этой топке безвозвратно. Мастеров так называемого искусства сегодня интересуют только кишки. Раньше, раскрывая священное писание или книгу талантливого писателя, люди спасали душу, сейчас спасают, как теперь говорится, задницу.
Франк: - Зачем они это делают? И что могла сделать ваша единственная книга?
Рональд Дойл: - Не понимаете?
Франк: - Нет… Не совсем…
Рональд Дойл: - Лишив человека таких привычных, простых вещей, как уважение к старшим, таких высоких понятий, как семья, то есть – союз мужчины и женщины, веры в бога, любви, черт возьми, дружбы, они дают удивительную свободу, но тем самым выбивают почву из-под ног, отбирая душу. На этих столпах столетиями держалось общество. Это, если хотите, – иммунитет. Это проявления той самой культуры, без которой человек ничто. А культура – это тонкий озоновый слой, аура, которая защищает нашу планету от смертельного излучения.
Франк: - Но, зачем они это делают?
Рональд Дойл: - Отбирая, потом можно будет легко подметить одни ценности другими.
Франк: - Что дальше?
Рональд Дойл: - Человек, низведенный до уровня бездуховного существа, которого даже не назовешь животным, становится беззащитным и им легко управлять. Заставить перестать думать, жить по законам стада. А еще дальше - его легко можно будет превратить в раба или просто уничтожить.
Франк: - Не понимаю. Конечная цель? Что потом?
Рональд Дойл: - Не знаю, юноша. Думайте, делайте выводы сами. Не знаю.
Франк: - Кто эти люди?
Рональд Дойл: - Этого вам не скажет никто и никогда. Как понимаете, это не инициатива одного взятого правителя какого-либо государства, поскольку за это время их сменились десятки. Иногда мне даже кажется, что это не люди. Во всяком случае, называть их людьми не поворачивается язык.
Пауза.
Франк: - Вы трусливо сбежали, а участвовать в этом, разоблачая их действия, предлагаете мне. Я тут ни при чем!
Рональд Дойл: - Да, вам… Вернее нам. (устало, равнодушно)
Франк: - А если я не соглашусь?
Рональд Дойл: - Я вам все уже говорил, Луи. Я не пугаю, но думаю, что в противном случае вы больше никогда не увидите своих детей. Если, конечно, вы не самоубийца.
Франк: - Но, я ни в чем не виноват! (кричит) Вы один должны выйти отсюда и сделать это. Вы сумеете! Вас вспомнят! Это ваши долги! Вы не должны прикрываться мной!
Рональд Дойл: - Устал. Черт возьми, я слишком устал… Оставьте меня в покое. Идите спать, сегодня вы мне больше не нужны.
Франк: - Вы такой же, как и они! (уходит)
Рональд Дойл: - Да, такой же,… такой же… (бормочет)
- 4 -
50-е. Гостиная дома Рональда.
Рональд: - Дорогая, мой друг принес нам замечательную новость!
Дороти: - Какую?
Рональд: - С этой минуты мы с тобой бедны, как церковные крысы. (Улыбается, внимательно глядя ей в глаза.) Ты мне не веришь?
Дороти: - Не совсем, Ронни, на твоем счету в банке сумасшедшая сумма.
Рональд: - Была.
Дороти: - Ты все истратил?
Рональд: - Не совсем.
Дороти: - Ты купил мне цветы на миллионы американских долларов? Где же эта плантация?
Рональд: - Все цветы в твоей жизни впереди!... Шучу. А если бы это было правдой? Если бы мы стали нищими, ты любила бы меня?
Дороти: - Да. (не задумываясь)
Рональд: - Почему?
Дороти: - Потому что… Потому что просто любила бы.
Рональд: - И все?
Дороти: - Да.
Рональд: - Я знал, Дороти, что ты так ответишь. Теперь к делу. Дома остались какие-то деньги? Ужасные, порочные деньги.
Дороти: - Конечно. Хватит на два или на три месяца.
Рональд: - Замечательно! Теперь послушай. Я не шутил. Я вложил деньги в одно сомнительное предприятие и оно…
Дороти: - Прогорело!
Рональд: - Да.
Дороти: - Мы банкроты?
Рональд: - Да.
Дороти: - У нас есть долги?
Рональд: - Долгов нет. И, как ты сказала, денег у нас хватит на целых три месяца.
Дороти: - А что дальше?
Рональд: - Мне всего двадцать пять. Начнем новую жизнь. С самого начала!
Дороти: - Хорошо… Я вернусь на свою работу. Думаю, меня возьмут.
Рональд: - Нет, милая. Ты никуда не вернешься, я все сделаю сам. Очень скоро ты будешь читать мои новые книги. Ты же этого хотела?
Дороти: - Ты снова будешь писать?! (в восторге)
Рональд: - Буду!
Дороти: - Ты не делал этого два года и снова будешь писать?!
Рональд: - За два года я не написал ни строчки. Зато любил тебя, любил нашу малышку, а теперь снова буду писать. Ты рада?
Дороти: - Я счастлива, Ронни.
Рональд: - А деньги? Мы бедны, как…
Дороти: - …церковные мыши! (смеется)
Рональд: - Крысы!
Дороти: - Да! Крысы!
Рональд: - Тебя это не смущает?
Дороти: - Нисколько. Ты заработаешь их опять!
Рональд: - Да, любимая. И начну прямо сейчас!
Дороти: - Рональд Дойл, знаменитый писатель 20-го столетия возвращается! (обняла его)
Рональд: - Только звать его будут теперь по-другому.
Дороти: - Почему?
Рональд: - Я же сказал - начнем все с самого начала. Значит, имя у него будет совсем другим.
Дороти: - Но, почему?
Рональд: - Это мой маленький секрет. Ты меня любишь?
Дороти: - Да!
Рональд: - Полюбишь и его.
- 5 -
Наши дни. Кабинет Рональда Дойла.
Рональд Дойл (диктует): - Теперь он неустанно трудился, накупил бумаги, чернил и наслаивал мелким почерком вереницы строк, страниц, своих неуемных фантазий. Через месяц книга была написана. Он трудился и день, и ночь, лишь иногда отрывался от письменного стола, подходил к малышке, которая всегда ему была рада, и Дороти тоже была рада. Она старалась сделать все так, чтобы ему было удобно, чтобы ничего не мешало. А когда он отрывался от работы и возвращался к ней, принимала его со всеми недописанными историями и сюжетами. Снова эти глаза, которые он так любил, эти черные волосы, ее руки. А завтра все с начала… Это был незабываемый месяц в его жизни. Наверно, именно такой должна быть женщина, любящая человека, который пишет. Итак, книга была закончена. За это время, чтобы на улицах его не узнавали, он отрастил бороду, усы, и уже готов был снова выбраться из норы, чтобы громко о себе заявить. Несколько дней назад он отвез рукопись в одно издательство и теперь ехал туда за ответом. И тут произошло невероятное… Не будем, Луи, терять времени – у нас его мало. Очень мало. Дальше коротко. Он получил отказ.
Рональд не поверил редактору. В гневе убежал. Такого быть не могло. Это абсурд. Редактор – идиот, невежда. Так думал он… И начался кошмар. Он находил все новые издательства, приносил туда рукопись. Объездил несколько городов штата, но везде слышал одно и то же:
- Ваши слова мертвы. Нет ауры, книга не пахнет, нет аромата, нет магии в ваших словах!
Редакторы сговорились! Может быть, он каком-нибудь черном списке? Это работа Майкла?! Но как такое возможно?! Каждый раз он представлялся новыми именами. Тогда, как все это объяснить? Уже был абсолютно уверен в том, что его преследуют, скорее всего, за ним даже следят. Он стал крайне аккуратным, выезжая из дома и добираясь до городов, петлял по улицам, садился в разные машины, автобусы, чтобы его не могли найти. Но ответы получал все те же. Может быть, о нем сообщили во все редакции? – думал он. Но это невозможно! И кто их будет слушать? Кто они такие?
Наконец Рональд пошел в редакцию газеты, где его знали. Два года назад там печатали его рассказы. Вот место, где ему не откажут, - думал он. Редактор газеты вспомнил его и с радостью встретил.
- Вы не посмотрите? – и положил перед ним рукопись.
- Но это слишком большой материал. Ты же знаешь, у меня газета. Я не печатаю романы, - удивился редактор.
Рональд настаивал:
- Мне нужно знать ваше мнение! Вы можете это прочитать?
- Приезжай через недельку, - согласился тот.
- Сегодня! Вы можете оказать мне честь и посмотреть рукопись сегодня. Сейчас! Прочитать хотя бы несколько глав.
- К чему такая спешка?
- Мне это очень нужно!
Редактор засмеялся:
- Ох уж эти юные дарования! Натворил, наваял, теперь все из-за них бросай… Ладно! Приходи через пару часов.
Рональд помнил этого редактора. Первый свой рассказ он отнес когда-то именно ему. Можно сказать – это был его крестный отец от литературы. Сейчас он сидел в кафе и мучительно следил за стрелкой на часах. Приходить раньше не имело смысла. Чем позже он явится, тем больше тот успеет прочитать. К концу работы издательства он снова постучал в заветную дверь. Редактор с упоением читал его роман. Рональд был счастлив! Наконец его оценят по достоинству! Его не печатают по вине Майкла - он был в этом абсолютно уверен. Редактор отложил в сторону, испещренные мелким почерком, страницы рукописи. (Рональд заметил, что он успел прочитать больше половины - значит, сумеет дать достойный ответ.) И заговорил:
- Дружище, я помню все твои рассказы… Понимаешь… Хочешь правду?
- Конечно! Только правду! – закричал Рональд.
- Правду… М-да. А правда такая… Твои слова мертвы…
Он что-то говорит еще. Рональд его уже не слышал. Сознание помутилось. Наконец очнулся. А редактор продолжал:
- …так вот. Этот великий предсказатель, кстати, наш соотечественник, решил на своем великом даре… А, как ты помнишь, он предсказал и Вторую мировую войну, и великую депрессию, и бомбардировку японских городов атомным оружием во времена, когда он нем еще никто ничего не слышал. Ток вот… Он решил за свои прогнозы и предсказания брать деньги. Вполне естественное желание! Почему бы и нет? Он открыл небольшую контору, а поскольку его знали все, не трудно было найти людей, которые будут ему платить. В первые же дни на прием к нему пожаловал солидный господин, хозяин банков, владелец огромного состояния. Он положил перед ним акции и задал вопрос - пойдет их стоимость вверх или вниз? Казалось бы – для него простой вопрос. Не то, что предсказывать мировые катаклизмы. Наш медиум спокойно приложил ладонь к бумагам и в этот момент понял… Что не чувствует абсолютно ничего. Рука его была абсолютно холодная. Словно, обескровленная. С этой минуты великий предсказатель и медиум не сделал ни единого прогноза, спустя многие годы умер в нищете и забвении. Вот так. А хотел он всего лишь немного заработать. Понимаешь, дар этот снисходит откуда-то с небес, но в любой момент может исчезнуть навеки. Его нужно беречь, не растрачивать по пустякам. Тому в истории есть множество примеров. Не расстраивайся, дружище, но эту книгу не напечатает никто. Ты хотел правду? Извини…
Пауза. И тут Франк дико захохотал.
Франк: - Да, вы исписались! Вы просто исписались, Рональд Дойл! Живой классик литературы! Писатель с мировым именем! Миллионные тиражи! (перестал смеяться, в глазах ужас) Какой кошмар!
Рональд Дойл: - Да, исписался! (гневно) За все нужно платить. Видимо, тот, кто дал мне этот талант, присматривал за мной слишком усердно. А после той книги… И еще… Если бы я работал на них дальше, ты можешь представить, что из этого могло получиться?
Франк: - Так вот зачем я вам нужен? Вот, почему взвалили на меня все это. Вы - духовный импотент! Но это подло, сэр!
Рональд Дойл: - Мне наплевать на твое мнение! Сиди и пиши! Работай или иди ко всем чертям, возвращайся в свой Париж. Кто там за тобой гонится, кто стреляет, что они с тобой сделают, а с твоими детьми, забыл? Кто ты есть в той жизни?!
Франк в ужасе смотрит на рукопись.
Рональд Дойл (уже спокойнее): - Сиди и пиши.
- 6 -
50-е. Рональд вошел, услышал нежный голос Дороти. Она с кем-то разговаривала по телефону. Хотел подойти, но замер.
Дороти: - Майк, я не знаю. Он месяц уже носится со своим романом по разным городам, предлагает издательствам…
Дороти: - Пока не напечатали…
Дороти: -
