А уж в городе его узнавали всегда и везде. В какой магазин ни зайдет, везде здороваются, везде люди радуются встрече. Поначалу жена даже ревновала, если замечала лица молодых женщин, озаряющихся радостной улыбкой при внезапной встрече с Сергеем Федоровичем. Уж не свихнулся ли супруг на старости лет, да еще среди стольких хорошеньких студенток?
– Чем же ты их обаял? Рассказывают, будто двойки ставишь безжалостно. За это они тебя и любят? Рассказывай-ка мне! Так же не бывает! А ну-ка, «докладай без всяких врак, почему на сердце мрак, – я желаю знать подробно, кто, куда, чаво и как!» И зачем, действительно, вокруг тебя столько молоденьких студенточек?
– Любовь моя! А почему ты молоденьких парней не замечаешь? Впрочем, конечно, столько их мне и не нужно! «Мне бы саблю, да коня, да на линию огня!» Вот только не они мне, а я им нужен! Понимаешь ли, чувствуют они заботу, улавливают искреннее желание не только научить чему-то, но и предостеречь. Ну, и справедлив я, конечно, о-о-о-чень! Этого-то у меня не отнять!
– Понятно объясняешь! Хотя хвастун ты выдающийся, а потому веры тебе нет, – счастливо хохотнула Вераша, всегда считавшая своего супруга самым-самым.
– Как же нет веры? Разве ты, уважаемая Вера Павловна, надумала меня покинуть?
Находясь среди студентов большую часть рабочего времени, Сергей Федорович хорошо знал проблемы нынешней молодежи. Ее социальное положение и перспективы при таком состоянии страны представлялись ему безрадостными.
Конечно же, ещё встречаются ребята и девчата, которые, можно сказать, остаются на требуемом высоком уровне. Но их всё меньше. Остальные даже учиться не научены! И не обладают для этого ни способностями, ни начальными знаниями, ни стремлением. Больно, но это – факт! Деградация по всем направлениям только прогрессирует!
Тем не менее, даже по такому поводу Сергей Федорович особенно не сетовал, не опускал беспомощно руки. Он день ото дня пытался вызвать у своих студентов подлинный интерес к учебе, как к процессу постижения всех достижений, которыми уже обладает человечество. Обычно упор делал на необходимость самостоятельного чтения. Только самостоятельного. Не одной лишь учебной, но, непременно, и русской классической литературы, или иных, проверенных и любимых старшими поколениями книг. И это невозможное удивительным образом ему удавалось. Студенты с первых дней чувствовали, что он и сам работает на совесть, как учит работать и их. Потому-то возникло и доверие, и уважение, а потом и стремление чем-то походить на этого немолодого красивого человека, неунывающего трудягу, не приукрашивающего фиговыми листочками печальную действительность, но смело борющегося с ней.
На лекциях у Сергея Федоровича студенты скуки не знали. Самые обычные истины он преподносил с «подходами», внезапно подбрасывал головокружительные идеи, рисовал технические перспективы, почти фантазии, без сомнения, успевая и всё то, что полагалось по программе. И, конечно, располагал всегда ровным и уважительным отношением к любому обучаемому, что к отличнику, что к двоечнику. Ведь оценки – дело наживное. Случается так, что даже круглые пятёрки некого студента уважения ему ни от товарищей, ни от преподавателей не добавляют, если за оценками угадывается внутренняя гниль. Бывает такое! А бывает и наоборот! Даже чаще случается именно наоборот! Но это не значит, что можно забывать о деле, ради которого в этом вуз и пришёл.
Заработав безусловное доверие студентов, Сергей Федорович нередко получал от них вопросы, весьма далекие от темы занятия. Каверзные, как говорят, вопросы. Недавно, например, выпускной курс прямо-таки пристал к нему, в общем-то, с самым важным для пятикурсников вопросом: «Какие у нас перспективы по своей специальности на производстве, в науке, да и вообще – в нашей загибающейся экономике и в современной жизни? Ведь почти никаких? А вы как думаете, Сергей Федорович? Для чего мы здесь пять лет штаны протирали? Возможно, главное дело нашей жизни ждало нас совсем не здесь? А мы плыли по течению в том неправильном потоке, который и задан-то не нами? Кто рулит нашей судьбой? Если даже перспективы огромной страны день ото дня всё туманнее, то, как же они станут ясны каждому из нас?»
Обычно Сергей Федорович от подобных вопросов уклонялся, отшучивался или ссылался на дефицит учебного времени, но теперь чувствовал, не ответив предельно откровенно, рухнет в их глазах. Он понимал это по напряжению лиц, по вопрошающим глазам: «Значит, и ты лицемеришь, не меньше остальных! Значит, и ты считаешь, будто честным, конечно, быть нужно, но не всегда, не во всём и не со всеми?»
Он так не считал, потому решительно отступил от темы лекции.
– Хорошо! Давайте разбираться вместе! Во-первых, я и сам многих ответов не знаю! А во-вторых, ребята, я абсолютно уверен, что никто не сможет исчерпывающе ответить на ваши вопросы. Хотя очень правильные и важные вопросы! Тем не менее – никто! И, пожалуйста, не кривитесь! И у меня полной ясности нет! Да и никакой ответ вас не устроит! Я не выкручиваюсь, но всё очень сложно, всё непредсказуемо. Например, часто в жизнь вмешивается пресловутая судьба. Для кого-то из вас она станет горькой, даже если всё вокруг будет мёдом намазано! Кого-то, напротив, ждет полный триумф даже среди вселенского потопа. Уже это обстоятельство делает любые прогнозы для каждого – не для всех, а для каждого из вас, – бесполезными! У всех же всё выйдет по-своему! Но свой совет, как говорится, от души, я вам всё-таки дам. Возможно, кому-то он и пригодится! Он очень прост, как вам сразу покажется. Даже наивен. Пожалуй! Но не пренебрегайте им, потому что в нём заключен огромный опыт бесконечного множества умудренных жизнью людей. Людей, многого достигших в течение совсем короткой, как вы потом это поймёте, жизни.
– Конечно! – раздалось откуда-то сзади. – Умные советы давать легко, поскольку ответственности за них нет!
– Я с вами вполне согласен! Но вы же сами меня попросили об этом! Только потому я и советую. В первую очередь, всегда, даже при самых тяжелых неудачах, нужно верить, что именно у вас, повторяю, именно у вас, всё, в конце концов, получится и всё образуется. Верить, что вам всё по плечу. Трудно будет, очень трудно, и всё же по плечу! Если же вы поддадитесь тормозящим вас сомнениям, будете ждать более благоприятных обстоятельств, то потеряете уверенность в себе, утратите решительность, лишитесь жизненной силы и до цели уже не дойдете. Ну, а конечная цель, она есть венец не только любого устремления, но и всякого достижения. Венец любой человеческой жизни! Конечно же, это касается человека, живущего осмысленно, творчески, а не непрерывно дрейфующего. Это не касается тех, кто мечтает лишь об обогащении.
– Сергей Федорович, – услышал он ехидное замечание какого-то студента. – Не иначе, вы нас в оптимизм желаете обратить? Но это же наивно! Он хорош лишь для тех, кто не в состоянии самостоятельно глубоко постичь реальную действительность, либо боится её и потому питает себя, лежа на печи, надеждами на светлое будущее, которое однажды явится к нему само собой и даже с кисточкой на блюдечке. Разве не так?
– В общем-то, я и с этим согласен! Но ведь я, прошу вас задуматься, говорю совершенно об ином. Не о достоверности в оценке любой, самой страшной для вас ситуации, а о том, чтобы вы, даже сознавая её абсолютную, как всем кажется, безнадежность, даже гибельность, продолжали верить в себя. Не в чудо, не в случай, не в судьбу, ни в бога или фортуну, но именно в себя самого! И всегда думайте и решайте сами, без советов, сами напрягайтесь, сами рискуйте, сами ищите верных союзников и достойных единомышленников. Не скисайте после поражений! Их никому не избежать! Не зря говорят, за одного битого, двух небитых… Не сдавайтесь ни при каких обстоятельствах! И лишь победив, вы разгадаете удивительный парадокс нашего бытия: чем в начале было хуже, тем счастливее вы окажетесь в конце пути. Легкие победы радости не приносят! Не опускайте руки и навсегда забудьте липучую и ослабляющую вас фразу «А что я могу?». Коль всерьез захотите, то сможете очень многое! Всё сможете! Я, конечно, не о личной наживе, а о полезных для народа делах, – усмехнулся Сергей Федорович. – Извините за многословие!
Если со студентами отношения складывались достаточно успешно, то с коллегами по кафедре всё происходило куда сложнее, хотя Сергей Федорович всегда уклонялся от любых производственных конфликтов. Конечно, пока они не касались его главных принципов. Такое здесь тоже случалось.
«В системе высшего образования всюду трещинки, – объяснял он себе причины трений с коллегами. – Только в войсках всё было организовано весьма целесообразно, по уму. Но там каждый офицер зависит от подчиненных ему солдат. А каждый генерал зависит от каждого офицера. И ни одна боевая задача не может решиться одним человеком. Всегда нужен согласованный коллективный труд. И оценивается он четкими и объективными критериями. Там не подтасуешь результаты – они конкретны и у всех на виду! Потому-то в войсках люди мало говорят, но многое успешно делают. Притом, делают без раскачки, напряженно, на пределе человеческих возможностей. Потому и отношения там складываются на товарищеской основе. Ты зависишь от коллектива, но и сам влияешь на коллектив. И если кто-то не дорабатывает, то страдают все, и каждый знает, кто малину испортил! В такой среде дурака не поваляешь! В такой среде каждый выкладывается полностью либо его выдавливают наружу!»
Зато на гражданке, особенно в вузе, всё получается иначе. Здесь лишь формально, лишь на первый взгляд, все работают на общий результат, а в действительности каждый заботится лишь о себе и о своих интересах.
И вся система образования такое поведение не только позволяет, но даже поощряет. Студенты в вузах, как активные участники процесса, вообще-то никем в расчет не принимаются. Они никому и не нужны! Они же всегда молчат, приспосабливаются, следовательно, ни на что не влияют. А после выпуска они тем паче никому не нужны! Получили они хорошее образование или только заветную справку в виде диплома – кому до этого есть дело?
[justify] И ведь всё это вполне прокатывает, поскольку вся экономика нынешней страны держится на банальной спекуляции. Купи-продай, – для такой деятельности образование вообще не требуется! Потому качество подготовки выпускников никого не заботит. И потому все в вузах безропотно принимают правила нелепой и бессовестной игры в учёбу. Преподаватели, не опасаясь ничего, ставят, пишут и приписывают, что им выгодно для их же пользы – проверять их всё
