Долина Смерти

видимость, а почему осязаемо? Только то имеет свой цвет, запах, вкус, что они с собой привезли из реального мира в другую реальность. Еще один «пазл». Быстренько в сейф! Кому тут нужны твои идейки.
- Васька!
Теперь и его потеряли. Орган в шоке. Кажется у него не одна миссия. А вдруг алмазы найдутся или какая-то страшная тайна откроется – надо все держать под контролем. Он теперь око государства. Надо будет, на крайняк пойдет. Это его прямая обязанность, за это он зарплату получает. Ему по статусу положено стучать. Он сразу в Мирный сообщил, и тут же пожалел об этом – его обматерили, послали короче. Значит, что-то упустил, это его вина.
Оператор природу снимает. Естественно, просто – сердце радуется. Правда, не у него, он же у нас почти бесчувственный. Болтунова его достала. Раскомандовалась тут, да кто она такая, всего-навсего журналюга. Теперь она без макияжа, в темных очках зато. Вовка приуныл. Пейзаж, какой бы он ни был, его не интересует. Остальные хоть и бодры, тоже не в настроении. Они тут одни. Со всеми прибамбасами - островок того мира. А круг сужается… Что толку лес прочесывать, уж лучше вдоль речки идти. Куда-нибудь да приведет и сами не заблудятся.
На это раз Давыдов первый. Цепь замыкает Орган. Берестов, смеха ради, или еще для чего-то, собирает разные породы в мешочки. Решил переквалифицироваться в геологи?
- И охота таскать землю, - Давыдов его определенно не понимает.
- Геолог хренов, – а Вовка за кого?
- У нас же рация есть! – идеи рожает только Берестов. – Давайте, на врача попробуем выйти.
Им это надо? Не работает. Батарейки сели? Все, приехали. Они остались еще и без связи.
- Не может быть! – Орган в бешенстве.
Переговорное устройство, рация – все вышло из строя.
- Что за черт?
- А как же мы? – и до Берестова дошло. – Нас самих как найдут?
Вовка присвистнул. Началось. Все вмиг подозрительными стали, еще немного и они взорвутся. Если даже друг другу не будут доверять, они здесь точно пропадут.
- Мы одни. Совсем одни. Одни. Дни. – заело что ли Болтунову?
Даже думать ни о чем не хочется. Круг сужается. Вокруг что-то непонятное, необъятное, невероятное - это пугает. Не за что зацепиться. Все будто сговорившись, вспомнили свою жизнь. Результаты ревизии удручающие. Они все не готовы расстаться с жизнью, не согласны с таким сценарием, недовольны жизнью. Затем понимают, что винить некого, жизнь одна, и она прошла мимо. Они что-то пропустили, проморгали и все, как один, не так жили. Это называется – «Приехали». Конец комедии. В такие моменты отчаявшиеся люди клянутся чем угодно, заверяют, что начнут жить заново, что все будет по другому. Проходит какое-то время и все повторяется.
«Черное пятно, черный туман - завеса. Сможем ли мы приоткрыть его? И что мы там увидим, за чертой?».
После такого самобичевания чуть легче стало, но это временно. Худшее начнется потом. Уже забыли, зачем они здесь, куда идут. Речка извивается, чуть ли не теряется. В середине дня наткнулись на болото. Через него не пройти. Обходить надо, но тогда заблудиться можно.
- Мы все правильно делаем, – Вовка впереди всех.
- Ты-то откуда знаешь? – Давыдов еле дышит.
- Знаю и все.
Сала запас скоро иссякнет. Трудно представить Давыдова без пуза. Внутренний фонарик все ярче горит, пока только у Берестова. Другие боятся даже заглянуть в себя, свои темноты и глубины. Там прячется страх. Он вот-вот выйдет наружу. Тогда конец, кольцо замкнется, им ни выйти из круга. Все в тебе самом. В голове.
Иногда и болото радует. Все-таки, свое, родное и реальное. После смерти и того не будет.
- Это и есть Мар-Дойду.
- Еще и название есть.
- Ай! – одна нога Болтуновой застряла в болоте. – Не отпускает!
- Тебя засосала опасная трясина! – МЧС запел.
Сейчас без единственной своей женщины останутся, а они поют. Все же вытащили, как ту репу. Интересно, сколько времени? Кто подскажет, кто расскажет? Все приборы глючат и внутренние часы тоже.
- Странно это. Никаких чувств – ни усталости, ни чувства времени, ни запахов, ни посторонних звуков, словно мы в вакууме, – Болтунова автоматически позирует оператору.
- Только страх… - МЧС это нарочно?
- Мы будто внутри фильма ужасов, – и Вася туда же.
Болото, наконец, закончилось. Теперь на речку наткнулись.
-  Интересно, где наш врач? – можно подумать, что Болтунова по яйцеголовому соскучилась.
- Очень даже интересно, - оживляется Орган. - Странный тип.
- Все мы немного странные, - присоединяется МЧС.
В такой ситуации лучше не замыкаться в себе. С ума же можно сойти. Только Вася притаился, не до разговоров ему. ЭТО здесь! Какой там страх, когда, такое совсем рядом. Оно ждет его, он это нутром чувствует.
Речка как речка. Крутой берег. Крутой. Стоп! Вася что-то вспомнил, но это тут же ускользнуло.
- Давайте, здесь остановимся, - предлагает Вовка.
- Можно и здесь, - за всех соглашается Вася.
Здесь. ЭТО должно быть где-то здесь. На Ваську все уже махнули рукой, оставили в покое, это ему только на руку. Дел много – надо палатку поставить, опять-таки костер развести. Это хоть немного отвлечет. Вася сам себя освободил и занялся более серьезными и на, его взгляд, более нужными вещами. Начинает исследовать местность. Глаза-бинокль превращаются в глаза-камеру. Какая-то трава диковинная, словно декоративное растение. Не то, что она сочная, рослая – она не совсем зеленая. То яркие крапинки, то еще какие-то неожиданные вставки в зеленый фон – непривычно, чудно все это. На всякий пожарный, взял образцы для гербария. Он же ботаник, к флоре неравнодушен. Может, когда-нибудь напишет диссертацию на тему: «Аномалии алмазоносной провинции». Он и тут умудряется мечтать, строить нелепые планы. Почему-то Болтунова с оператором не собираются снять сенсационный фильм «Черная дыра или алмазная аномалия». Во всяком случае, об этом не говорят. Нынешняя молодежь в облаках не летает, им надо все сегодня и здесь, альтернатива не принимается, а если и мечтают, то о чем-то материальном, конкретном и вполне реальном.
Какие-то бугорки сразу бросаются в глаза. Они как фурункулы земли, пятна. Среди них один особо выделяется, прямо курган какой-то. Берестов его облюбовал. Пнул. Ха, бугорок-то с начинкой. Внутри что-то есть, что-то твердое.

                                                        XXXX

Покушали. Автоматом. Ни тебе чувства голода, ни сытости. Еда – одна из основных потребностей человека и удовольствий жизни. Большинство из нас ради этого и живет. Можно было и не кушать вовсе, хоть сэкономили бы на этом. Васе не терпится скорей побежать к бугоркам. Сообщник нужен. Вовка? Он лишнего не спросит, поможет, чем может. Друг, все-таки. Малость пошептались, никто на них внимания не обратил, даже когда смылись, промолчали. Давыдову что-то спать захотелось. Сон – это скачок во времени. Раз – и ты уже в другом времени. Завтра лучше, чем сегодня, по крайней мере, есть такой шанс.
А друзья бугор распотрошили. Можно подумать, что они клад ищут.
- Землянка что ли? Наверное, охотничья.
- Или геологов.
- Я еще не слышал про железные, металлические землянки. Однако… - Вася залез в свою «Сеть».
- Как металлические?
- Не видишь, тут еще ржавчина есть.
В такую темень разве что увидишь. У Берестова же фонарик, правда, внутренний, встроенный.
- Вася! Вовка! От-бой! – издалека командует Давыдов.
- Мы не в пионерском лагере. Дальше копать будем, – Васька сам как вожатый.
- Давай! – Вовка не против.
Хорошо поработали.
- Есть! – воскликнул Вася.
- Что?
- Железные комнаты, металлический дом, дурак!
- Ты! Ты, это, не очень-то! – его лучше не трогать.
- Однако… - а Васи нет, он уже не здесь.
Ни дверей, ни окон. Приплюснутая арка.
- Упавший самолет? – Вовка пытается родить собственный «пазл».
- Или НЛО, еще скажи, – но глаза загорелись. – Какая разница что это. Главное, есть. Полагается дверь. К ней замок, а к нему ключ. А тут что-то не то. Шар? Спутник? Это что, викторина? А может, это только часть махины, которая под землей? Солдатова не заметила. Ну-ка… Воронка, прикрывающаяся завесой – это одно, металлические дома из легенд – другое. Одно в воздухе нарисовано. Это как мираж. Другое под землей спрятано. Две разные аномалии в одном месте – это перебор. Где нефть, газ и алмаз, там сильная аномалия. На пересечении граней кристалла просачивается внутренняя энергия Земли. Тут должен быть вход в иной мир. Сказки! Воронка, туннель – это вполне возможно.
- Так, так! – Ленин жив!
Здесь изначально была сильная аномалия. Тут люди вмешались и запустили второй реактор. Взрывоопасное соотношение трех аномалий. Разбудили Землю-матушку, до самого сердца дошли, осталось только распотрошить. Начинают работать защитные механизмы планеты. Она из матушки превращается в мачеху. И эта жуткая тишина – предвестник будущих бед, уготованных для нас или Землей, или иными силами. Око за око, зуб за зуб. Явь уже почти утратила свои черты. Нас ждут жуткие перемены, мерзкие метаморфозы. Надо торопиться, надо что-то делать! Но что именно? Одному?
Древний инстинкт подсказывает: делай ноги! Упрямый ум зло шепчет: это твой и только твой шанс. Вперед и только вперед!
- Ciutius, altius, fortius! – Вася это сам себе.
А внутренний фонарик? Второе «Я» что молчит? Аномалия и тут поработала. Жди революции.

                                                    XXXXI

Целый вечер Давыдов пялился. Угроза жизни не помеха мужскому естеству. Пока ты жив, так живи, лови момент, не упускай свой шанс. Если такой жиртрест тебя закомпостирует, ты в камбалу превратишься, да, не дай бог. Под кого угодно, но только не с ним. Как назло, Санька тормоз, и там не торопился бабу поиметь. Думала, он просто девчонистый. Кажется, он точно того… Ну, бог с ним. В конце концов, это его право, его выбор.
Болтунова бесится. Ее можно понять – ни подмыться, ни собой заняться. Мужики-то они вонючие, через сутки в палатке задохнуться можно. Да и этот Давыдов достал. Глаза красные, еще навыкате, жир трясется, морда сальная – и гадко, и страшно. Со всех сторон тебя окружает, молча за тобой наблюдает, в затылок дышит. Страшно, жуть. Хорошо, хоть тихо. Сейчас бы сучок треснул – сердце бы разорвалось от неожиданности. Успели уже подзабыть, что такое шум и гам. Болтунова сама по себе трусиха. Правда, в этом никому не признается. Журналистика - опасная стезя. Под маской бойкой Болтуновой скрывается робкая, маленькая Оля.
Умом все это не понять. Кто их сюда звал? Раз пришли, назад пути нет. Тут закрытая зона. Карантин. А они – вирусы. С другой стороны, вирус трудно истребить. Они живучие.
Берестов и Болтунова параллельно «пазлы» собирают. Вместе, может, самую ту мозаику создали бы. А Болтунова ничего. Солдатова-то несовершеннолетняя, соответственно, у нее ветер в голове, а у Ольги тот самый возраст, когда девушки не отказывают, иногда сами себя предлагают. Они бы спелись – известный (в будущем) ученый, второй Спаситель и Ее Величество Пресса.
- В эфире журналист Ольга Болтунова-Берестова.
Это наша версия, а на самом деле, все не так. Пока они сигналов не дают. Глухо, как в танке. Вместо Берестова, да и всех, Давыдов старается, из липкой кожи вон лезет. Вот опять идет.
- Какая ночь! Так тихо… - подходит он к костру, поближе к Ольге.
- Как в гробу…
- Вечерний звон… - какая песня, когда скоро твоя собственная песенка будет спета.
- Вы мне мешаете. Думать…
- Давайте вместе думать.
- Сейчас Саня