фамилия счастливца. Почему им не могу стать я? В конце концов, моральным считается любое действие, которое помогает человеку выжить, помогает его семье, помогает народу. При условии, конечно, что никому жить не мешает. Стало быть, мой случай! Потому и действия мои не подсудны. Видит бог, нет на мне вины, боярин! Значит, вперед! За орденами!
Впрочем, в глубине души сомнения Сергея Федоровича окончательно не рассосались. Мораль – моралью, но есть еще и уголовный кодекс! Следователи и судьи такое понятие как справедливость во внимание не принимают! Говорят, будто служат только закону, а он категориями справедливости не оперирует! Будь иначе, не оказывались бы равными пред тем законом мучитель-убийца и его невинные жертвы! Впрочем, сейчас не до юридических тонкостей.
Глава 15
Наверное, читатель, ознакомившись с ходом мыслей Сергея Федоровича, не удивится тому, что в следующее мгновение наш герой решительно пошарил по карманам несчастного, извлек телефон, красивый брелок с фирменным значком и, наконец, техпаспорт на автомобиль. Телефон он сунул в свой карман, а из документов прихватил доверенности, заверенные нотариально, решив разобраться с ними позже. Подводя итоги, Сергей Федорович подбодрил себя:
– Теперь этот подарок на законном основании принадлежит мне. Все документы у меня и они в порядке!
Остальное, включая какие-то денежные купюры из портмоне, кредитную карточку, водительское удостоверение и еще что-то, он не взял.
Фамилию и имя парня Сергей Федорович выяснять по его документам не стал умышленно – в последствие меньше будет душевных терзаний.
После проделанной работы он решительно развернул лыжи в сторону машины с пониманием, что чересчур наследил, но падающий снег всё исправит. К машине ее новый обладатель приблизился уже без опаски – ведь ключи и документы лежали в кармане. Но опять засомневался в своей безопасности – для милиции нет лучшего момента для задержания, чем этот. Вот, мол, смотрите – убил и завладел! А листок могут уничтожить, чтобы ни у кого не оставалось сомнений. Тогда точно не оправдаться!
Даже издалека автомобиль производил сильное впечатление. Раньше Сергей Федорович не проявлял к дорогим авто интереса, чтобы не раздражаться. Ещё бы, он за год работы доцентом получал каких-то сто тысяч. Конечно же, рублей. Так что на подобную машину работать ему лет эдак сорок или сто, позабыв о семье и пропитании. Он и не прикидывал, сколько это техническое чудо может стоить. Тем не менее, автомобили его привлекали с детских лет, как дизайном, так и удачными техническими решениями. И в войсках освоил он их немало, разве что специальных, большегрузных, огромных и без удобств.
Но теперь он приближался к собственному автомобилю, который выглядел прекрасно. Огромный капот присыпало снежинками, блестящая решетка радиатора сверкала даже в темноте. Эффектно вывернутые колеса поражали шириной узорчатых шин.
– Спокойно, вояка! Здесь немало интересного, но следует немедленно покинуть позицию.
Сергей Федорович смёл с левой двери снег, с удивлением не обнаружив на ней ручки, тем не менее, машина и на столь мелкую заботу благодарно отреагировала. Она подмигнула фарами и приоткрыла дверь. Сергей Федорович удовлетворенно хмыкнул, но проследовал к багажнику. Он снял лыжи, обстоятельно их обстучал и долго пристраивал, частично просунув в салон. Оказалось, что и это предусмотрено – когда нажал широкую заметную кнопку, часть спинки сложилась вперед, мягко пожужжав электроприводом.
Простроченное красиво двухцветное кожаное кресло полностью поглотило Сергея Федоровича, не позволив обстучать прилипший к ногам снег. Из-за больших размеров машины до широченной и, должно быть, очень тяжелой двери, оказалось слишком далеко, чтобы ее закрыть, но стоило коснуться подлокотника, как что-то застрекотало, и дверь плавно и плотно вошла в проём, обеспечив космическую тишину в салоне. Эта осязаемая тишина поразила Сергея Федоровича не меньше, нежели сумел бы сделать то же самое гром небесный, раздавшийся теперь же. Одновременно к груди выдвинулся руль, ранее убиравшийся, чтобы не мешать посадке. Приятно цокали изящные часики, отделяя каждую секунду прошлой жизни от счастливого будущего.
– Ну, и дела! Выходит, теперь мне и швейцар положен? – удивился Сергей Федорович.
Даже при тусклом свете нескольких плафонов замечалась роскошь отделки, но на панели не оказалось ни единого прибора. Она чернела матовой пустотой. Руль приятен на ощупь. На его спице поместилось множество клавиш непонятного назначения, но всё это – потом. Сергей Федорович торопился завести двигатель, чтобы, разобравшись с диковинной коробкой передач (с автоматом он пока не встречался), рвануть подальше. Но долго искал личинку для ключа зажигания, забыв, что его, в общем-то, нет! Почти случайно запустил двигатель, слегка прижав выпуклую декоративную клавишу.
Далее всё происходило в занятной последовательности. На панели вдруг возникли приборы, таинственно нарисовавшись на своих местах изящными лучами внутреннего света. Шума или вибрации от мощного двигателя не чувствовалось. На консоли привлекательно замерцали лампочки, светодиоды и цветные дисплеи. В какой-то момент сами собой зажглись фары. Откуда-то вынырнула и бесшумно взмахнула огромная щетка, без команды очистившая ветровое стекло настолько, что сквозь него падающие снежинки смотрелись диковинными рыбами из фантастического аквариума – крупные и ослепительные на фоне темного неба в свете мощных ксеноновых фар.
Не успевая реагировать на звуковую и световую информацию, ежесекундно выдаваемую машиной, Сергей Федорович испугался механической руки, которая услужливо протянула ему сзади ремень безопасности, а когда Сергей Федорович приспособил его в нужном месте, беззвучно убралась.
– Хорошо, что за горло не ухватила, – нервно пошутил Сергей Федорович. – Вы меня, ребята, не отвлекайте! – взмолился он, обращаясь к непонятным механизмам. – Удивлять будете дома!
Постепенно усиливаясь, включилась прекрасная музыка (странно, ни к чему не прикасался).
– Так это же Фаусто Папетти! И, прямо-таки, неземное звучание! Послушать бы несколько минут спокойно! – но следующее мгновение опять испугало. Это вдруг заговорил синтезатор! Приятным женским голосом он известил, что все системы автомобиля протестированы, и безопасность движения обеспечена. Потом, подумав, добавил, что температура воздуха вне машины минус семь градусов, а в салоне через две минуты установится микроклимат, рекомендованный для езды на короткие расстояния в верхней одежде, и даже пожелал приятного пути. Сергей Федорович удовлетворенно крякнул – ему всё больше нравилась такая машина!
Разобравшись в премудростях автоматической коробки передач, Сергей Федорович с затруднениями снял машину со стояночного тормоза, непривычно выключаемого не рукояткой между сиденьями, а широкой клавишей на панели приборов, и стал сдавать назад. Повернув голову назад, и изрядно напрягая поврежденные шейные позвонки, он так ничего и не разглядел за машиной, но наружные зеркала заднего вида уже подстроились так, что он безбоязненно надавил на акселератор, хорошо различая дорогу за багажником. А еще он с опозданием обнаружил большой дисплей, который указывал ему на все препятствия сзади. Впрочем, без очков подробности оказались недоступны.
По колее машина легко докатилась до дороги, где Сергей Федорович, не чувствуя привычного сопротивления руля, крутанул его весьма лихо, тем не менее, машина с ювелирной точностью отработала опасный маневр, даже сгладив его. Тогда водитель заглушил двигатель, выключил музыку и набрал на телефоне номер «112». Почти сразу отозвался женский голос, попросивший назвать себя и причину обращения в службу спасения. Сергей Федорович сообщил, что на лыжной трассе, проходящей … (он назвал место), случайно обнаружил труп молодого мужчины, но дожидаться милицию не будет, так как боится нападения и сильно замерз. Потом извлек из телефона аккумулятор, протер его перчаткой и отбросил подальше от дороги.
– Теперь, парень, я сделал для тебя всё, что мог. Прости, если что-то не так!
Сергей Федорович захотел уничтожить и странный лист бумаги, знакомый читателю, но, неопределенно повертев его в воздухе, сунул обратно в карман, завел двигатель, восхищаясь постепенным появлением приборов, и, слегка успокоившись, двинулся к дому. Где-то по дороге он полностью опустил стекло, дивясь мягкой работе электропривода, и отбросил телефон подальше.
Через несколько минут Сергей Федорович подъехал к дому и, чтобы не привлекать внимания соседей, оставил машину у дальней парадной, извлек лыжи из багажника, скользнул взглядом по сторонам и решительно вошел в свой дом. Его душа пела и светилась. Он несся к любимой супруге, надеясь обрадовать ее, хотя пока не решил, о чем рассказать, чтобы излишне не взволновалась. От нетерпения он даже не стал доставать ключи, глубоко спрятанные в лыжных брюках, а придавил ладонью кнопку звонка, рассчитывая на расторопность дочери или сына.
Дверь мгновенно распахнула Настенька, будто караулила отца. Папина любимица – милейшее и безобиднейшее создание – с детства осталась хрупкой девочкой, хотя уже два года работает учителем в гимназии, что всегда составляло ее заветную мечту – очень уж любит с детьми возиться. Но своих детей не нажила, уже развелась и теперь живет у родителей. С той самой поры живёт, как нашла в себе силы убежать от обезумевшего супруга. С начала их знакомства он представлялся ей идеальным парнем, да скоро Настенька выявила его непреодолимое пристрастие к наркотикам. От своих родителей этот позор она некоторое время скрывала. А родители мужа и раньше всё знали, потому и умоляли её не бросать сына, давили на жалость, предсказывая, что без нее он сразу пропадет. Только всему ведь когда-то наступает конец, в том числе, и такому семейному ужасу! И она решилась. А муж действительно скоро умер от передозировки, и Настенька оказалась молодой вдовой.
Сергей Федорович, обрадовавшийся дочке, собирался её поцеловать, как всегда это делал при встрече, но заплаканные глаза дочери предвещали беду, а губы шептали:
– Где ты опять… И без телефона…, – в ее интонации не было вопроса, были лишь слезы, бесконечная обида и отчаяние.
– Доченька… Мама? – выдохнул Сергей Федорович и бросился в комнату, почти теряя самообладание, уронил на пол лыжи, по ходу отбрасывал куда-то верхнюю одежду. Он не реагировал на сильную боль в левом плече, в руке, в груди, которая, появившись в тот миг, не в шутку пыталась свалить его с ног. – Где Димка?
– Навстречу… Навстречу «скорой» побежал. Чтобы не блудили … в темноте…, – захлёбывалась слезами Настенька.
Сергей Федорович опустился у кровати жены на колени и застонал, понимая, что никогда не простит себя за потерянное время. Его любимая Вераша в страшном и мучительном забытье металась по подушке, с трудом дышала, хрипела и задыхалась. Сергей Федорович непрерывно гладил ее руку и нежно уговаривал:
– Всё, всё, родная моя, – я вернулся. Не волнуйся, сейчас прилетит «скорая». Она обязательно поможет. Будет хорошо…
Жена его не слышала, она надрывно хрипела, и
