали.
- Здравоохранение очнулось! – Станислав же МЧС, пусть и врачу достанется.
Врач типа опять вырубился. Лучше слыть невменяемым, чем государственным преступником. Чем отдаться в руки этим органам, лучше в этом сомнительном раю или аду загорать.
- Радиация – это уже реальная опасность. По сравнению с ней наши глюки туфта.
- Глюки? Ты думаешь, все это нам померещилось? – Болтуновой жалко сенсации.
Радиация- это только часть аномалии. Земля выпускает волны, и что она скрывает под ними? Вася не знает, что делать. Уйти, так и не узнав, что из себя представляет аномалия и все ЭТО?
- Я никуда не пойду, – наконец, заявляет он.
- Ты что, охренел? – сейчас Орган сам охренеет.
Для пассионария Орган не указ.
- Как же ты один будешь? Чем питаться? – Вовка беспокоится о своем друге.
- Воздухом, – а что так грубо?
- Тогда я тоже остаюсь, – вот и боевая подруга нашлась.
- Ты что, с ума сошла? – Давыдов явно недоволен.
- А ты тоже оставайся, здесь же хорошо, – напоследок можно над капитаном поиздеваться. – Никто тобой не командует. Что, уже соскучился по службе, товарищ санитар города?
- Однако… - Давыдов взвешивает все «за» и «против».
- Скажут, без вести пропал.
Телевизор, пиво и что еще ждет его там? Может, после этой экспедиции еще одну звезду на погоны нацепят. Это уже кое-что. Это тебе не Болтунова. Пусть она известный журналист, да хоть сама Собчак, звезды лучше.
- И я остаюсь, – чуть поколебавшись, заявляет оператор. – Кредиторам назло.
- Конечно, остаешься, кино доснять же надо.
- Скажи еще, премию дадут.
- Ну, и оставайтесь на здоровье, а мы возвращаемся. Вертолет за вами отправим, прямо сюда. Если конечно…
- Я остаюсь.
- И этот туда же. Когда он успел очухаться? Алмазник хренов, – Давыдов если и эту операцию по поимке похитителя алмазов провернет, то и вторую звезду заработает.
Еще именные золотые часы и благодарность министра внутренних дел. Не хило!
- Он наш клиент, - отрезал Орган.
- Ты его забронировал что ли? – Давыдов вне себя.
МЧС промолчал, ему-то врач зачем. Он всего-навсего человек, а не катастрофа. И кому достанется бедный яйцеголовый?
- Не пойду.
- Еще как пойдешь.
- А где санкция прокурора? Какие, блин, алмазы? Я их просто нашел, это же не запрещено. Мне еще вознаграждение полагается, кстати, где они?
Сейчас скажет, что Орган сам хапуга и вор. Закон же условность, та же иллюзия, его хоть как можно обойти. Главное, договориться. А еще Орган тут один… С Давыдовым и со всеми остальными можно договориться. Орган кристаллы спрятал. Эти могут и отобрать.
- В таком случае я тоже остаюсь.
За врачом глаз да глаз нужен, да и за остальными надо следить, а то тут напортачат, потом он будет виноват.
- И правильно. Трое идут за подмогой, пятеро остаются отдуваться за всех. Ведь цели и задачи экспедиции никто не отменял.
- Ну и черт с вами! Уходим! – оставивший надежду на вторую звезду Давыдов поспешил домой.
- Захвораем или, не дай бог, поранимся – у нас врач есть. Если что учудим – Орган образумит. Чего не будем понимать, ученый нам все объяснит, а все сенсации пресса запротоколирует. Вот это команда, – Вовка как сказанет, всегда вовремя и в самую точку.
- Заскучаете, а тут баба под боком, - добавляет Давыдов.
- Да пошел ты!
- Ну, бывайте!
- С богом!
Вот и расстались. Свидятся ли еще и на каком свете?

                                                        XXXXXIV

Только Вася недоволен. Он теперь всегда не в духе. Не шутка, целых двадцать четыре часа с какими-то людьми. Он привык к одиночеству, уединению, а тут он всегда на виду, словно в общественной бане. И доверять некому. Прессу органы прессуют. Молодые, они как пластилин, все что угодно можно из них вылепить. Вовка? И его купить не сложно. Придется мириться с неизбежным. Пошли к буграм. У Органа прибор, и то хлеб.
- Радиация здесь еще выше. Наверняка, здесь эпицентр ЧЕГО-ТО.
- Да уж.
- Ты здесь уже был? – Орган начеку.
Решил заодно следственный эксперимент устроить.
- А если и был, то что? – яйцеголовый быстро приходит в себя.
Пусть сами разбираются. Ему еще с буграми разбираться.
- Снимай! – командует Болтунова.
А камера у них долгоиграющая. Наверное, халявная аномальная энергия помогает. Хотел, было выключиться, врач с