Тени Эзеля опубл. в альманахе "Подвиг".

сообщение: впереди, в трех километрах, воздушный бой, - сообщил командиру. В облаках появились большие разрывы, видимость улучшилась.  Сверкнула гладь реки – и тотчас ударили с земли зенитки, - сразу потеряли два Ила.  Истребительной авиации для прикрытия не было, а впереди, справа, слева уже проносились Ме-109.
В шлемофоне раздался голос командира.
- Стрелок, Мессер справа, огонь!
Виталий прижал рубчатую рукоять к правому плечу, положил широкую ладонь на  раму,  поймал врага в металлические кольца зенитного прицела  и нажал на спуск, - пулемет ожил, трассеры, закипев в воздухе, пошли  в  сторону Мессершмитта.  Немец за какие-то доли секунды до выстрела успел  уйти  резко вверх.
Внизу серебрилась лента реки, через нее был наведен понтонный мост, но вот поднялся фонтан воды, и мост,  словно две треснувших  плоских дощечки, переломился пополам в одном месте, потом в другом. На берегу пылала техника, похожая на горящие спичечные коробки.
Но бомбежка переправы далась с трудом. Не защищенные своей истребительной авиацией, Илы вдруг застывали в воздухе, переворачивались и под острым углом врезались в землю. Вспыхнувшее оранжевое пламя, - и все. Некоторые экипажи успевали выброситься с парашютом. В этот день, 30 июня,  в полку было потеряно тринадцать самолетов,  10 экипажей погибло, у многих машин были серьезные повреждения: пробиты плоскости, перебиты шланги подачи масла, масса других повреждений.
Так для Виталия началась война. На петлицах появился третий треугольник. Старший сержант Симаков летал на бомбежки Пскова и Луги, Кингисеппа и Таллина.

Глава 39
Эзель

Резкий излом бровей, прямой нос, большой рот, нисколько не портящий его лицо, прямой уверенный  взгляд, тщательно зачесанные назад волосы,  плотная фигура в черном однобортном кителе, украшенном  орденами в строгом порядке: Орден Ленина, Боевого Красного Знамени, Красной звезды и медалью  «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии.
Человек в кителе подписал телеграмму:  «Таллинн, Ханко и острова Эзель и Даго удерживать до последней возможности».
В кабинете открылась массивная  дверь.  Вошел другой человек  в таком же синем кителе. Это был  начальник оперативного управления флота, круглолицый, с большими залысинами, в таком же кителе со стоячим воротником и таким же набором наград.
- Товарищ Адмирал, самолеты КБФ готовы к нанесению удара по предполагаемому объекту противника, - сказал вошедший.
-Хорошо, Владимир Антонович,  - Адмирал поднялся из-за стола  и внимательно посмотрел на начальника оперативного отдела. – Только ситуация переменилась.
22 они бомбили Москву, надо ответить, - сказал он, подняв глаза от карты.
Начальник оперативного отдела кивнул.
- Понимаете, надо ответить, - адмирал снова наклонился над картой.
-Понимаю, но как?
-Перенацелить  авиацию –снова взгляд на начальника оперотдела.
-В Пиллау корабли противника, это важный объект.
-Знаю. Нужно продумать.
- Предполагаемый объект при перенацеливании?
- Думаю, Кенигсберг.
-Это вполне возможно, с Ленинградских аэродромов можем достать.
-Давайте посмотрим по карте.
Они  расстелили на столе большую карту.  На ней красным карандашом были нанесены схемы оборонительных линий и укрепленных районов РККА,  синим  - стремительные стрелы наступающего противника. Синие то и дело взрезали красные линии и устремлялись к главным опорным пунктам фронта. Вся карта была заполнена цифрами, рядом с которыми стояли различные буквы: ТБ, УР, ЗБ.
Красный кружок охватил  на запад от Кенигсберга,  на узкой косе, отделяющей  залив от берега,  небольшой  город – пункт, на который была нацелена авиация КБФ по предполагаемому плану командования.

-Нет, - начальник оперативного управления  оторвался от карты, - дальше Либавы не дотянут. Не хватит горючего.
- А если аэродром подскока? – адмирал снова посмотрел на начальника оперотдела, - Кагул может подойти.
- Эзель?
-Да.
-Слишком короткая полоса для взлета, 1300 метров, не укрепленная, БД -3 может не взлететь.
- Риск, понимаю, но это может стать решением. Полосу можно будет удлинить. И я думаю, что с Эзеля можно нанести удар еще дальше.
-Дальше? Штеттин?
Адмирал молча смотрел на карту.
Начальник оперативного управления  посмотрел на Адмирала.
Но первым это произнес начальник оперативного отдела.
-На Берлин?
Адмирал поднял голову от карты.
-Разве невозможно? Командующий ВВС флота считает это вполне возможным.
- Возможно, нужно все детали продумать. Расстояние-то  велико, а лететь в оба конца, ДБ-3 даже с форсажем могут не дотянуть.
- Сколько от Эзеля до Берлина?
Начальник оперативного управления взглянул на карту:
- Около 900.
- Значит, туда и обратно – 1800. А ДБ  может 3100? И 1400 километров над Балтикой. Восемь часов в воздухе, в тылу врага…К тому же Восьмая армия отходит к Финскому заливу.  Остров может оказаться в изоляции. Тогда база будет потеряна.
-И это риск, - согласился  Адмирал, – и все-таки придется сделать.
- Нужно будет выяснить, какой вес бомб можно взять при максимальном запасе горючего.
- Обратитесь к специалистам. Только все в строжайшем секрете.
- Слушаюсь.
- Пишите: наше решение – провести бомбардировку Берлина силами Военно-морской авиации Балтийского флота с аэродрома Кагул на острове Эзель. Завтра буду докладывать в Ставке.

2 августа, глубокой ночью,  на темную  гладь  Финского залива от причальной  стенки Кронштадта  отошла первая баржа из каравана.  Тихо плеснула вода у борта.
-Держать на идущий впереди тральщик, - скомандовал капитан, - о минной обстановке докладывать каждые сорок минут.
Утром этого дня на мине подорвалась подводная лодка, вчера, 1 августа, -  тральщик.
Несколько самоходных  барж  с запасом авиационного топлива  и стальных пластин для удлинения взлётно-посадочной полосы, двумя тракторами, бульдозером, трамбовочным асфальтовым катком, камбузным хозяйством и койками для лётного и технического состава особой ударной группы тихо шли по заливу.
На тральщиках вахтенные до рези в глазах всматривались в серо-стальную гладь: глаза искали рогатые ручки буев, к которым были на тросах прикреплены донные и подвешенные мины. Им предстояло пройти через заминированный Финский залив и зайти в уже осаждённый Таллин, где будет первая и последняя швартовка до прибытия на место назначения.
В полной тишине и темноте слышно было только тихое плескание волн о борта.
Но сначала они должны были зайти в Ораниенбаум.
Именно там караван ждали сами авиационные бомбы, их не было еще в том караване, который отошел ночью 2 августа от стенки Кронштадта.

Самый опасный груз должен был перевозить тральщик «Шпиль». Этот тральщик выбрал человек с темными волосами, одна прядь которых все время падала ему на лоб, с черным треугольником усов, прямым, расширяющимся книзу носом, с монгольскими светлыми раскосыми глазами, посаженными очень широко  - начальник  минной обороны.
Тральщик шел первым.  Корабль стоял на рейде, два часа назад – когда было еще светло – его вахтенный увидел, как на берегу дежурный резко взмахнул левой рукой с флажком, поднимая ее вверх по диагонали под углом в сорок пять градусов, а правую опустил вниз, перекрыв ею свое правое бедро.
«К» - прочитал вахтенный, а на берегу дежурный уже показывал следующую букву.
«о» - считывал вахтенный. Затем взмахи флажка на берегу выстроились в слово «м-а-н-д-и-р-у» Командиру – прочитал вахтенный матрос. Дежурный быстро работал флажками.
«Н-е-м-е-д-л-е-н-н-о- быстро читал вахтенный, - п-р-и-бы-т-ь.
Флажки стремительно трепетали на балтийском ветру.
В-ш-т-а-б-м-и-н-н-о-й-о-б-о-р-о-н-ы.
Командиру немедленно прибыть в штаб минной обороны! - крикнул вахтенный матрос.

Через два часа тральщик «Шпиль» шел к противоположному берегу, за ним медленно, держась в кильватере, двигался караван самоходных барж. Вот показались причалы Ораниенбаума, причальная стенка. «Шпиль» направился к самому далекому причалу – в темноте августовской ночи было слышно какое-то движение. Караван остановился на рейде. «Шпиль осторожно пришвартовался правым боком.
-Погрузку начать, - негромко скомандовал старшина, и несколько десятков человек быстро стали подвозить тележки со смертоносным грузом к причальной  стенке. Тележек было много.
-Грузите в артиллерийский погреб, - скомандовал капитан.
Матросы стали быстро завозить тележки на палубу тральщика, по двое брали бомбы и спускали в погреб.
Капитан с тревогой вглядывался в черное небо.
Старшина – бравый моряк с пышными усами вытянулся перед капитаном.
-Погреб заполнен.-
-Грузите в трюм! -  скомандовал командир тральщика.
Снова загремели тележки, моряки стали заносить бомбы в трюм.
-Да им конца не видно, - сказал кто-то из команды.
Капитан снова посмотрел в черное небо – было тихо.
Через некоторое время старшина снова  вытянулся перед командиром.
-Трюм заполнен, товарищ капитан третьего ранга.
-Заполняйте палубу, Овечкин, рогожные мешки с камбуза сюда, распороть, укрывайте бомбы, каждую укутывать как дитя. Выполнять!
-Есть! - помощник капитана быстро исчез в трюме, и вскоре оттуда вышло несколько человек команды с рогожными мешками в руках.
-Брезент! – скомандовал капитан.
Вскоре  две с половиной тысячи бомб различных калибров были размещены на «Шпиле».
К капитану подошел морской офицер с какой-то большой шкатулкой в руках.
-Николай Сергеевич? Рад видеть, что это у тебя?
-Дело деликатное, - сказал начальник Арсенала Ораниенбаумского порта, - первичные детонаторы, надо бы их отдельно «поселить». В вашей каюте.
-Понимаю, - капитан принял шкатулку и понес в свою каюту. Там он осторожно поставил ее на кровать, открыл бельевой ящик и убрал туда шкатулку. Затем поднялся наверх.
-Отдать швартовы! - распорядился капитан. Затем крепко пожал руку начальнику Арсенала.
Тральщик отошел от стенки – впереди ждал караван и почти двести миль по начиненному минами Финскому заливу.

Небо стало светлеть. Открылась его прозрачная глубина.
На палубе напряженно глядели наверх. А сигнальщик вглядывался в гребешки волн – не пропустить бы круглый глазок  перископа. Да и рогатый шар нужно вовремя заметить.
Штурман то и дело выходил на палубу – проверял, все ли в порядке и возвращался к себе в рубку.
Вода засеребрилась – сигнальщик боялся, что гребешки сольются со стеклянным глазком.
Справа, на востоке появилась алая полоса – скоро рассвет.
Сигнальщик уловил ее в тот момент, когда волна открыла рогатый шар.
«Прямо по курсу мина!» - раздался его звонкий голос.
Капитан появился мгновенно. Он направился в рубку к рулевому.
-Держи вправо,  так, уходим в сторону.
-Вот она! – черный рогатый шар качался на волне, тральщик быстро  обходил его стороной. Все стоящие наверху и внизу увидели рогатое чудовище и проводили его напряженными взглядами.
Капитан снова ушел в свою рубку. Совсем рассвело – алая заря залила полнеба.
Впереди показалось что-то большое, острое, торчащее из воды.
-Прямо по курсу нос танкера! – крикнул сигнальщик.
Снова появился капитан.
Острый нос выступал из воды, здесь на мине подорвался танкер, команду сняли, корпус ушел под воду, только нос гигантского корабля торчал из воды, словно скала.
Капитан вызвал помощника.
- Раскрепить спасательные средства, приказал он, -  всем