даже не почувствовал, гнев и ненависть притупили боль, он практически перестал себя контролировать.
Ефим повернулся, подскочил к приказчику, отправив того по другую сторону сознания сильным ударом в челюсть. Стенавшие крестьяне затихли, наблюдая за одиночным бунтом.
Теперь пришла очередь помещика. Ефим двинулся на него, как медведь на охотников. Барин с приятелями попытались бежать, но упёрлись в стену сарая, путь к отступлению был отрезан.
На помощь хозяину поспешили ещё трое приказчиков стоявшие поодаль. Они одновременно набросились на Ефима, но он тут же вырубил первого попавшегося ударом под дых, второго швырнул через себя и тот угодил на одного из приятелей помещика, придавив его своей тушей. Третьего сбил с ног ударом в грудь.
До барина оставался шаг, когда Ефим ощутил сильнейший удар по лопаткам. Это очнулся любитель помахать плёткой, он огрел бунтаря оглоблей, лежавшей на рядом стоявшей телеге. Плотник зарычал, упал в дворовую пыль и затих, потеряв сознание.
Ведро ледяной воды привело Ефима в себя. Он находился в подвале усадьбы, где его приковали цепями к стене. Ефим попытался подняться, но удар барского сапога в живот свалил его обратно. Перед ним стоял Антуан с друзьями и приказчики, вооружённые французскими пистолями покойного полковника.
- Очнулся скотина, - произнёс хмурый Антуан. – Пороть я тебя не буду. Я тебя повешу, а может утоплю, сожгу или отправлю на каторгу в рудники. Не могу выбрать что лучше. Может ты подскажешь?
- Сволочь ты барин, семьи разлучаешь, - сказал Ефим за что получил тем же сапогом в грудь.
- Пожалуй повешу. Эй, - обратился Антуан к приказчикам, - готовьте виселицу.
Те собрались было бежать выполнять приказ, но их остановил один из приятелей барина.
- Зачем в пустую растрачивать товар Антуан? – сказал он. – Мужик не плохо дерётся. Давай заработаем на этом, а повесить всегда успеешь.
- В смысле? – не понял наследник. – Как заработать?
- На сколько мне известно, в соседней губернии живёт помещик Надолицкий Семён Семёнович, вдовец, большой любитель боёв, которые проходят у него еженедельно, дня по три. Тотализатор, вино, шампанское, деньги в конце концов. Пусть там холопа забьют насмерть, зато ты заработаешь на ставках.
- А что, это мысль, - согласился Антуан, почуяв вкус лёгких денег. – Когда бои?
- Если мне не изменяет память завтра уже второй день.
- Выезжаем на рассвете, - сказал Антуан направившись к выходу из подвала. – А пока продолжим продажу. Кстати, поделюсь своими наблюдениями. Представляете господа, у крестьян тоже есть какие-то зачаточные чувства, их баба переживают за свой приплод, когда его отбирают.
- Довольно странно, - отозвался кто-то из приятелей. – Хочешь сказать у них есть душа?
- Полно вам господа, - усмехнулся молодой барин, - Откуда.
С этими словами он вышел, приятели и приказчики потянулись за предприимчивым хозяином, оставив Ефима лежать на сыром полу.
- Васька, - позвал Ефим последнего из выходящих приказчиков.
- Не Васька, а Василий Панкратович. Чего тебе? – хмуро ответил тот, остановившись в дверях.
- Ты уж извини за челюсть, не сдержался.
- Да пошёл ты, Ефим.
- Где Злата?
- Перекупщик забрал. К кому попадет теперь неясно.
Приказчик вышел, заперев дверь подвала. Ефим лег на пол лицом вниз и завыл белугой.
***
В поместье коллежского асессора Надолицкого въехала карета, запряжённая четвёркой лошадей, за ней телега с тремя вооружёнными пистолями приказчиками и закованным в цепи Ефимом.
- Здравствуйте дорогой мой Антуан Константинович, - из дома вышел Надолицкий, обнявший гостя. – Искренне сочувствую вашей утрате, дворянство скорбит.
- Добрый день Семён Семёнович, - Антуан так же обнял его, пустив заранее подготовленную слезу. – Я безутешен. Папа был для меня всем. Даже больше, чем всем.
- Какими судьбами в нашу скромную обитель?
- Привёз бунтарское хамло, пусть потешит кулачным боем.
Надолицкий подошёл к Ефиму, осмотрел его, пощупал бицепс на правой руке.
- Что ж Антуан, - вынес вердикт помещик, - ваш холоп дерется в четвёртом бою.
- Я не буду драться, - пробубнил Ефим, уставившись на цепи сковавшие руки.
- Ещё как будешь, - сказал Надолицкий. – Тащите хама к арене.
Приказчики грубо столкнули Ефима с телеги, потащив под руки в большое, деревянное, круглое здание, находившееся за хозяйским домом. Его ввели в небольшую дверь рядом с главным входом, где стояли жалкие подобия греческих статуй Зевса и Артемиды. Над входом красовалась табличка с надписью на латыни, гласившая, что сие место есть ни что иное как «Colosseus».
Хозяин игрищ в окружении гостей проследовали мимо статуй, оживлённо обсуждая тот факт, что сегодня здесь присутствует практически весь свет губернии.
Ефима втолкнули в широкий проход ведущий к месту выхода бойцов на арену. В нём мялись с дюжину грустных, закованных в цепи крестьян разных возрастов, ожидавших выхода на бои. Их контролировали вооружённые огнестрельным и холодным оружием верные холуи барина. Приказчики передали ключ от оков одному из холуёв и удалились.
- Как звать, чем занимаешься? – спросил здоровенный холуй Ефима, толкнув в грудь дулом пистолета.
- Ефим, плотник, - ответил он, оглядывая товарищей по несчастью. – Я драться не буду.
- Советую не просто драться, а победить, - продолжал холуй. – Иначе тебя запорют до смерти или вздёрнут.
- Хочешь, чтоб я веселил тех, кто мою беременную жену невесть куда продал? Хрен вам.
Здоровенный холуй наклонился к нему произнеся:
- Пока ты живой, у тебя есть хоть какой-то шанс увидеть её. Неисповедимы пути Господни, поэтому побеждай. Это всех касается! – крикнул он понурым мужикам. – Хотите увидеть близких, сражайтесь! Как говорится, сила дарует свободу!
- Скоты вы! – неожиданно для себя выпалил Ефим.
- Отлично! – похлопал его дулом по плечу холуй. – Злость лучше отчаяния! Берите пример!
Холуй отошёл в сторону, ожидая выпуска на арену первой пары.
С арены послышался голос конферансье:
- Господа! Прошу внимания! Мы начинаем бои, делайте ставки! И так первый бой! Прошу!
Послышались бурные аплодисменты, смех и хлопки бутылок шампанского. Холуи расковали первую попавшуюся пару вытолкнув крестьян на арену через стилизованные под древность ворота, закрыв те за ними.
- Деритесь! – снова донёсся голос конферансье. – Ну же! Ну раз не хотите, Минотавр, поможет с решением!
До ушей Ефима долетел восторженный вздох присутствующих, потом крик одного из новоиспечённых гладиаторов. Чуть позже послышались звуки ожесточённой драки, возгласы собравшихся и живая весёлая музыка присутствующего мини-оркестра.
Наконец бой закончился, обратно внесли избитого до полуобморочного состояния мужика, истекавшего кровью. За ним, еле держась на ногах вошёл победитель с содранным до костей мясом с кулаков. Он сел, привалишь спиной к стене, закрыв лицо руками. Подскочившие холуи тут же заковали его в цепи и выволокли наружу. Второй и третий бой прошли примерно в таком же ракурсе. Сначала никто не хотел драться, а после вызова какого-то Минотавра, драка превращалась в кровавое месиво. После победителя заковывали и быстро вытаскивали из прохода во двор.
Пришла очередь Ефима со стоявшим рядом с ним испуганным мужиком. Их расковали, вытолкнули на арену. Она напоминала большую купель, метров двенадцати в диаметре, с песчаным полом в стенах которой были ворота для выхода бойцов и дверь, откуда, по-видимому, выходил конферансье, и некто по имени Минотавр. Праздная публика, жующая балыки, бутерброды с икрой и лакающая вина вперемешку с шампанским, располагалась на высоте двух метров над ареной. Там были столики на компанию и места для стояния, также доска, с суммами ставок. Рядом с ней находился крупье в кожаной жилетке, белой рубашке, чёрных брюках и моноклем в глазу. Позади него оркестр, правее хозяин мероприятия, сидевший за столиком с початой бутылкой шампанского.
Открылась дверь, выскочил улыбчивый глашатай в костюме тройке.
- Господа! – громко произнёс он. – Четвёртый бой, господа! Деритесь! – приказал он Ефиму с противником.
Те сочувственно посмотрели друг на друга.
- Я не буду драться, – сказал Ефим.
- Не позорь меня Ефимушка! – засмеялся уже захмелевший Антуан, расположившийся за столиком вместе с компанией приятелей. – Врежь ему, а то запорю!
Публика зашлась задорным смехом.
- Нет, - Ефим направился к воротам.
- В таком случае попросим Минотавра! – воздел руки к небесам конферансье.
- Просим! Просим! Просим! – подхватила публика, вскакивая с мест.
Дверь на арену распахнулась и из тёмного помещения вышел здоровенный мужик под два с лишним метра ростом. Он был одет в короткую тогу, подпоясанную ремнём с медными бляхами, на ногах сандалии. Но самое интересное было не в подражании римлянину, а в том, что на его абсолютно лысой голове красовались изогнутые бычьи рога, причём было не понятно, как они к ней крепились. Однако присмотревшись Ефим понял, что те были вживлены в череп каким-то дьявольски искусным хирургом. Лицо бугая ничего не выражало, он будто заступил на набившую оскомину смену на чугунолитейном заводе. Крестьянин, стоявший рядом с Ефимом, тяжело сглотнул и перекрестился, он был на грани обморока.
- Твою ж ты мать, - вырвалось у Ефима, открывшего рот от удивления. – СОтОна.
Минотавр подошёл к впавшему в ступор крестьянину и резким ударом руки в грудь отправил того лететь в стену арены, находившейся метрах в трёх от него. Мужик с грохотом впечатался в стену, съехав по ней в песок. Минотавр двинулся к Ефиму под громкие овации зрителей.
- Если не будете драться друг с другом, - сказал конферансье, - будете драться с ним! А это, поверьте, смертельно опасно!
Тем временем Минотавр подошёл к Ефиму ударив того наотмашь бочкообразным кулаком. Ефим не стал дожидаться прилёта, сделав на шаг назад, удар пришёлся в пустоту, что расстроило громилу.
- Аууффф! - возмутился он, побагровев от такой наглости.
Второй удар был ногой в живот, этого Ефим не ожидал. Удар был такой силы, что плотника отбросило к недавно припечатанному к стене мужику. Ефим скорчился от боли, ощупал живот, кишки вроде были на месте.
- Давай драться, - дрожащим голосом произнёс сидящий рядом мужик. – Он убьёт нас. Убьёт.
- Я не буду с тобой драться на потеху, - ответил Ефим, поднимаясь на ноги.
Мужик тоже поднялся и вдруг ударил Ефима в лицо кулаком, разбив тому бровь. Минотавр заржал тонким голоском кастрата. Публика ликовала.
Отчаяние, смешанное с гневом и злобой на несправедливый мир всколыхнула душу Ефима, он ударил мужика в ответ, попав тому под дых, мужик скорчился, упав к его ногам. Минотавр заржал, ещё сильнее, запрокинул голову и широко открыв рот с гнилыми зубами. В этот момент Ефим разбежался подпрыгнув так, чтобы оказаться чуть выше роста Минотавра. Он вложил всю силу удара в место, где челюсть крепилась к черепу. Раздался оглушительный хруст ломающейся кости, Минотавра качнуло, повело к открытой двери. Ефим догнал его и ещё раз саданул в челюсть, добавив другой рукой в нос. Вновь хрустнуло.
Рогатый упал на дверь, разлетевшуюся на куски под его весом, и затих. На арене наступила тишина, такого развития событий никто не ожидал. Ефим стоял над телом собираясь нанести еще пару ударов. Конферансье быстро подбежал к рогатой туше, пощупал на шее пульс,
