КОНТРАБАНДА

оперативного сотрудника Энской таможни, – начал я. - Скорее планировалась даже не статья, а, скажем, информация для размышления. Написана она была в первые сутки после совершения преступления, и, откровенно говоря, кроме того, что сказал мне следователь, я не мог написать ничего другого просто из-за недостатка сведений. Практически единственная версия следователя о причинах убийства сводилась к тому, что убийство совершено из-за грабёжа, однако в статье я высказал некоторые  сомнения в этом. В общем, статья моя главным редактором одобрена не была. Но, на свою беду, я это дело так просто не оставил. Учитывая, что работал я в отделе расследований, я начал собирать более подробную информацию об убийстве, но тут же был уволен с работы, а после увольнения начал понимать, что статья об этом убийстве была явно заказной, и информация, которую давал мне следователь, вполне может искажать реальную картину преступления.
- То есть, получается, что следствие специально шло по ложному пути? – сделав глоток чая, предположил Еманов.  
- Получается так, и лишним доказательством этому может служить  анонимная записка, попавшая ко мне случайно в день убийства,  - я достал смятую записку, - вот она.

«Информация, содержащаяся здесь, может быть очень важной. Очевидно, кому-то она будет нужна, и кому-то может очень сильно навредить. Будьте осторожны. Отдавать в милицию, не рекомендовано».
       
Медленно прочитав текст записки, я продолжил:
- К записке прилагалась вот эта телефонная карта памяти, - Я вставил её в свой телефон, набрал пароль и, повернувшись к Еманову для удобства просмотра, нажал на кнопку воспроизведения видеозаписи.  
- Судя по всему, это снято убитым оперативником за несколько часов, а может быть минут, до смерти. – Комментировал я. - Обратите внимание на лица:  Ашот Арутюнян – владелец крупной сети магазинов одежды, Андрей Хлюпин – как мне удалось выяснить, сотрудник милиции, и носильщики, которых, видимо, просто нанимали для разгрузки товара. Целью приезда оперативника на станцию Москва-Киевская, как я установил, был допрос носильщика по возбуждённому уголовному делу о контрабанде. Оперативник допросил  носильщика Мальцева, но, по словам следователя, при оперативнике никакого  протокола допроса не было. Вместе с тем, следователь утверждает, что оперативника убил действительно Мальцев и убил для того, чтобы забрать у него некоторую сумму денег, мобильный телефон и всё. Как мне кажется, такие  мотивы убийства слишком шатки. Может быть, конечно, оперативник и был убит руками Мальцева, но убит он был с другой целью – именно для зачистки некоторых следов контрабандных поставок, ведущих к влиятельным людям в городе, среди которых была замешана и довольно разветвлённая цепочка чиновников. Это как одна версия. Другая версия, может быть даже более правдоподобна, чем первая,  - Мальцева просто сделали козлом отпущения. В любом случае, думаю, что  убийство произошло из-за вот этой карты памяти, которую кто-то хотел забрать у таможенника. Но, если рассматривать мою вторую версию, таможенник, вероятно, успел передать её допрошенному носильщику для сохранности, просто доверившись ему, и увидев в нём порядочного человека, который к контрабандным поставкам товаров имеет очень посредственное отношение. Как и другие носильщики, он всего лишь зарабатывал дополнительные деньги разгрузкой вагонов.
- Да, если всё так, как вы рассказываете, очень захватывающе получается, - заинтересованно произнёс Еманов.
-  Есть основания полагать, что мои догадки не беспочвенны. Во-первых, получается всё логично, а во-вторых, есть ещё один факт, который может подтвердить мои размышления – за мной начали следить.  Не знаю кто, но  чувствую, что все мои движения находятся под контролем, мне звонили и рекомендовали прекратить попытки вмешательства в расследование, а потом даже поместили меня на два дня в следственный изолятор, якобы в связи с тем, что моя машина сбила насмерть какую-то женщину. Потом выпустили, сказав, что ошиблись. Вернувшись домой, мне показалось, что в квартире кто-то был, и искал, по всей вероятности, всё ту же флэшку.
- Что ж, интересная история, - признался Еманов, - Ашот Арутюнян, о котором вы говорили, личность небезызвестная, и им сейчас, насколько я знаю, занимаются спецслужбы. Ваша информация, в дополнение к материалам спецслужб, которые мне скоро обещали передать, очень даже может пригодиться. Сколько вы хотите за неё?
Меня потряс вопрос. Мне предлагали продать информацию. Неплохой ход. Я мог продать карту памяти и всё… Но я пришёл не за этим. Я сам пришёл за помощью, а не для того, чтобы продавать то, что мне известно, и хотел бы довести до конца начатое дело…
Вопрос Еманова завис в воздухе.
- Так сколько вы хотите? – повторил он.
- Извините за нескромность, но я – журналист, и я не пришёл к вам что-то продавать, я пришёл с предложением о сотрудничестве.
Еманов улыбнулся:
- И каким же вы видите наше сотрудничество?
- Н-не знаю… - замялся я, - я тоже имею желание до конца разгадать все загадки.
- Э… ну, хорошо, - после драматического молчания, Еманов произнёс задумчиво, -  я готов с вами сотрудничать, хотя и не представляю пока, как это будет выглядеть…  Вы готовы дать мне на время флэшку?
- Конечно, - ни сколько не сомневаясь, ответил я, начав в то же время вытаскивать её из телефона.
Получив, что хотел, Еманов поблагодарил:
-Спасибо за доверие.  
-Вам спасибо.
-  Пока не за что. Запишите, пожалуйста, номер своего телефона, Еманов придвинул ко мне авторучку и небольшую бумажку. – В случае чего, я вам позвоню. По этому делу, если вы не против, будете работать вместе с нашими журналистами.  
- Я не против, - довольно ответил я.
- Тогда по рукам. Приятно было познакомиться.
- Спасибо, мне тоже…
Мы встали, пожали друг другу руки, и на том расстались.  
Выходя от Еманова, я испытывал двойственное ощущение: конечно, мне было приятно внимание известного журналиста. Неплохо и то, что, наконец, карту памяти я передал в надёжные руки, но вот, что будет дальше, меня как тревожило, так и продолжало тревожить. Ничего конкретного Еманов не предложил. Оставалось ждать от него весточки и надеяться на благоприятный исход дела…
         
Не думал, не гадал, а раскрутил я, получается, большой  преступный клубок. Ашот Арутюнян, милиционер Хлюпин, начальник поезда, продажный следователь Анохин, Крей… Да, да, Крей - тоже по всей видимости, подкупленный дезинформатор, отчего и начавший ставить мне палки в колёса. Клубок этот и раздавил оперуполномоченного Горохова, но кто лично, кто и как всё-таки его убил? Вот загадка… Раздумывая над ней, я нашёл в списке телефонов номер телефона Кати и нажал на вызов… Катя не отвечала.  Сегодня утром после недолгих препирательств, она поддалась на мои уговоры придумать себе головную боль, взять больничный, и уехать в Одинцово к бабушке, и я подумал, что в данную минуту она может находиться где-нибудь в дороге и не слышать звонка. Выдержав минуту, я повторил вызов. Вторая попытка тоже оказалась неудачной.
- Да, - ответил какой-то мужской голос, и я решил, что ошибся.
Набрал ещё раз, и снова услышал:
- Да, да, журналюга, я тебя слушаю, ты очень вовремя позвонил.
- Кто это?  Где Катя? – испугался я.
- Катя твоя в надёжном месте, - ответил голос, - с ней ничего не случится, если ты возьмёшь флэшку убитого опера и приедешь туда, куда я тебе скажу. И не дай Бог ты кому-нибудь застучишь о нашем разговоре…
- Дай ей трубку, я тебе не верю.
- Прекращай базарить и слушай меня внимательно. Мне не хочется играть с тобой в «верю - не верю». Сейчас ты собираешься и едешь на улицу Кибальчича,  ищешь на ней двадцать девятый дом, заходишь за него и видишь стройку – там я тебя с нетерпением буду ждать. Понял?
- Понял, -  выдавил я из себя.
- Всё, до встречи, и не забудь, кому-нибудь вякнешь, твоя мочалка пойдёт следом за опером.
- Не трогай её, ублюдок, - с негодованием вскрикнул я, но незнакомец меня уже вряд ли слышал, связь была прервана.
Что же делать? Меня охватил ужас. Я был готов отдать за Катю всё, что угодно, но отдать нужно было карту памяти, которую он уже передал Еманову. Похоже, тупик! Вернуться к Еманову и рассказать ему о звонке, значит, плюнуть на жизнь Кати. Нет уж, этого я себе не простил бы никогда. Но и приехать за Катей без флэшки тоже нельзя. Вляпался я по самые уши. Впрочем, рассуждать было некогда, ничего не оставалось делать, как срочно  забирать у Еманова флэшку и ехать на улицу Кибальчича. Другого варианта  я себе не представлял. Хорошо, что я ещё не уехал и стоял возле «Останкино».
Я забежал в помещение, и, стараясь взять себя в руки, подошёл к охраннику.
- Можно мне пройти к Алексею Еманову? Я только что от него, забыл одну вещь.
- Одну минутку.
Охранник взял телефон и набрал внутренний номер.
- Алексей Игоревич, к вам тут молодой человек, который только что был, говорит, что забыл у вас какую-то вещь… Да. Хорошо…
- Проходите.
Я проскочил через вертушку и направился к лифту.  
Подошёл лифт и я, не пропуская никого, ввалился в него всей своей массой. Лифт, казалось, двигался слишком медленно, и это меня раздражало. Некогда, на счету каждая секунда… Приехав наконец на нужный этаж, я, сдерживая шаг, чтобы он не перешёл в подозрительный бег сумасшедшего, направился по коридору, в котором столкнулся с Емановым.
- Что случилось? – спросил Алексей Игоревич.
- Да, так, ничего, - соврал я, - просто несколько изменились планы. Я бы хотел забрать флэшку.
- Забрать? Но мы же договорились… - не понял Еманов.
- Извините, но я вам потом объясню, сейчас мне просто некогда, верните её мне, пожалуйста.
- Ну, хорошо, как скажете, - недоумевая, сказал Еманов, - пойдём.
Мы прошли в кабинет к Еманову, и,  как только  карта памяти оказалась в моих руках, я, не прощаясь, стремглав, уже не в силах сдерживать себя, понёсся к лифту.
Только бы успеть! Где находится улица Кибальчича, я знал прекрасно. Это недалеко, это была тоже улица моего детства, исхоженная когда-то вдоль и поперёк. Успею, обязательно успею, думал я!.. Только сейчас, на бегу, меня как будто осенило! Голос человека, с которым я разговаривал, мне показался знакомым. Раньше человек его умело изменял, делал глухим, грубым, а сегодня, похоже, забыл об этом. Да, да, очень знакомый голос!.. Я взвесил все «за» и «против» и, наконец, попал в точку. Я узнал его! Сержант линейного отдела внутренних дел на станции Москва-Киевская – это был он, он… Мерзавец! Только бы не тронул Катю…
Запрыгнув в свою «девятку», я мчал на улицу Кибальчича, подсознательно не переставая полагаться на Господа Бога, удачу и самого себя.    
                         
19.

Стройку ограждал высокий деревянный забор. Припарковав неподалёку машину, я подошёл к еле державшейся в центре забора на ржавых петлях двери и  плавно потянул за ручку. Дверь истошно скрипнула, и, войдя во двор, я оказался перед уже построенной четырёхэтажной коробкой жилого дома.
- Есть здесь кто? – крикнул я.
Никто не отозвался.
Я взглянул на стоявший возле дома железный вагончик и, подойдя к нему, дёрнул за ручку двери, но дверь не поддалась.
- Есть здесь кто-нибудь? – снова крикнул я. -  Выходи.
Прислушавшись, но ничего кроме слабого шума машин, доносившегося из-за забора, не