Космос человеческих душ. Психологические портреты

От автора

Я прожил, благодаря Создателю, достаточно долгую и насыщенную разного рода событиями жизнь, среди которых были и по-настоящему трагические, и даже судьбоносные и переломные. Как лично для меня, так и для моей родной страны, России, в целом… До сих пор отчётливо помню болезнь, смерть и похороны родителей, хотя много уж лет прошло; учёбу в Университете помню и советское славное время в целом, высокомерно и подло оболганное, оплёванное и обруганное теперь коррумпированной ельцинской камарильей, которую не отличить от гопников и которая - о, ужас!!! - всё ещё правит бал, живёт и здравствует нам, россиянам, на горе, барствует, ворует и разлагается. Сама разлагается - и разлагает нас безбожным развратом, стяжательством и пофигизмом. Мне, идейно и мiровоззренчески советскому человеку до глубины души и мозга костей, бывшему ревностному строителю коммунизма, это и больно и обидно видеть и слышать - тотальную нынешнюю коррупцию и воровство, как и поношение и очернение СССР. Я ведь в ту пору чудесную прекрасно жил «в стране учёных, стране мечтателей, стране героев», и был без-конечно счастлив. Клянусь всеми святыми на свете!!! И таких счастливчиков, как я, миллионы до сих пор проживают на одной шестой части суши, если по Интернету судить, по разным публикациям в прессе.
Прекрасно жил тогда, к слову сказать, и нынешний президент В.В.Путин (сотрудник советских спецслужб) со своим теперешним окружением – банкирами и олигархами, министрами и царедворцами, бывшими членами КПСС, инструкторами горкомов и обкомов, преподавателями марксизма-ленинизма, редакторами главной партийной газеты «Правда» и журнала «Коммунист». И почему они все, нынешние российские безыдейные и бездуховные правители-хапуги, дружно побросавшие партбилеты вслед за иудой-Ельциным и оказавшиеся на вершине Власти волей Судьбы, ежедневно плюют и плюют с брезгливостью в недавнее советское прошлое и одновременно прославляют нерусских господ Романовых, которых совсем не знают, а только слышали? - для меня загадка! В их поношениях злобных и ядовитых, как представляется, нет ПРАВДЫ и ИСКРЕННОСТИ, и нет БЛАГОДАРНОСТИ за прошлую счастливую жизнь, Господом Богом дарованную. А есть лишь ЖУТКИЙ и ЖГУЧИЙ ЖИВОТНЫЙ СТРАХ потерять Власть. А вместе с ней - и всё наворованное и приватизированное в лихие 90-е годы богатство…
Хорошо помню я и Горбачева с Ельциным - двух подлых и гнусных иуд, марионеток жалких, бездарных, безмозглых, тупых, двух духовных пигмеев, моральных уродцев и политических клоунов, птенцов одного жидо-масонского инкубатора, - остервенело рушивших Советский Союз по указке тайных своих кукловодов. Перестройку помню и ельцинский тотальный бардак и разор, массовое обнищание и вымирание великорусского народа, которые приостановил чуть-чуть молодой Путин, честь ему и хвала за то, - но теперь, состарившись, безвольно опустивший руки и пустивший дела на самотёк, что аукнется большой бедой и очередной катастрофой, как это отчётливо видится со стороны нам, российским думающим обывателям. Всё это я подробно описал в романе «Немеркнущая звезда», где дал посильную и по возможности объективную оценку тем эпохальным революционным событиям второй половины 1980-х и 90-х годов, связанным с крушением передовой советской Державы. Характеры и политические портреты многих политиков живописал, какими я их узнал и запомнил.
Вообще же за свою 65-летнюю жизнь я встретил огромное количество ярких и незаурядных людей, людей всяких и разных, которые оставили в моей памяти неизгладимый след: кто-то - чуть больший, кто-то - чуть меньший. Наиболее заметных и рельефных из них я по возможности точно обрисовал в своих повестях и романах. Но - не всех. Все, по понятным причинам, не уместились: нельзя объять необъятное. Оставлять же не-обрисованных и не-уместившихся в себе не хочу: тяжело! - потому как не дают они мне до сих пор покоя! Не хочу я умирать вместе с ними, не избавившись от них навсегда путём задушевной публичной исповеди, и попутно не одарив их замечательными образами читателей. Уж больно много было среди них, скажу ещё раз, таких персонажей дивных и знатных, которые до сих пор будоражат сознание, больно жгут душу и сердце. Наружу настойчиво просятся, бесята, на белый свет - ну как детишки те же в утробе матери. Покрасоваться перед людьми упорно мечтают, видимо, - не хотят, за неимением больших и добрых дел, пропадать в безвестности. Жарко и назойливо ноют в моём воспалённом сознании по вечерам и ночам, твердят слова Маяковского: «Воскреси! Своё дожить хочу!...»
Вот я и решил уступить их настойчивым мистическим просьбам - написать психологические портреты каждого. И по возможности объективно это сделать, как и раньше делал, берясь за перо, как это буду делать и впредь, - чтобы не обидеть бывших товарищей и коллег подлым и лживым словом. Ну и чтобы живительному завету-напутствию Александра Сергеевича Пушкина неукоснительно следовать: «нет убедительности в поношениях, и нет Истины, где нет любви»… А уж как это у меня получится, и получится ли вообще? - судить самим героям рассказов и дорогим читателям. Фамилии главных героев, разумеется, будут вымышленными…

«В уме своём я создал мир иной
И образов иных существованье,
Я цепью их связал между собой,
Я дал им вид, но не дал им названья…»
                                          М.Ю. Лермонтов

«Да. Нас года не изменили.
Живём и дышим, как тогда,
И, вспоминая, сохранили
Те баснословные года…

Их светлый пепел - в длинной урне.
Наш светлый дух - в лазурной мгле.
И всё чудесней, всё лазурней -
Дышать прошедшим на земле».
                                              А.А. Блок

«Наши отвратительные, несчастные, одинокие души соединились в одну и штопором, штопором сквозь мировое уродство, как умеют, продираются к Богу».
                                                                                                            Г.В. Иванов

«Но игра в молчание когда-то подходит к концу. Она не может длиться вечно… Если что-то грызёт твою память и рвёт воображение, молчание не поможет. Нельзя запереть горящий дом на ключ в надежде забыть о пожаре. Сам по себе пожар не утихнет. Если о чём-то долго молчишь, оно растёт, растёт в тишине, как опухоль».
                                                                                                Теннесси Уильямс


Сашка-свист

«Кровь моя холодна.
Холод её лютей
Реки, промёрзшей до дна.
Я не люблю людей».
                  И. Бродский

1

С Щепиным Александром Сергеевичем, моим полным тёзкой, я познакомился во второй половине 1980-х годов, когда пришёл работать в Филиал НИИАПа, что на Филях. До этого-то я несколько лет протирал штаны и без пользы убивал время в «Альтаире» на Авиамоторной. О чём всегда потом сожалел - о впустую потраченном времени. Ибо время, как и здоровье, и силы духовные и физические, - невосполнимый ресурс, ресурс уникальный и без-ценный. Я это всегда понимал, со школьных времён ещё, - но не всегда, по разным причинам, мог с собственной праздностью и бездельем бороться… Вот и на новом месте службы, уже на Филях, пользы от меня, молодого и жадного до работы мехматовца, родному советскому государству не много было: честно признаюсь в том. Всё это, скажу ещё раз, я подробно описал в романе «Немеркнущая звезда» - про мои на Филях душевные мучения и мытарства. Кому интересно - всех туда отсылаю…

Возвращаясь теперь к герою первого рассказа Щепину, скажу, что Сашка был лет на пять старше меня по возрасту (приблизительно, ибо точную дату его рождения я никогда не знал, не общаясь с ним близко и тесно). В Филиале он работал уже около десяти лет, таким образом: распределился туда сразу по окончании МВТУ им. Баумана.
Когда я пришёл, он уже состоял на должности старшего научного сотрудника и руководил небольшой группой в соседнем секторе, секторе стабилизации космических аппаратов. Помимо этого, он без отрыва от производства учился в аспирантуре в Бауманке, в которую (аспирантуру) поступил не сразу, а отработав после получения диплома несколько положенных по распределению лет. Из чего можно было с уверенностью заключить, что отличником-передовиком в училище он не был: отличников, как правило, не отпускают из вузов - оставляют в аспирантуре сразу же, без отработки, с прицелом сделать из них в будущем преподавателей-теоретиков. В МВТУ или ещё где.
Отличником Сашка не был, однако ж самолюбием обладал поистине дьявольским, академическим, самолюбием и самомнением. Мысленно себя выше всех ставил с молодых лет, гордец ничтожный и без-таланный, и соответственно выше всех планировал-мечтал забраться по служебной и социальной лестнице: чтобы больше всех получать, ну и чтобы свою отпущенную Богом жизнь лучше всех прожить и устроить.
Не удивительно поэтому, закономерно даже, что он землю носом в Филиале рыл, с первого дня (как рассказывали старики-старожилы отдела) толкался локтями яростно и агрессивно, “ставил подножки коллегам”, пакостил где только можно, а начальству плешь регулярно ел своими завышенными претензиями: не скрывая, делал товарищ карьеру. Нос же у него был знатный - огромный такой, с загнутым книзу концом как у хищной птицы. Нормальный еврейский нос, одним словом, каким представители этой славной нации всегда отличаются от других рас; от нас, великороссов, в частности… И взгляд у него был тоже хищный - колючий, холодный, ядовито-острый взгляд, который пронизывал тебя до костей, до самых потаённых глубин добирался. Этим взглядом Сашка сразу же пытался определить и понять для себя: кто ты - друг ему или враг? единокровец-иудей или шабес-гой презренный, второсортный? лопух-простодыра или же жук прожжённый, которого на мякине не проведёшь и за копейку не купишь? Ну и как ему, исходя из этого, с тобою дальше себя вести - приближать благосклонно или же держать на расстоянии? Меня он на дистанции с первого дня держал: я был не его поля ягодка.
Хотя, справедливости ради надо сказать, что в нашем 11-м отделе он мало кого к себе приближал, считал за ровню, за духовного брата. Наоборот, он всегда держался обособленно в коллективе, как волк-одиночка тот же или медведь-шатун, был весь в себе, с головой погружён в свои тайные мысли и планы, с карьерой связанные, с деньгами и достатком. Карьера и деньги были главными ценностями для него, ибо по национальности он был чистокровным евреем, как уже понял читатель, невзирая на свою чисто-русскую фамилию, имя и отчество, что являлись ширмой, маской для обывателей-дурачков, тем же громоотводом. Но люди умные и люди думающие, взрослые русские люди как правило, его сразу же раскусили, что он есть за фрукт. И держали себя с ним соответственно.
Своё еврейство природное Сашка не афишировал, не выставлял напоказ, как это теперь в России-матушке сплошь и рядом происходит, когда все аферюги и дельцы вдруг стали евреями словно по уговору, кто ими отродясь даже и близко не был. А тогда время было советское, интернациональное, атеистическое. И все мы были добропорядочными советскими гражданами, далёкими от церкви, мечетей и синагог, от религиозных и национальных распрей; в нас будто бы текла тогда единая советская кровь.
Вот и Сашка Щепин советским человеком был, если со стороны на него смотреть, -