гауптштурмфюрером Альтенбергом.
Рядом с Майером, расслабившись, как на пикнике, расположился фельдфебель из штурмовой группы. Он сразу сказал:
— Прошу прощения, герр лейтенант, но, несмотря на несоответствие в чинах, командовать действиями ваших солдат до завершения боя придётся мне.
Майер без обиды согласился.
Фельдфебель был старше Майера, вёл себя спокойно и уверенно. Производил впечатление профессионала, знающего своё дело: внимательные глаза, загорелое, грубоватое лицо. Крепкое телосложение скрадывали свободные куртка и штаны защитного цвета. Вооружён МР-40, пистолетом и кинжалом в ножнах. За ремнём заткнуты две гранаты-колотушки, запасные рожки в подсумке. У левой руки, как небольшой чемоданчик, лежала кумулятивная магнитная противотанковая мина.
— Что нам делать? — спросил Майер фельдфебеля.
Вид рычащих и лязгающих железных чудищ у многих вызывал смятение и умственный паралич, не позволявшие действовать разумно. Фельдфебель пережил несколько танковых атак. У него в критические моменты обострялось мышление и он понимал, что нужно делать, чтобы победить.
— Очень попрошу… Без моей команды — ничего не делать. Я всё сделаю сам. Рассредоточьте людей вон там и там, — указал фельдфебель, — пусть будут готовы к стрельбе по пехоте противника. Но, бога ради, только по моей команде!
Ближе к обеду на западе появилась извивающаяся по дороге советская колонна. Примерно за километр от деревни колонна остановилась. Вперёд выехали два мотоциклиста. У околицы их остановило «боевое охранение», переодетое в форму красноармейцев.
— Объяснили мотоциклистам, что под красным флагом расположен штаб, — прокомментировал происходящее фельдфебель.
Мотоциклисты уехали. Скоро в сторону деревни запылили два танка, за ними двинулась вся колонна.
— А вот это — наша дичь! — со скрытым азартом как бы для себя пробормотал фельдфебель.
— Но у нас же… Нет пушек… — растерялся Майер.
— Да не проблема, — пробормотал фельдфебель, наблюдая за танками. — Сам всё сделаю. Вы, главное, без команды не стреляйте. А то спугнёте.
Майер не понял, шутит фельдфебель или говорит всерьёз.
— Объясняю свои действия, чтобы вы приняли их разумно, — продолжил фельдфебель, наблюдая за приближающейся колонной. — В авангарде два танка. Въёхав в деревню, колонна остановится. Передний танк поедет на разведку. Доедет до нас, я его остановлю. Второй, не дождавшись первого, поедет узнавать, в чём дело. Я его тоже остановлю.
— Как можно остановить два танка одной миной? — хмыкнул Майер.
— Способов много… Сунуть в дуло пушки гранату, например. Стрельнёт, и разворотит себе башню… Здесь, конечно, это не пройдёт… Да чего гадать? Вот подъедет танк, там и решим, как его остановить. Как говорят русские, война план покажет.
На самом деле, колонна остановилась на въезде в деревню, передний танк отправился на разведку.
Скоро послышалось лязганье гусениц.
— Ну вот… Люк открыт, — удовлетворённо заметил фельдфебель. — Жарко же танкистам! Та-ак… Я отлучусь на некоторое время… Вы никуда не уходите, и мою железку не трогайте, — фельдфебель кивнул на мину.
Он посмотрел вдоль дороги, поднимающейся вверх на пригорок, что-то прикинул, неторопливой трусцой отбежал метров на сто, спрятался в кустах там, где дорога поворачивала почти под девяносто градусов и уходила вниз, прячась за бугор.
Громадная тридцатьчетвёрка с лязганьем и рычанием промчалась мимо взвода Майера, притормозила у поворота…
Из кустов выскочил фельдфебель, вскочил на корму танка, выхватил из-за пояса «колотушку», дёрнул за шнур, подождал пару секунд и театральным жестом забросил гранату в открытый люк. Присел, успев помахать Майеру рукой.
Раздался приглушённый взрыв. Из башни взметнулся мусор и негустой дым.
Фельдфебель бросил в люк «яйцо». Ещё один взрыв…
— Отец небесный, — прошептал Фотограф. — Вот это специалист!
Фельдфебель прислушался, захлопнул люк, спрыгнул на землю и трусцой вернулся к Майеру.
— Ну вот… А вы спрашивали, как… Вот так вот примерно…
— А чего там, а не здесь? — спросил Майер.
— Ну, во-первых, там его не видно со стороны колонны. Взрывы внутри башни они вряд ли слышали при работающих двигателях. Теперь второй танк должен узнать, куда запропастился первый. Пушки не стреляли, мины не взрывались — колонна пойдёт за ним. Я вам покажу, как русская тридцатьчетвёрка снимает шляпу перед фельдфебелем штурмовой группы. За это время колонна русских втянется на дорогу. Это идеальное место для её уничтожения…
Второй русский танк приближался.
Подхватив мину за ручку, фельдфебель сиганул к дороге, залёг в яме, заросшей высокой травой. В пятнистом защитном костюме он затерялся в зарослях.
Танк поравнялся с засадой фельдфебеля.
Увидев стоящую тридцатьчетвёрку без видимых повреждений, водитель танка затормозил.
Фельдфебель выскочил из укрытия, вскочил на броню, сунул магнитную мину в щель между башней и корпусом, дёрнул запальный шнур, соскочил с брони и кубарем покатился с дороги.
Рвануло так, что Майер и его солдаты схватились руками за головы и сжались. Танковая башня подпрыгнула и свалилась с танка.
Фельдфебель, ни от кого не прячась, вернулся к Майеру.
— Ну вот, а вы спрашивали, как… Примерно вот так.
Взлетела сигнальная ракета. Немцы ударили по втянувшейся на узкую дорогу колонне русских из орудий и минометов. Кинжальный огонь немецких пулемётов был ужасен.
У так называемого «штаба» под красным флагом захрипел громкоговоритель. На всю округу оглушительно загремел, отбивая чёткий ритм, немецкий марш:
…Eine Flasche Rotwein
Und ein Stückchen Braten
Schenken die Mädchen
Ihren Soldaten.
(…Винцом угощают,
Да куском жаркого.
Девушки ласкают
Гостя дорогого).
***
Гауптман фон Буше ставил задачу перед командирами взводов:
— Отступающая артиллерийская часть Красной Армии сумела обойти Клепачи и углубилась в лес по этой дороге. Первой роте 28-го егерского полка поручено догнать и уничтожить её…
Роту погрузили в бронетранспортёры с прицепленными к ним противотанковыми пушками.
На песчаной лесной дороге колонна бронетранспортёров остановилась. Из первой машины выпрыгнул артиллерист-корректировщик и лейтенант Майер.
— Следы гусениц тяжелых артиллерийских тягачей, — указал на дорогу артиллерист. — Туда ехали.
— Почему не обратно? — засомневался Майер.
— Когда траки тягачей давят на грунт, они сдвигают его назад, — артиллерист показал ладонью движение.
Подошёл командир роты. Обсудили по карте предполагаемый маршрут русских. Свернуть с дороги на лесное бездорожье, не рискуя безнадёжно застрять, тяжёлая техника не могла. Учитывая, что у немецких бронетранспортёров маневренность и проходимость лучше, что скорость тягачей русских мала, решили опередить колонну беглецов.
Около часа транспортёры гнали на предельно возможной скорости по бездорожью в стороне от дороги, по которой ехали русские. Солдаты, которых в кузове швыряло, как плохо уложенные дрова, стонали, охали, ругались, но понимали, что страдают ради дела.
Наконец, выехали на дорогу.
Следов отступающей русской колонны не нашли — значит, она осталась сзади.
Выбрали участок дороги, где метрах на трёхстах колонна русских была бы видна полностью. Kompaniefuhrer гауптман Буше, посоветовавшись с артиллеристами, приказал устроить огневые позиции для пушек с обеих сторон дороги.
— Стрелок Фромм! — приказал Майер. — Ты хвастал, что был в России, знаешь пару слов по-русски… Займёшь позицию вон там. Когда головная машина подъедет к тебе, бросишь перед ней гранату, чтобы колонна остановилась. Крикнешь, чтобы иваны сдавались. Выполняй!
— Zu Befehl, Herr Leutnant!
Стрелок Фромм щёлкнул каблуками, козырнул и помчался в указанном направлении.
Пушки и пехота заняли позиции по обеим сторонам дороги.
Солнце опустилось ниже деревьев, сумерки начали густеть, когда вдалеке послышалось натуженное подвывание моторов. На простреливаемый участок дороги выползла колонна русских из нескольких тягачей с тяжёлыми пушками. Замыкали колонну грузовики, вероятно, везущие боеприпасы.
Передовая машина приблизилась метров на двести… Перед ней раздался взрыв.
Колонна остановилась.
— Russkie sdawaites! Wi okru… — закричал из укрытия стрелок Фромм, но сообщить русским, что они окружены, не успел: иваны открыли огонь из винтовок и пистолетов.
Немецкие орудия ударили по колонне.
Треск автоматов и пулемётов, громкие щелчки винтовочных выстрелов, грохот и яркие вспышки взрывов… Ответный огонь русских становился все слабее.
Когда взвод Майера приблизился к дороге совсем близко, стало видно разбитое подразделение тяжелой артиллерии русских на механической тяге. Сумасшедшим фейерверком взрывались боеприпасы на грузовиках…
***
Лейтенант Майер сочинял письмо невесте:
«Meine Liebe (прим.: моя любимая)! Мне не до «шалостей», о которых ты упоминаешь. Военнослужащих немок среди нас нет. Русские девушки, как бы тебе помягче сказать, не того уровня, чтобы быть достойными нас. Да и вообще, мы все силы тратим на маршах и так выматываемся, что нам не до женщин. А тот солдат, что рассказывал о своих похождениях, похоже, большой врун. Я расскажу тебе о той России, которую видел своими глазами.
Сейчас мы находимся на покрытой перелесками холмистой территории с множеством речек между населёнными пунктами Ружаны, Слоним и Волковыск. Эту, ограниченную реками и болотами территорию, по которой проложены дороги, русские назвали адским треугольником. Потому что только через этот треугольник их отступающие от Белостока с запада и от Гродно с севера части могут уйти из огромного котла на восток. В этом гигантском треугольнике мы уничтожаем русских всеми возможными способами. Но, даже погибая, русские упорно сопротивляются.
Похвастаюсь тебе: двадцать девятого июня наши войска соединились севернее Слонима и полностью отрезали пути отхода русским. Котёл, в который они попали, фантастической величины! Мы наблюдаем агонию врага. У русских паника и хаос, смертельный ужас и единственное желание — как угодно вырваться из кошмара окружения. Русские армии превратились в толпы. Десятки тысяч солдат, машины, повозки, беженцы, передвижные госпитали заполнили леса, толпы бредут по шоссе на областной город Минск. Мы решительно ликвидируем очаги сопротивления, в основном с помощью авиации и артиллерии. Потом в леса устремляются танки и бронетранспортеры с пехотой.
Тебе трудно представить, что мы видели… Раздавленные, обугленные и взорванные советские машины, танки, бронетранспортёры, тягачи, пушки и телеги. Брошенная на дорогах неповреждённая техника, оружие, снаряжение, обмундирование. Зловонные останки русских солдат и лошадей, в том числе раздавленные гусеницами, над которыми роятся зелёные мухи. Кишки на земле и на ветках, куски человеческих тел… Мясорубка! Циклопическая мясорубка! От густого, как желе, трупного запаха перехватывает дыхание, и душат рвотные позывы. Четыре мёртвых офицера с лейтенантскими кубиками на петлицах лежали у большой сосны. Рядом валялись четыре пистолета. В безвыходную минуту, когда наши автоматчики прочёсывали лес, красные командиры-фанатики покончили с собой — предпочли смерть плену. В общем, абсолютная дикость и
