Моя Богиня. Несентиментальный роман. Часть третья

раскисать, на самое худшее настраиваться и опускать руки. Ты же у нас красивый, статный и грамотный парень. Не пьёшь и не куришь, спортсмен, человек физически и умственно здоровый то есть. Да такого парня ещё походить, поискать надобно. И не скоро найдёшь. За такого любая москвичка пойдёт, любая! Ведь иметь такого мужа - за счастье! Поверь!
- Не хочу я жениться на дурочке, отец, не хочу! Женитьба - это ведь не игрушка, не развлечение мимолётное. Это - на всю жизнь: я так это дело понимаю. Поэтому умную жену хочется, все знающую и понимающую, верную и надёжную как скала. Чтобы другом и помощником по жизни была - не вертихвосткой, не шалавой, не подлой изменницей… Есть такие ещё, не перевелись на Руси, встречаются: я лично видел таких, и даже общался. Но только у них самих жилья в Москве нет, как и у меня: они - иногородние… А остаться в столице им очень хочется, как и мне. Вот они и маются, бедолаги, крутятся как белки в колесе, ломают голову: что им делать. У хороших парней и девчат, отец, проблемы одни и те же - и одни и те же беды. Поэтому и живут они врозь - и маются-мучаются при этом.
Максиму очень хотелось дополнить свой короткий рассказ, сообщить понурым родителям, что у него уже есть невеста, любимая девушка Таня есть, Мезенцева Татьяна Викторовна, которая не выходит из сердца и головы, хоть плачь, и за которой он готов идти хоть в огонь, хоть в воду. Ради которой, собственно, он и затеял всю эту возню с работой по лимиту: чтобы получить в итоге своё жильё в Москве и привести в него иногороднюю жительницу-Татьяну в качестве полноправной хозяйки, её этим столичным жильём осчастливить и одарить, решить одним махом и её проблемы тоже. А они ведь обязательно через год возникнут, обязательно! Если только Мезенцева в аспирантуре не останется, конечно же, если далее не продолжит учёбу и не отодвинет от себя жилищную проблему на три года дальше по сроку… Очень хотелось Максиму сообщить родителям про неё - и навсегда закрыть щекотливую и неприятную тему с женитьбою по расчёту, на москвичке то есть. Не для него этот скользкий и неправедный путь, определённо не для него! Все его естество этому пути противилось…

Но он не выдал любовного секрета матери и отцу - удержался. Посчитал, что не подошло ещё время для таких сердечных откровений, да и подойдёт ли когда вообще, если вспомнить их с Мезенцевой крайне-сложные отношения… И зачем тогда заранее об этом трепаться, себя дурачком выставлять, пустозвоном и хвастунишкой…

Но без этого секрета план его выглядел безумным и диким со стороны. Не убеждал он родителей своим качеством и правотой и, соответственно, не давал жить спокойно…

8

Подобные душераздирающие разговоры возникали в семье Кремнёвых всё лето - до самого отъезда Максима в Москву в сентябре-месяце. И исходили они, как правило, от батюшки, Александра Фёдоровича. Тот, прожив долгую и тяжёлую жизнь, - напомним ещё разок это, - захватив войну в юном возрасте, унижения оккупации, голод и холод, смерть на фронте отца и двух старших братьев, хроническое семейное безденежье, всё пытался отговорить сына от его затеи с работою по лимиту. Чувствовал батюшка всю бредовость и абсурдность её, а то и вовсе гибельность для неразумного чадушки…

- Послушай, сынок, - теряя терпение, как можно добрее и ласковее обращался он раз за разом к сыну дома за обеденным столом, на даче или во время городских прогулок, не имея сил выдерживать внутреннее напряжение от кипевших в его голове и сердце жгучих сомнений и предельно-тягостных дум. - Давай с тобой ещё раз всё спокойно обсудим, разберём критически и пошагово тот стихийно-рождённый план, который ты сам для себя в Москве придумал, когда твой дружок Жигинас тебя бортанул, и по которому ты хочешь начать жить осенью, когда в Москву на работу вернёшься. Вдвоём-то легче любые вопросы решать, согласись: одна голова - хорошо, а полторы - лучше, как в таких случаях говорится… Ты только не кипятись и не перебивай меня, сынок, - а лучше помолчи и послушай. Я же отец твой, родная душа и кровь. И никогда не пожелаю тебе плохого, а только одно хорошее. Веришь?! Тем более, что у меня-старика опыт большой за плечами имеется, знание жизни и людей, которых у тебя ещё нет и не может быть по причине молодости. Вот я и хочу передать тебе это знание и этот опыт, предупредить о подводных течениях и об опасности, что могут перед тобой возникнуть в самом начале пути. А ты уж потом сам решай - пригодится это тебе или нет. Договорились?!… Но вначале выслушай, не перебивай, прошу тебя ещё раз. Я и без тебя собьюсь со своим природным косноязычием и 4-мя классами образования.
- Ну давай, давай, говори, чихвость меня и осмеивай, - недовольно отвечал Максим, морщась как от зубной боли. - Ты же про мои задумки с автозаводами хочешь сейчас говорить, с работою по лимиту, так ведь? Всё она тебе не даёт покоя.
- Да, не даёт, сынок, не даёт! Честно тебе признаюсь. Как ты только нам с матерью про это всё рассказал, вернувшись с юга, - я с тех самых пор уснуть не могу спокойно: всё про тебя и затею твою лежу и до утра думаю. И прихожу к выводу неутешительному и печальному, что затея твоя с работою по лимиту в Москве - самая что ни наесть глупая и пустая! Уж извини за откровенность и прямоту. Ничего ты там не добьёшься в итоге и не получишь. Только жизнь загубишь свою,  а заодно и наши.
- Почему ты так думаешь? - тихо спрашивал Максим родителя, бледнея лицом и душой холодея как после страшного врачебного диагноза.
- Да я не думаю, я уверен в том, - прямо, честно и твёрдо отвечал Александр Фёдорович, не щадя психику сына. - Потому что в отличие от тебя, пацана желторотого, я знаю наши законы, по которым вся страна живёт, и ради тебя одного которые менять не станут. Законы же эти таковы, что ты, как молодой специалист с высшим образованием, просто обязан отработать какое-то время по специальности, понимаешь - обязан! Три или пять лет: не знаю точно. Могу для интереса спросить на заводе у своих молодых мастеров, что отрабатывают у нас положенный срок после окончания Политеха. Так что не одно столичное предприятие тебя не возьмёт работягой в свой штат сотрудников: в тамошних отделах кадров законы знают и чётко блюдут. И нарушать их не станут - отфутболят тебя в два счёта… И что будешь делать тогда, когда без работы совсем останешься, без куска хлеба? К нам в Касимов вернёшься оплёванным неудачником, да? Чтобы на смех нас с матерью и себя самого пустить, потешить город?!... А так оно всё и случиться в итоге: чуда не произойдёт. Я это ясно вижу…
- Поэтому, Максим, послушай меня, старика: не пори горячку и не руби сук, на котором удобно сидишь, не руби. И не плюй в колодец, из которого пьёшь воду. Как взрослый, опытный человек и твой родной отец, очень тебя прошу об этом. Ты в июне получил престижный диплом МГУ, которым гордиться надобно, а не бросать в помойку, который тебе очень сильно поможет и пригодится по жизни, поверь. А ещё ты, сам того не желая, как я понял из разговоров, получил хорошее место работы в Москве, с хорошей же зарплатою в 260 рублей, которой многие твои бывшие одноклассники сто раз ещё позавидуют, когда узнают. Да, без прописки и без жилья пока, - и что из того? Многие так начинают даже и в нашем городе, когда приезжают на заработки из деревень. И ничего - выкарабкиваются со временем, закрепляются тут и даже выбиваются в люди. И ты в итоге выберешься на свет Божий, сынок. Всенепременно! Наберись только терпения. Поработай годок, другой, как все остальные твои товарищи это станут делать, подзаработай денежек, - а там видно будет. С деньгами, поверь, ты будешь люб и нужен всем, всем желанен и интересен. Без денег же - никому. Совершенно! Так, сынок, вся наша жизнь устроена: и сложно, и просто одновременно; и подло, и справедливо.
- У меня есть деньги, отец, - всё также спокойно и твёрдо отвечал на это Максим, щуря глаза и кривя в усмешке пухлые губы. - Я заработал в стройотряде 5 тысяч рублей за четыре студенческих лета. Ты знаешь про то: деньги мои лежат на сберкнижке, которую я у вас храню. Через пару-тройку лет там будет лежать 10 тысяч, к примеру. И что из того? Я от этого счастливее стану? Или деньги автоматически сделают меня москвичом? Чёрта-с два! Деньги накоплю, а время упущу, несколько лет из жизни этим накопительством вычеркну. И университетских друзей-москвичей растеряю, вдобавок, которые мне хоть чем-то осенью смогут помочь и хоть что-то подсказать-посоветовать… И что тогда стану делать один в Москве, когда жизнь с нуля всё равно начинать придётся, и когда 25-26 лет мне стукнет?
- Выйдешь на работу - новых друзей заведёшь. Там их знаешь сколько будет!
- На работе будут такие же шаромыжники иногородние и бездомные, как и я сам. Много от них толку и пользы мне выгорит, как думаешь?... А потом друзей не заводят по щелчку пальцев: щёлкнул - и появился друг. Нет, не появился - и не появится. Друзья, как и любимые люди, - сугубо Божье дело. Их обрести тяжело, а уж коли однажды обрёл - беречь надобно. Я вон с Меркуленко и Жигинасом 5-ть лет бок о бок прожил, спал на соседних койках, в походы и на танцы ходил, из одной тарелки питался, - а другом их так и не стал, так и не сроднился душами в итоге. Оба плюнули на меня в трудную минуту, когда наши будущие судьбы решались, бросили как ненужную вещь - и сразу же про меня забыли, суки поганые, а я - про них. Ни одного светлого и доброго чувства в душе моей от них не осталось и желания встретиться. Совершенно!… Вот тебе и друзья, отец: век бы таких не знать и не видеть… Но есть у меня и другие в Москве, славу Богу, которых я не хочу терять, на которых как на себя самого надеюсь…

Тогда обескураженный и обезоруженный разговором Александр Фёдорович снова на девушек-москвичек переходил, на которых надобно-де непременно жениться, чтобы махом одним все проблемы решить с жильём и пропиской. Уверял, что иного выхода нет, что это для запутавшегося Максима - самый лучший и самый надёжный способ за Москву зацепиться. Но сын в вопросе скороспелой женитьбы упорен и непреклонен был как баран или как та же свая железобетонная - не хотел полагаться на случай, пускать на самотёк Судьбу: обласкает Она его - не обласкает; поцелует - не поцелует в темечко. От родителя он унаследовал одно хорошее качество: не был слюнтяем и нытиком с молодых лет, и всего хотел добиваться сам, чтобы не быть паразитом и иждивенцем, и кому-то и чем-то обязанным…
- И с любовью ведь точно так же бывает, отец, - подумав, дополнял Максим свой рассказ про поганых и подлых университетских дружков мыслями о делах семейных, на которые он, разумный и памятливый молодой человек, достаточно уже насмотрелся в криминальных хрониках по телевизору. - Встречаются люди случайным образом где-то, возбуждаются-вспыхивают друг от друга как те же спички от трения, любятся какое-то время, милуются жарко и страстно, женятся сдуру, детишек заводят бездумно и походя как те же животные. И вроде бы всё у них хорошо идёт поначалу, всё чинно и гладко на загляденье, всё о’кей. Оба счастливы и довольны до поросячьего визга, с удовольствием вьют семейное гнездо родителям и себе на радость... А потом вдруг взрываются оба неприязнью и ненавистью при первой же неудаче житейской или беде - и разбегаются по разным углам с руганью и матом, и