любви-симпатии,
А и самой брезгливой жалости.
Что любить здесь? На что надеяться?
Тошнотворная да кровавая,
Ты не мать и не красна девица,
Ты – чудовище многоглавое.
Сверху головы нагло скалятся,
Снизу – рабски привыкли кланяться,
Верх – срубить бы да не печалиться,
Но ведь низ – всё равно останется!
Не изменится, не исправится,
Новый верх из него проклюнется,
И вчерашнему быдлу здравица
Умилённой слюною сплюнется.
Вновь, пустыми глазами лупая,
Зверь спасителем пообедает…
Нет, спасать тебя – дело глупое,
От тебя спасать – вот что следует!
Все последние шансы – пройдены.
Хватит этой больной романтики…
Я смываю ошмётки родины
В бирюзовой воде Атлантики…
Прочитал я однажды этот рифмованный манифест всех российских ренегатов-хулителей и перебежчиков, сочинённый свихнувшейся на русофобии мадам, - и почему-то сразу же знаменитое и скандальное письмо А.И.Куприна к Ф.Батюшкову вспомнил, написанное ещё в 1909 году, которое я прочитал в воспоминаниях С.Ю.Куняева «Поэзия. Судьба. Россия»:
«Один парикмахер стриг господина и вдруг, обкорнав ему полголовы, сказал “извините”, побежал в угол мастерской и стал ссать на обои. И когда его клиент окоченел от изумления, Фигаро спокойно объяснил: - Ничего-с. Всё равно завтра переезжаем-с...
Таким цирюльником во всех веках и во всех народах был жид, со своим грядущим Сионом…»
«Вот эти слова “всё равно завтра переезжаем-с” глубоко запали мне в память, - дополняет Куприна уже сам Станислав Юрьевич, глубокоуважаемый мной человек, большой поэт и большой умница. - Лев Збарский, Лев Копелев, Василий Аксёнов, Анатолий Гладилин - все они в определённый момент начали вести себя как цирюльник из купринского письма… Как будто из какого-то тайного центра прозвучал тайный приказ, и все они, как муравьи, послушно переменили взгляды, убеждения, чувства.
Мы так не умели и не могли. В этой способности коллективного лицедейского перевоплощения в зависимости от исторических обстоятельств была циничная сила людей подобного склада. Ведь почти все они дети пламенных революционеров, пропагандистов социализма, секретарей обкомов, певцов ГУЛАГа.
Отец Михаила Казакова (популярного советского актёра и ярого антисоветчика в “перестройку”, уехавшего на ПМЖ в Израиль, да быстро потом вернувшегося назад, не солоно там хлебавши! - А.С.), так же как отцы Натана Эйдельмана или Юрия Нагибина, славили Беломорканал, отец Льва Збарского бальзамировал Ленина, сам Михаил Казаков с необыкновенной страстностью и талантом всю жизнь играл Дзержинского…»
А с Ратушинской история преинтересная и поучительная приключилась, в итоге, про которую вкратце хочется рассказать, просветить читателей. И предостеречь - чтобы не совершали они по незнанию и по дури подобных же эмигрантских глупостей. Итак, Ирина Борисовна уезжала на Запад с мыслями о славе и почестях Солженицына и Ростроповича, Бродского и Неизвестного - так это всё представляется автору теперь. Но не получила и десятой доли того, вероятно, что там отвалили за здорово живёшь этим раскрученным и мафиозным дяденькам. Скромное преподавание в чикагском университете - это совсем не то, безусловно, на что она в США рассчитывала, что держала в уме перед выездом за рубеж.
Из-за этого сразу же и возник конфликт - согласно вольной авторской версии, опять-таки, - из-за несоответствия желаемого и полученного по приезду. Амбиции-то и желания у Ирины Борисовны были воистину солженицынские, а способностей - кот наплакал. А там, на Западе, в США в частности, за красивые глазки и плевки на могилы отцов до отвала никого не кормят и не поят. Это - иллюзия и обман, и изощрённая западная пропаганда про красивую жизнь “на воле” - вне Родины. И никакой воли там нет, и нужно пахать от зари до зари, чтобы элементарно выжить; а красивая и сытая жизнь там только и исключительно для евреев-миллионеров… Вот и от неё, от Ратушинской, там потребовали на денежных папиков денно и нощно ишачить и спину гнуть - без устали пропагандировать западные ценности и культуру! А ей это всё не понравилась, видимо, - категорически! Она была дамой с гонором и апломбом - не терпела, чтобы ею помыкали и командовали даже и братья-евреи, задницу ей вытирали, за полную дуру держали, за попку безвольную и никчёмную.
Словом, и на “сытом” и “свободном” Западе у неё возник серьёзный конфликт с тамошним политическим и культурным истеблишментом и системой, у норовистой и неуживчивой дамы. Из-за чего пришлось ей через 12 лет и оттуда уезжать, не солоно хлебавши, - оплёванным Татошей на родину возвращаться, в ненавистную Россию… А у нас тогда Борис Ельцин у руля Власти стоял, при котором российские евреи опять стали правящим и даже господствующим классом, о чём неоднократно уже говорилось. Повезло в этом смысле даме! - ибо только это её, вечную странницу и поносительницу, тогда и спасло - и обрадовало одновременно… Одно только было плохо, скверно даже: надо было Ирине Борисовне пить из колодца, куда она долгие годы смачно плевала. Но… так уж неразумно устроен наш подлунный мiр: нет в нём пока что идеала и совершенства, и не скоро предвидится!
В 1998 году она, скрепя сердце, вернулась назад и поселилась с семьёй в Москве, не в Мухосранске каком-нибудь, писала какие-то там стишки и сценарии для прокорма. Чтобы загладить вину - вынужденно стала вдруг “патриоткой” Родины.
На Западе кому-то из сильных мiра сего не понравились такие кульбиты мадам, и там решили ей чуть-чуть поднагадить. Следствием чего и стало опубликованное в Интернете стихотворение «У’РОДИНА» в 2011 году - месть Ирине Борисовне со стороны покинутой Америки и её культурного бомонда… А когда Ратушинская умерла от рака 5 июля 2017 года, родственники пожелали её отпевать в православном храме (!!!) - это её-то, отъявленную и махровую русофобку…
9
Стихотворение покойной Ратушинской - это взгляд современных образованных и эмансипированных евреев-ассимилянтов на Россию в целом, взгляд с “высоты”. А вот что думают - и открыто говорят и пишут! - они про самих русских граждан. Причём - про лучших наших представителей, про элиту.
2 октября 1974 года во время съёмок фильма С.Бондарчука “Они сражались за Родину” трагически погибает (насильственно, скорее всего) великий русский писатель и верный и преданнейший сын своего народа В.М.Шукшин, которому тогда только-только исполнилось 45 лет. Представляете - всего 45-ть!... Василий Макарович, Царство ему небесное, был всеобщим любимцем и почитателем, кумиром миллионов советских людей - и образованных, и простолюдинов, и академиков, и студентов. А ещё был Умом, Честью и Совестью Русской нации - реальным, а не игрушечным, не “надувным”! - творцом-художником милостью Божией, отдавший Родине всё - без остатка, изорвавший за Россию душу и сердце в клочья как писатель, актёр, режиссёр. Он именно СРАЖАЛСЯ И ПОГИБ ЗА РОДИНУ НА БОЕВОМ ПОСТУ, воплощая на экране образ шолоховского героя Лопатина, оборонявшего Сталинград. А до этого через литературу, кино-образы и авторские фильмы Шукшин талантливо и без-страшно открывал народу глаза на собственную нашу Историю и страну, на величие, широту и простоту бездонной и без-корыстной русской души, и русского же великодержавного характера.
И народ российский этот шукшинский подвиг в деле просвещения и прославления великорусской нации по достоинству оценил - безграничной любовью и преданность его таланту. И похоронил своего ЛЮБИМЦА-ВОИНА с честью: сотни стихов и песен ему вослед посвятил, миллионами фотографий собственные жилища обклеил, - а его без-смертные книги и фильмы сделал своей домашней реликвией, своей путеводной звездой, что сродни Евангелию… И это не преувеличение авторское, не гипербола - так оно всё и было в действительности. Шукшин был, есть и будет всегда наш ИСТИННОРУССКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ ГЕРОЙ уровня Степана Разина (про которого он так мечтал, но не сумел снять одноимённый фильм), указавший и проложивший нам ПУТЬ В СВЕТЛОЕ И СЧАСТЛИВОЕ БУДУЩЕЕ…
Итак, вселенской печалью и скорбью откликнулся русский народ на смерть Шукшина, своего духовного вождя и пророка. Зато московских богемно-тусовочных деятелей, евреев главным образом, представителей либеральной псевдо-культурной элиты, наоборот, пышные и многолюдные похороны Василия Макаровича прямо-таки взбесили и к потолку подбросили, заставили утробным ядом пыхать, надолго лишили покоя и сна, хорошего настроения и аппетита. Кто только и как из них не поносил его тогда в любом либеральном застолье в столице, не матерился и не рвал на голове волосы от негодования и злобы! Как это так, действительно: какого-то лапотника алтайского, жука навозного и чушкаря - и во всенародные любимцы и гении! Да на пьедестал всероссийский, почти что ленинский по размерам, где только им, евреям, и должно по всем раскладам и правилам находиться! Кто подобное надругательство допустил?!!!... А потом ещё и на элитное Новодевичье кладбище усопшего положили - вообще кошмар и вселенский ужас! - куда они сами скопом рвались все 70 советских лет, забили собою там плотно всё, и которое теперь уже чисто еврейским стало! И вдруг какой-то Шукшин рядом лёг, кого они с первого дня и за человека-то не считали, вечно посмеивались и подтрунивали над ним, третировали и унижали! Непостижимо!!! Недопустимо!!! Кощунственно!!!
Венцом же подобных злобных нападок стала появившаяся в печати вскоре после смерти Шукшина за подписью Фридриха Горенштейна (местечкового еврея из Бердичева, земляка писателя Гроссмана и одного из соавторов Андрея Тарковского по “Солярису”, эмигрировавшего в 1980 году на Запад) публикация «Алтайский воспитанник московской интеллигенции. (Вместо некролога)». И можно с полной уверенностью сказать, что глумливо-дерзкие настроения, выраженные в этом посмертном пасквиле-плевке, сопровождали бедного Василия Макаровича все последние годы, а перед смертью и вовсе захлёстывали.
Вот характерный и показательный отрывок из горенштейновской рукописной мерзости, который по запредельной ненависти к России вообще и Шукшину в частности Троцкому, Гроссману и Ратушинской не уступает:
«Что же представлял из себя этот рано усопший идол? В нём худшие черты алтайского провинциала, привезённые с собой и сохранённые, сочетались с худшими чертами московского интеллигента, которым он был обучен своими приёмными отцами. Кстати, среди приёмных отцов были и порядочные, но слепые люди, не понимающие, что учить добру злодея – только портить его. В нём было природное бескультурье и ненависть к культуре вообще, мужицкая, сибирская хитрость Распутина, патологическая ненависть провинциала ко всему на себя не похожему, что закономерно вело его к предельному, даже перед лицом массовости явления, необычному юдофобству. От своих же приёмных отцов он обучился извращённому эгоизму интеллигента, лицемерию и фразе, способности искренне лгать о вещах ему незнакомых, понятиям о комплексах, под которыми часто скрывается обычная житейская пакость. Обучился он и бойкости пера, хоть бойкость эта и была всегда легковесна. Но собственно тяжесть литературной мысли, литературного образа и читательский нелёгкий труд, связанный с этим, уже давно были не по душе
