Тени Эзеля опубл. в альманахе "Подвиг".

выпускница школы  Авдеева (Громова) Т. И.  Валера стал изучать снимок  внимательно. Затем положил рядом фотографию выпускников 41 года. Он не  сразу узнал в этой женщине повзрослевшую девушку с фотографии, которую  назвал «Три подружки».  Но фамилия и первая буква Т совпадали. Она даже волосы продолжала носить коротко подстриженные.  Следовательно, и две других девушки могут быть на общем снимке. Это была та, которая стояла слева. Значит, ее фамилия Громова. А звали? Таня? Тамара? На всякий случай записал себе: Снимок «Три подружки»  – слева Т. Громова, интересно, родственница Егора Громова?


Затем он  взял всю кипу снимков, чтобы положить их в папку,  и в эту минуту из папки выпала еще одна фотография, маленькая.

Он наклонился и поднял ее. Еще не веря самому себе, поднес снимок поближе к глазам.
На  фотографии были сфотографированы трое летчиков, стоявших рядом, и один – явно их командир, чуть поодаль.  Один, невысокого роста,  стоял в окружении двух сослуживцев, в утепленной куртке, с отложным меховым воротником, перетянутой тонким ремешком,  в теплых рукавицах, в ушанке. Двое его приятелей, справа и слева, были в темных бушлатах, с такими же меховыми  воротниками. А поодаль, метрах в десяти,  стоял в утепленном кожаном пальто-реглане с меховым воротником человек в  летном зимнем шлемофоне, высокий, подтянутый, на боку у него была полевая сумка. Но лица его совсем  не было  видно –  снимок небольшой.
Валера  помнил, что было на обороте этой фотографии. Там было написано выцветшими синими чернилами.
Перед вылетом на парад в Москву. Борисов. Ноябрь 52 года.
Но на обратной стороне этой фотографии оказалась совсем другая надпись.
На память Н. В.
От Симакова В.
А небольшого роста летчик в середине  был Борис  Курнаков -  дед Валерия Александровича.

Глава 15
Загадочный летчик

  Валерка  любил смотреть дедов альбом – плотная обложка сиреневого цвета. На первой странице  на фотографии молоденький летчик, в гимнастерке со стоячим воротником, застегнутым двумя  пуговицами, погоны без нашивок, фуражка не с накладными крылышками, а вышитыми. Такая же вышитая на околыше эмблема – звезда в овале в окружении  листьев.  У молоденького летчика была очень короткая прическа.
На другой фотографии молодой человек широко улыбался, явно повзрослел, фуражка лихо сдвинута набекрень, эмблема  уже накладная, а на погонах три  полоски – сержант.
А третья и была той самой маленькой, где был дед в окружении сослуживцев, а поодаль стоял летчик в комбинезоне и шлеме.

-После летной школы меня хотели оставить на преподавательской должности, но я не согласился, - вспоминал Валера рассказ деда  - попал я в эскадрилью,  стрелком-радистом, летали мы на Ту-4 , это был большой такой бомбардировщик, их проектировали после войны, чтобы было на чем доставлять атомную бомбу. Экипаж – десять человек, а я росточка небольшого – была у нас там такая труба – тянулась вдоль самолета, чтобы по ней переходить из кабины в кабину. Вот я по этой трубе и пробирался – то в кабину штурмана, то стрелка. Сразу две должности исполнял: и стрелок, и радист.
А  командиры у нас были знающие, все прошли войну. Эскадрильей  командовал такой полковник  Пууспе, Герой Советского Союза.
-А за что  он получил героя? – спросил Валерка, - асом был?
- Получил за выполнение спецзадания. Он участвовал в налете на Берлин, это еще в сорок первом было. Слышал про такое?
- Нет, - сказал Валерка, - никогда не слышал.





Глава 16
«Андрей»

За городом автобус пошел на предельно возможной для него скорости – 50 км в час. Шофер спешил.
Из тридцати пяти мест было занято только десять, сидели  по одному.
Шофер, молчаливый парень, с обветренным лицом,  в потертой тужурке и  кожаной кепке, поминутно смотрел на редкие в то время наручные часы – он обязан был  доставить группу  на базу ровно в пятнадцать ноль - ноль.

-Нападение сзади!
Андрей мгновенно пригнулся, поймал руку с ножом за предплечье и запястье, рванул вниз  и бросил противника через правое плечо, расставив ноги для упора.
-Нападение спереди!
Кто-то метнулся к Андрею, и нож в правой руке противника на долю секунды  оказался перед его лицом. Андрей  почти упал на правую ногу, вытянув ее для упора, а левую согнул в колене,  правой рукой перехватил чужое запястье, вывернул руку с ножом,  сделал выпад правой ногой и подсек ногу противника, тут же перехватывая его руку на болевой.
- Штыковой бой!
Андрей схватил лежавшую на земле винтовку со штыком в ту минуту, когда противник уже был рядом.
- Коли! – противник сделал выпад, и штык качнулся рядом с  плечом Андрея.
-Отбивай! – Андрей  резким движением вправо отбросил дуло чужой винтовки с примкнутым к ней штыком.
- Посредственно, - произнес инструктор.  Нетвердый захват плеча противника в первом случае, частичная потеря равновесия во втором, слишком медленное отводящее движение со штыком. Повторять.

Три месяца назад «Андрей»  бежал пятым в группе. Старался не отставать, но это было трудно. Впереди легко бежали  в камуфляжных куртках и штанах крепкие ребята. Кажется, «Лавров» - настоящий бегун на длинные дистанции: вон как красиво ставит ногу в шнурованном ботинке на мысок, спина ровная, и  «Стриж» не отстает. Да и «Крымов» тоже.
«Андрей» родился в 21 году в Подмосковье, до войны  работал  в кузнечном цеху, был физически крепок, а тут еще увлекся довольно новым видом спорта – боксом.

  В июне, через день после общего митинга на заводе, его вызвали в  районный военкомат.  Там была огромная очередь: несколько сот заводчан были призваны  сразу.
-Вот предписание, - сказал уставший, небритый военком с красными глазами  и протянул бумажку.
«Андрей» прочитал: Двадцать восьмого  июня прибыть на стадион «Динамо», при себе иметь запас продовольствия на три дня, минимум вещей.
На стадионе было шумно. Крепкие парни, как оказалось боксеры, пловцы, лыжники, обсуждали, куда их пошлют, гадали, скоро ли окончится война. Среди них оказались и знаменитые на всю страну мастера спорта. «Андрей» смотрел на них во все глаза. С трудом верилось, что это те самые люди, фотографии которых он видел в газетах.
Вызвали в небольшую комнату. Там человек в гражданской одежде, невысокий, широкоплечий, с очень внимательными глазами, сообщил, что «Андрей» зачисляется в 7 отряд 3-его батальона 1 бригады Особого назначения. Вместе с двумя десятками таких же крепких парней посадили в автобус и повезли. Ехали минут сорок. Остановились у большого углового дома светло-песочного цвета. «Андрей» прочитал адрес:  Фуркасовский пер. дом  1 дробь 12.  Поднялись на второй этаж. По одному стали заходить в комнату.
Здесь же, как и другие,  он и получил  свое новое имя – «Андрей».  Затем снова автобус. На этот раз ехали не менее двух часов. За окном мелькали загородные поселки, дома, как в тех местах, где вырос «Андрей», пересекли железную дорогу. Пошли зеленые подмосковные леса, деревеньки.
-Приехали, - сказал шофер.

До тридцать первого августа пробыли здесь. Каждый день изнуряющие занятия.
- Вы должны уметь многое, - поясняли инструктора:  знать  противника, уметь пользоваться его оружием и техникой, отлично маскироваться в любой местности, бесшумно передвигаться.
-Тот не разведчик, кто  не наблюдателен. Умей подслушать, что говорит враг, умей проникнуть в его расположение, знай язык врага.
- Время пошло, - скомандовал инструктор, тот самый  человек с внимательными глазами.
Они побежали по тропинке, на которую уже упало много листвы. Шурша ботинками,  добежали до завала, перемахнули его и по той же тропинке вышли к небольшой темнеющей речке. Быстро заткнули пилотки за ремни и вошли в воду по колено, затем по пояс, по грудь, вода дошла до подбородка. Стало уже по-настоящему холодно. «Андрей» закрыл глаза, оторвался от неровного дна и поплыл. Когда добрался до противоположной стороны, другие уже выбегали на берег. Вдруг с трех сторон к ним стремительно бросилось несколько человек, в руках блеснули ножи. «Андрей» не успел сообразить, что произошло, как его сбили с ног, и он увидел над собой занесенный нож. Перехватил руку с ножом, напрягся и с силой ее отогнул.
Инструктор оказался рядом. Он недовольно покачал головой.

-Учитесь правильно  готовить заряды, - говорили на минновзрывном деле, -  рассчитывай, что подрываешь – грунт – масса тротила одна, кирпич, - другая, а если камень, железо, бетон – совсем иная.
Учили прикреплять мины к рельсу так, чтобы связка  тротиловых шашек не развязалась, показывали, как ставить мины под мостами.
Потом были занятия по маскировке, немецкий язык, сначала со словарем, потом без словаря.
И  каждый день стрельба по стендам, по движущимся мишеням, рукопашный, прыжки с парашютом.
К августу отправили первую группу. Что с ними стало – им не сообщили.

О заводчанах «Андрей» знал мало – пару раз разрешили позвонить, строжайше запретили что-либо о себе рассказывать. Говорите только – жив, здоров.
В конце июля «Андрей» узнал о  бомбардировке района, о пожарах, но родные  были живы. Узнал и том, что 9 июля на заводе был сформирован отряд ополченцев, человек около пятисот, куда попали многие его друзья по цеху.
В начале октября вернулись в столицу. Настроение было тревожное.
Восьмого  октября «Андрей» позвонил домой. Накануне выпал первый снег, за окнами здания, где они ожидали отправки через линию фронта, тихо падали мелкие хлопья
Звонок  оказался страшным.
Мать рассказала про заводчан. Тогда же, в июле, их отправили куда-то в Бутово, на соединение с большой дивизией ополченцев. А потом в сторону  Варшавского шоссе.

Из отдельных разговоров сослуживцев, обрывков фраз  «Андрей» уже  знал, что там, на юге, в боях в окружении, полегло немало ополченцев, пытаясь остановить противника,  но он тогда еще не мог предполагать, что почти все попавшие на этот участок заводчане полегли в первых боях.
-Плач вчера стоял страшный, - говорила мать, -  как дошли до нас известия, что наши почти все погибли, что тут началось. Народ вышел на  улицу, женщины кричат, девчонки голосят. Ужас. Все твои друзья погибли: и Леша, и Василий, и Кузьма, и Николай Румянцев – все. Да и в соседних цехах ребят совсем не осталось. Человек тридцать  вернулось  всего, да и те израненные. Мы думали, что и ты там где-то был. Но тебя в списках погибших не оказалось.
Мы уж, сынок, бога благодарим, что тебя там с ними не было.
После этих известий «Андрей» не мог дождаться, когда их отправят на настоящее дело.
Но что-то замедлилось. Они сидели и ждали. Слухи становились все тревожней.
Четырнадцатого октября, около половины первого, пришел инструктор, одетый необычно: на нем была шинель пехотного командира два кубика в петлицах, фуражка с полевой зеленой звездочкой, на поясе кобура. В руке он держал ППШ.
-Выезжаем. Время на сборы пятнадцать минут. Переодеться в штатское, получить личное оружие. Одежду вам выдадут внизу. Автобус уже ждет.


Глава 17
Красноармеец Рубцов.

…вместе с красноармейцем Чуевым, находясь в боевом охранении, проявил солдатскую смекалку….

В первые дни после получения зимнего обмундирования было непривычно: рукава шинели слишком длины, их надо было все время одергивать, жесткий ворс воротника натирал шею, холодило бритый