испугано посмотрел на хозяина.
- Пульса почти нет, - дрожащим голосом оповестил он.
Надолицкий поднялся с места, непонимающе уставился на рогатого под которым начал алеть песок.
Появились вооружённые холуи, отогнали Ефима, перевернули застонавшего Минотавра, из спины которого торчал острый обломок двери, впившийся ему глубоко в тело. Публика восхищённо ахнула.
- Ты что натворил?! – опомнился Надолицкий. – Ты знаешь сколько этот дебильный монстр стоит?! Антуан, нам надо поговорить!
Надолицкий поспешил к выходу, Антуан пошел за ним. Тем временем бои остановились, а холуи пытались вытащить неподъёмное тело с арены. Хозяин поместья и Антуан удалились в сад, где коллежский асессор выразил гостю своё фи.
- Что же это, милостивый государь, ваш холоп портит моё имущество? – возмутился барин. – Этот громила вышел мне в шестьсот рублей.
- Позвольте, - скривился Антуан, - это был честный бой.
- Теперь вы мой должник, Антуан.
- Но позвольте!
Внезапно рядом с ними появился граф Бертольд Симонович Борре, так же присутствующий среди зрителей. Он слыл ярым любителем кулачных боёв и всего, что с ними связано, держал школу бойцов, подражая графу Орлову-Чесменскому. Поговаривали, что Борре был тайным агентом всемогущей секретной службы, а может даже масоном. Так это или нет, не известно, но все в округе прекрасно знали, что тягаться с ним крайне опасно, в доказательство приводили внезапное исчезновение заезжего, наглого и обладавшего серьёзными связями барона Нойманна. Он неосмотрительно повздорил с Борре и через пару дней пропал без вести вместе с экипажем.
- Господа не ссорьтесь, - улыбаясь сказал Борре. – Я хочу купить Ефима и оплатить лечение рогатого демона. Готов заплатить вам обоим аж триста рублей.
- Однако рогатый стоил мне восемьсот, - возмутился Надолицкий.
- Вы только что утверждали, что шестьсот, - Антуан обалдел от такой откровенной наглости.
- Со всем уважением, - напрягся Надолицкий, - Это не цена граф.
- Ефим стоит не менее тысячи, - решительно сказал Антуан. – И не уговаривайте на меньшее.
- Дорогие друзья, триста на двоих и ни копейкой больше, - продолжал Борре. – И я вам скажу почему. Потому, что до меня дошли точные слухи о вас, господа. Например, о ваших французских долгах Антуан и о несчастном случае у Сены, произошедшим с одним из тех, кому вы были должны крупную карточную сумму. Французской, да и нашей полиции будет интересно узнать, как вполне трезвый и крепкий мужчина упал через парапет разбив при этом голову и сразу пошёл ко дну.
Антуан вздрогнул. Откуда Борре мог про это знать? Выходит, он действительно связан с секретной службой.
- Я дарю вам его, - поспешил откреститься от Ефима Антуан.
- А вы любезный мой Семён Семёнович потрудитесь объяснить от чего всё же умерла ваша жена, которой от её отца достались обширные угодья на западе губернии, которые вы продали за баснословную сумму, часть которой потратили на молодую беременную любовницу к которой давненько бегали от жены. Разговор о внезапной остановке сердца не выдерживает никакой критики, ведь её лечащий врач иного мнения.
Надолицкий надул щёки собираясь что-то сказать, но не смог.
- И вообще, - не унимался Борре. – На сколько законен Колизей? Сколько крепостных погибло в его стенах, где они похоронены?
- Мне ничего не надо, - наконец выдавил Надолицкий. – Без претензий.
- Вот и замечательно, господа. Заверните Ефима, он едет со мной.
- Завернуть? – не понял Антуан.
- Я имел в виду закуйте в цепи и посадите в мой экипаж. Счастливо оставаться и помалкивайте, господа.
С этими словами Борре откланялся, направившись к ждавшим его слугам.
Когда экипаж тронулся Борре заговорил с сидящим напротив него угрюмым Ефимом, разглядывающим замок оков на предмет его крепости.
- Не сломаешь, - будто подслушал его мысли граф. – Эксклюзивный заказ. Разве, что из пушки бить.
- Ладная вещь, - кивнул Ефим.
- У тебя Ефим появился малюсенький шанс начать другую жизнь, - начал агитацию граф. - Стать поединщиком, боевым холопом. Это дорогого стоит. У меня школа кулачных бойцов, лучшая в губернии. Мужики живут, как у Христа за пазухой. Хорошая еда, пышные женщины, вино по выходным, мясо вдоволь. Но это только для тех, кто приносит хорошие деньги, кто побеждает в боях. Конечно, иногда они гибнут, но это скорее исключение из правил.
- Иногда гибнут, - опять кивнул Ефим. – Я не буду драться.
- Так все говорят поначалу, - улыбнулся граф. – Запомни, кто не умирает для меня, умирает от меня. Скорее всего на дыбе.
- Плевать, терять нечего, - Ефим посмотрел на него исподлобья. - Думаешь цепи помешают расколоть тебе башку?
- Попробуй, - согласился граф.
Ефим резко прыгнул на Борре, тот же молниеносно извлёк из-под одежды небольшой пистолет и выстрелил в грудь дерзкому крестьянину. Грохот и дым наполнили экипаж. Он остановился, слуги открыли дверь наведя стволы пистолетов на лежащего на полу Ефима. Граф пнул плотника ногой.
- Вставай Ефим, - сказал он.
Ефим пошевелился, с трудом поднялся, свалившись на диван.
- Кожаный пыж, - пояснил граф. – Не убивает, но останавливает. Вот что голубчики, - обратился он к слугам. – Высеките его. Пятьдесят плетей для начала, думаю хватит.
Кашляющего от боли в груди Ефима втащили из экипажа, сорвали рубаху, бросили на землю и качественно исполосовали спину плетьми. Ефим всячески старался терпеть боль, чтоб не радовать криками нового хозяина его жизни.
- В тебе есть потенциал, Ефим, - говорил стоящий над ним граф. – Ты будешь драться, драться, как тысяча собак. Как закончите, прикрепите его лёжа на крыше и поехали.
К вечеру экипаж с Ефимом прибыл в имение графа Борре. Ефима развязали, сняли с крыши, поставили на ноги. Перед ним выстроили ряд разновозрастных девиц.
- Любая из этих, не побоюсь этого слова, красавиц, может стать твоей, - сказал Борре.
- Я не буду драться, - ответил Ефим.
- Из таких бунтарей иногда получаются хорошие бойцы, если выживают в споре с хозяином, - улыбнулся граф. – В ящик его, пока не образумится.
Подбежали два кузнеца, один из которых нёс небольшой деревянный ящик, обитый железными полосами. Они быстро надели его на голову Ефиму, заперев на хитрый замок. В нижней части ящика была полка для кормления, на которую кузнец положил кусок хлеба. Ефима оттащили, приковав к столбу посередине двора и оставили чахнуть на летней жаре.
- Посиди подумай, - сказал граф, - послезавтра продолжим.
Ночь выдалась тёплой. Ефим сидел у столба вспоминая жену. Вдруг он услышал тяжёлые шаги, посмотрел через щели ящика, к нему подошёл огромный одноглазый старец, прихрамывающий на правую ногу.
- Меня зовут Степан, - произнёс он, - Погоняло Двенадцать покойников. Я твой учитель по кулачному бою. Советую исполнять все мои указания и драться изо всех сил, иначе долго не проживёшь. Про жену и будущего ребёнка забудь навсегда, выбери бабу погрудастей и забудь.
- И про жену знаете? – спросил Ефим.
- Конечно, - ответил тот.
- Почему двенадцать покойников?
- Был я конюхом при отце барина и как-то, когда ехали через лес, на нас с ним напали разбойники. Троих я застрелил из мушкета, шестерых зарубил топором, а оставшихся убил голыми руками. Вот по сему и погоняло. Тут у каждого оно по делам, тебе тоже дадут в зависимости от поединков.
Ефим тяжко вздохнул.
- Вижу я, - сказал он, - что праздничные игры да потеху, баре превратили в богопротивную наживу, где мужики гибнут и калечатся по чём зря.
- Так и есть Ефимушка, - ответил Степан, - так и есть. Они всё превращают в наживу, но особливо то, где горе да беда присутствует в больших количествах. Так что бои, это еще мелочь. Рад бы я чтоб было по-другому, но…. Готовься, послезавтра барин будет на стойкость проверять. Выстоишь, будет тебе счастье, сало, вино и баба.
- Я женат, - произнёс Ефим.
- Забудь, сказали же.
Степан удалился, оставив Ефима в тяжких раздумьях. Так он просидел у столба с ящиком на голове до назначенного дня.
Ранним утром Ефима вывели на площадку огороженную хлипких забором. Она больше напоминала загон для скота, чем место для тренировочных поединков. С Ефима сняли ящик, он сощурил глаза от яркого утреннего Солнца, оглядел зрителей. Практически все обитатели поместья присутствовали на сегодняшних боях, среди них, на высоком, оббитом красным бархатом кресле, закинув ногу на ногу, восседал Борре, поглаживающий рукой бежевого дога.
Перед Ефимом во главе со Степаном стояли семь рослых парней, у некоторых лица были в заживших шрамах. Прозвища были у всех подобающие боевым заслугам: Обух, Жеребец, Таран, Ломака, Кистень, Баюн и Навзничь.
- Наши лучшие бойцы, - пояснил Степан. – Прояви себя Ефим.
Он щёлкнул пальцами, из строя вышел сухощавый крепыш, принявший боксёрскую стойку.
- Я не боец, - произнёс Ефим, - я плотник, резчик по дереву.
- Уже нет, - сказал граф. – Познакомься с Обухом. Начинайте.
Крепыш двинулся на Ефима, подошёл вплотную ударил слева по рёбрам. Ефим слегка согнулся, но стерпел боль, хотя его глаза налились кровью, как в тот раз, когда он лупил приказчиков. Ефим выпрямился, посмотрел на барина. Крепыш остановился и тоже глянул на Борре.
- Не будешь драться, - спокойно сказал барин, - Обух убьёт тебя. Понял Обух?
Парень кивнул и тут же резко ударил Ефиму в голову. Повинуясь инстинкту, Ефим ушёл с линии атаки, удар провалился. Обух не успел нанести второй, так как его челюсть снизу встретил каменный крюк Ефима. Обух дёрнул головой, свалившись в пыль двора под удивлённые возгласы собравшейся челяди. Граф даже привстал с кресла, чтобы лучше видеть, как его боец валяется без чувств.
- А говоришь плотник, - засмеялся барин. - У Обуха десять победных боёв с серьёзными мужиками, а ты его вырубил враз.
Барин зааплодировал, за ним повторила челядь.
- Степан, - крикнул Борре, - давай Жеребца.
Степан согласно кивнул, выставив против Ефима чернявого цыгана с руками покрытыми толстыми канатами мышц.
- Ну, ладно, - произнёс Ефим, сплёвывая в ладони. – Получите на леденцы сволочи.
Жеребец пошёл на Ефима, готовы отразить любой его выпад. Однако Ефим сделал вид, что очень испугался цыганёнка и когда тот понял это и расслабился, нанёс ему сокрушительный удар между рук в нос. Жеребец рухнул, как подкошенный, забрызгав свою рубаху кровью.
- Замечательно, - засмеялся барин, - давайте Тарана.
Из строя выскочил резкий, широкоплечий парень лет двадцати пяти. Он тут же вступил в бой, колошматя Ефима почем зря. От его ударов невозможно было укрыться, и Ефим уже начал терять равновесие, готовый рухнуть в пыль, как вдруг его осенила идея. Он бросился вперёд, обхватив Тарана за пояс, поднял над землёй и швырнул через себя головой вниз. Таран воткнулся в землю и затих, потеряв сознание.
Барин поднялся с кресла зааплодировав, ему снова вторила челядь.
- Превосходно, - сказал он, посмотрев на Ефима горящими от возбуждения глазами. – Ты просто клад Ефим. Надеюсь, протянешь дольше остальных. На сегодня всё. Степан готовь его к состязаниям, но и про работы не забывайте.
С этого момента Ефим, как и все остальные бойцы, стал работать в поле на барина с пяти утра до полудня, а после полудня его ждали изматывающие тренировки под чутким руководством Степана по прозвищу Двенадцать покойников. Так началось его вхождение в мир поединков и смертельных схваток.
Первый бой, на который его выставил
