Каба́.

Свершилось. Сегодня полиция официально признала факт буллинга в отношении покончившего с собой Игоря Мещерякова. Подонки, виновные в смерти мальчика,- действительно не из школы, в которой учился Игорь. Хоть в этом правоохранительные органы не врали. В школе мальчика никто не травил, равно как и дома. А вот вне школы и дома… Преследования со стороны сверстников в спортивной городской секции – раз. Преследования со стороны дворовой шпаны, уверовавшей в свою безнаказанность – два… А третьего не дано. Возможно, было бы и «три», и «четыре», и «пять». Вот только Игорь Мещеряков оборвал эту цепь порочных чисел. Оборвал единственным способом, который посчитал самым верным.

Давайте уже признаем прямо: не могло случиться столько самоубийств на пустом месте. Я уверена, что и в случае с Богданом Киреевым, и в случае с Ксенией Садовод, и в остальных подобных случаях мы имеем место не с «чудовищным совпадением», а с чудовищной травлей, помноженной на чудовищное равнодушие. Пора признать, господа правоохранители, что до случая с Игорем Мещеряковым просто не хотелось рыть в этом направлении. Слишком уж непопулярна эта тема. Слишком уж муторна, слишком уж много возни с этим буллингом. Проще списать на психические проблемы.

С Игорем Мещеряковым у вас не получилось списать на психические проблемы, хотя очень хотелось. А теперь выясняется, что как раз накануне смерти Игоря видели на улице, спасающимся бегством от компании хулиганов. И давайте зададим вопрос: кто же пришел ему на помощь, ведь это происходило среди бела дня?

Впрочем, это вопрос риторический. Ответ и так очевиден. Что ж, будем ждать конца расследования. Будем надеяться, что в этот раз виновные не уйдут от возмездия, как это случилось с Анзуром Атоевым, избитым несколько лет назад хулиганами до полусмерти. Кстати, Анзур Атоев учился с Игорем Мещеряковым в одном классе. И вот это можно смело назвать «чудовищным совпадением».

- Расскажите, что происходило после того, как Игорь вернулся от Нины Полянской.

- Я уже не особо помню…

- Что вы помните?

- Честно говоря, ничего.

- Совсем ничего? До этого помнили, а потом вдруг амнезия?

- Типа того. Я в тот день пиво пил. Выходной же.

- Вы каждый выходной пьете пиво?

- Нет. Не каждый. Я чаще работаю по выходным, у нас заказы на выходные падают.

- Вы упоминали, что после армии сильно злоупотребляли спиртным. Как сейчас у вас с этим?

- Сейчас нормально.

- Вы употребляете алкоголь?

- Говорю же, редко. И главное – без запоев.

- Но когда употребляете, то по многу?

- Да по-разному. Вы зря давите, я не алкаш. Я не смог бы по определению совмещать пьянки и бизнес. У Сани спросите, Кочетова. Мы бы давно разбежались, если бы один из нас бухал и другого подставлял.

- Тем не менее, вы совершенно не помните, что было тем вечером? Означает ли это, что в качестве исключения вы выпили очень много?

- Совсем нет. Ничего это не означает. А означает это только то, что у меня в голове затык. Я после третьей рюмки ничего не помню. Всегда, без исключения. Вы можете хоть кого спросить, все подтвердят.

- Все и подтвердили.

- Ну вот!

- Скажите, у вас бывают провалы в памяти, не связанные со спиртным?

- Нет. Не помню такого.

- У ваших родственников встречалось что-то похожее?

- Тоже нет. Ну по крайней мере я ничего про это не знаю.

- То есть это ваша врожденная особенность?

- Фиг знает… До армии я практически не употреблял. Бутылку пива, максимум две. Я спортом занимался. Может, это уже тогда во мне было, но как проверить? Это нужно было напиться, а такого не было. Так что за тот период не скажу. А вообще, я думаю – после армии у меня это пошло. Как по башке осколком звездануло, так и пошло.

- Имеются ли еще какие-либо странности, возникшие у вас после службы в армии? Какие-то изменения в психике, в поведении?

- Да нет… Поначалу ломало сильно, говорю же, пил тогда. Но сейчас я думаю: навыдумывал я больше, чем реально ломало. Хотелось быть таким героем, ветераном боевых действий. А алкоголь придавал куражу. Так что все лирика. Наоборот, я после армии как-то ровнее стал. Приземленнее. Делом занялся, витать перестал, уже о чемпионстве не мечтал.

- Скажите, вам рассказывали ваши близкие о том, как вы себя ведете в состоянии опьянения? Или о том, что происходит в эти периоды?

- Угу… Поначалу я думал, что от рассказов этих начну что-то сам вспоминать. Но – не сработало.

- Вас что-то удивляло в этих рассказах? Шокировало? Заставляло подумать, что это не про вас?

- Нет. Ничего не шокировало. На самом деле вы заколебали, если честно. Я хочу закончить. У меня сын погиб, а вы тут пытаетесь из меня алкаша нарисовать. Думаете на алкашку все спихнуть? Но не получится. Вам и эта ваша Мишкина подтвердит. Или Мышкина, кто она там, эта бабка сверху. Если она меня и видела бухим, то от силы раз в месяц, а то и меньше. Мы можем закончить сейчас?

- Последний вопрос. Вам знаком человек по имени Дмитрий Зольников?

- Не… Это кто? Учитель биологии?

- Мы тогда одной компашкой лазали. Серега, Радик, я, Вован из соседнего дома и еще один Дима. Мы его Димна́ звали, а я – Димастый. Ну, чтоб различить. А то как-то Димна триппер подхватил, а подумали, что я… Прошу прощения. Короче, мы тогда вместе тусовались, а чего тусовались – бухали. Вот и весь интерес общий. Страшно бухали тогда. Серега недавно из армии пришел. Он сначала со всеми бухал. С одноклассниками бывшими, со спортивными своими корешами. Потом все от него отвалились. Видели, что он скатывается, кому нафиг нужен такой друган? Он к нам и примкнул. Мы сами такие же. Были. Вован и Димна все-таки отвалились потом, но уже на тот свет. А я вот выбрался. Серега меня и вытащил. Не вытащил – выбил. Спас, типа. От его спасения, правда, до сих пор правая рука толком не двигается и в глазах иногда темнеет. Синька – зло!

Короче, в тот день Радика не было с нами. Радикулит всегда был прошаренным. Татарин, фигли. Бухать – бухал, но до свинячки не набухивался. И перерывы делал. Я его вообще один раз только в хлам видел, но это был офигенный цирк. Дурик, короче. А Серега классным оказался чуваком. Рубаха парень такой. Все истории свои рассказывал. Как там говорят в интернете: идеальный рассказчик в вакууме. Я мало что помню с тех лет, но вот рассказы Серегины помню. Уж больно они интересные у него были. Хотя книжки вроде не писал, да и не читал толком.

Мы за садиком в основном квасили. Там тополя росли, мы их кипарисами называли. Типа: в кипарисы идем? Значит – го бухать, у меня есть. Сидели мы вчетвером тогда. Я, Серега, Вован и Димна. Серега базарил, а потом прикемарил чуток. Мы бутылку без него допили,- раз сомлел, пусть поспит. Лето же, он к стволу привалился и спит. Мы думали его потом разбудить, когда за второй пойдем, чтобы его менты не нашли спящего. В смысле – полиция. Короче, сидим мы, нормально гутарим, и тут начинается конец котенку, больше, как говорится, не нагадит.

Я почему все хорошо помню… Протрезвел разом. Думал, так не бывает, чтобы хо-ба-на – и трезвый! А бывает! Следак мне один хрен не поверил потом. Короче, спит Серега на своем кипарисе, а через секунду вдруг подрывается – и ко мне. Я такой: че за нафиг, к Серому белочка что ли прискакала? Только не Серега это ни фига был, вот что я вам скажу. Мне потому следак и не поверил тогда, когда я ему начал этот бред задвигать, и вот сейчас вам задвигаю. Клянусь: не Серега это был! Я как в глаза его глянул, так и протрезвел. У Сереги голубые глаза. А у того были – черные. Как в ужастике.

Больше никто мяукнуть не успел, Серега мне дал. Врезал так, что я год потом в обмороки падал. Ушиб мозга. Помню, закрутилось все вокруг, но полностью я тогда еще не выключился. К кипарису привалился и так рукой шарю в воздухе. Вот Серега эту мою руку схватил и вывернул. В двух местах сломал. Помню, орет еще, как потерпевший. Бред какой-то армейский, типа «стоять-бояться», «упал-отжался», «смерть предателям», «дави гниду». В общем, с армейки он это притащил, еще у него контузия, плюс ко всему «беленькая». Крыша и поехала. Что-то ему там во сне привиделось, и он за кого-то меня принял.

Потом я вырубился и остальное знаю только по рассказам мужиков. Они думали, что смертью моей кончится. Но Серега развернулся и ушел в закат. Молча. Вован с Димной меня от земли отодрали, вызвали скорую и потащили к дороге. Я в коме провалялся два дня. И все, что помню: убегал от кого-то, а вокруг – кипарисы и змеи. Потом очухался, смотрю – следак сидит. Что да как? Я ему и выдал на духу, как все было. Помню, злой тогда я на Серегу был до жути. Думаю, фигли, пусть сидит теперь, если он больной на голову, ему самое место на зоне, там подлечат. И про глаза его черные рассказал, вот тут следак и начал раскручивать свою пружину. Какие, говорит, глаза? Ты откуда можешь помнить, у тебя в крови три бутылки водки было? Я ему: хоть Вована и Димну спросите. Он мне: да из-за твоих проклятых дружков я и пришел снова. Из-за их показаний.

Короче, Радикулит поставил точку во всей этой ботве. Радик в смысле. Он с нами тогда не сидел, потому что к нему какие-то родичи нагрянули. Ну Радик и сказал следаку, что Серега с ними был. А родичи все подтвердили. Татары, фигли. В общем, дело закрыли, Серега – невиновен, Вован с Димной – бухарики, а я – напился и упал.

Я встречал после этого Серегу много раз. Он как раз с этой связался, Виктория-Победа, или как ее там. Смотрю – трезвый такой ходит, с ней под ручку, типус такой четкий. Козел, блин. Одно ништяк: я сам после этого завязал, и с Вованом с Димной поругался. Короче, встречаю Серегу: привет – привет. И вижу – он не помнит ни хрена. Хотя следак его допрашивал. Я вам так скажу: он, Серега, один верил, что я сам упал и наклепал на него по пьяни. Он реально в это верил. Не помнил он, как из меня чуть дух не выбил, а когда рассказали – он посмеялся и послал. Я ему в глаза смотрел, у него обида на меня, он точно думал, что я его чуть не посадил по пьяной лавочке за просто так. Походу там в голове совсем плохие процессы у него шли.

- Как давно вы знаете Игоря Мещерякова?

- Недавно. Толком не успели познакомиться.

- Где вы познакомились?

- Я его у Виктора Петровича сначала заметила.

- Насколько нам известно, к этому времени ваши сеансы с Петровым уже закончились.

- Ну да.

- Как же вы могли там познакомиться с Мещеряковым?