КОНТРАБАНДА

друга.
Вечер набирал обороты. Я, не очень привыкший к ресторанам, на этот раз, как ни странно, чувствовал себя в своей тарелке, и, в отличие от ощущений, нахлынувших на меня при посещения кафе в прошлый раз, теперь мне казалось, что я завидовал сам себе. Несмотря на тусклый ресторанный свет, сидевшую напротив спутницу я видел поразительно ярко. Некоторое время мы смотрели друг на друга без слов и как будто вели какой-то внутренний одним нам ведомый диалог, казалось, ничего и никого не видя вокруг себя.
- Как выставка? – спросила вдруг Катя.
- Ничего, спасибо. Как я понял, я там больше не слишком был и нужен, Ливонис прекрасно справлялся сам.
- Ливонис? Кто это?
- Один из организаторов выставок в городе. Очень уважаемый, кстати, человек.
В зале снова заиграла музыка, несколько заглушившая разговор.
- А с картой памяти, что теперь? Что думаешь делать, если не секрет?
- Думаю связаться с  редакцией газеты «Совершенно секретно», - решив незадолго до Катиного вопроса, признался я.
Катя на секунду задумалась, и, очевидно, что-то вспомнив, тут же радостно вспыхнула:
- Слушай, мне кажется, я смогу тебе помочь.  
- Ты? Как же?
- Если я не ошибаюсь, мой отец знает ведущего программы «60 минут правосудия» Алексея Еманова, он что-то рассказывал. Завтра он с мамой прилетит из Сочи, и я у него спрошу.
Я вспомнил, что лет двенадцать назад отец Кати, кажется, искусствовед по образованию, занимал какой-то серьёзный пост в административном округе, что-то вроде заместителя начальника управления культуры. Не исключено, что сейчас его должность могла быть ещё более высокой, я не стал уточнять.  
- Очень приятно чувствовать от тебя такую поддержку.
Я, конечно же, слышал о достаточно влиятельной телевизионной программе «60 минут правосудия» и её авторе и ведущем Алексее Еманове.  
- Спасибо, но я искренне  рада быть тебе чем-то  полезной в этом деле.
- Спасибо тебе. Но знаешь, меня тревожит вчерашний звонок. Я до сих пор не могу предположить, кто это звонил, и думаю, моя затея довольно небезопасна, и мне не хотелось бы в это дело вмешивать ещё и тебя.
-  А я и не собираюсь ни во что вмешиваться, - предупредила Катя, - я всего лишь скажу отцу, чтобы он позвонил Еманову и договорился о твоей встрече с ним. Вот и всё. А ты будь поаккуратней, прошу тебя. Затея твоя, наверное, благородная и вполне достойная уважения, и я к сожалению, а может быть и к счастью, не могу тебя просить забыть обо всём и не принимать никаких действий, как бы мне, может быть, и не хотелось это сделать… Да и какое я имею на это право?..            
Какая же она мудрая женщина, восхищался я! Мне с ней было настолько легко, что каждая минута, проведённая в её компании, казалась просто невероятно сказочной.
Ещё раз, поблагодарив Катю, я продолжал наслаждаться её красотой, и вдруг, невзначай, сквозь мутную пелену зала через несколько столиков от нас, я заметил знакомое лицо. Где я его мог видеть? Вдохновлённый прекрасным вечером, я не сразу вспомнил, где, но вскоре память восстановилась – в ЛОВД на станции Москва-Киевская. Да, это был именно тот сержант, с которым я общался. Раньше я видел его, правда, в милицейской форме, теперь же он был в светлом гражданском костюме, который, видимо, и внёс в мою память некоторые сомнения. Компанию молодого человека разбавляла длинноволосая блондинка, что-то долго шептавшая мне на ухо. Надо же, как мала многомиллионная Москва, подумал я…
- Ты увидел знакомого? – заметила Катя.
Я оторвал взгляд от молодой парочки.
- Да так, встречались пару раз…
Ресторанный музыкант, сделав небольшую паузу, тем временем вновь заиграл лирическое:            
                     
« Вот и осень – и дождь в окно стучится,
Вот и осень – и улетают птицы,
Вот оторвался от земли
Последний журавлиный клин,
Словно корабль, стартующий с Земли…», -  
протяжно запел его баритон.

- Мы не засиделись? – хитро спросил я, протягивая Кате руку. – Разрешите пригласить…
- Разрешаю.
Мы вышли в центр зала, и музыка в очередной раз закружила нас в медленном ритме счастья.        

«…Осень жизни – она всегда внезапна,
Осень жизни – как много дел на завтра,
Но вот приходит день такой,
Когда, пройдя свой путь земной,
Уходим мы по млечному пути… »

Когда песня закончилась, я невольно обратил внимание на столик, за которым несколько минут назад сидели молодой человек с белокурой девушкой.  Столик был свободен. Похоже,  мираж. Был человек, и нет человека…
Домой мы возвращались в сумерках. Несколько остановок на электропоезде в полупустом метро, и мы на своём родном ВДНХ.                Москва сверкала яркими огоньками, и всё казалось прекрасным: и жизнь, и вечер, и тёмное небо, и эти самые огоньки... Совершенно не хотелось расставаться. Мне казалось, что Катя испытывала то же самое, но мы отчего-то не решались в этом признаться друг другу. Пятнадцать минут прогулочным шагом, и Катин дом встретил нас небольшой частью своих горевших окошек. Мы вошли во двор, и я, не сдержавшись, взял Катю за талию и притянул к себе.
- Спасибо за вечер, - произнесла она.
- Тебе спасибо. Было очень приятно провести время.
Я решительно наклонил голову и дотронулся губами до её губ. Сначала аккуратно, мягко, через секунду оторвавшись на мгновение, потом сильнее, сжимая при этом Катю в объятиях, убедившись, что она тоже не противится этому. Время летело незаметно. Пять ли, десять ли минут не разжимались наши объятия, оставалось только догадываться...
- Пока, - отстранившись от меня, сказала Катя, - завтра позвоню.
- Спокойной ночи.
В ресторане Катя говорила о том, что её родители в Сочи, и прилетят только завтра.  Напрашиваться в гости я не посмел, а Катя не приглашала. Но меня это обстоятельство не слишком расстроило – оно придавало нашим   отношениям большую романтику, юношескую и чистую…    
Едва мы попрощались, и, постукивая тоненькими каблучками, Катя вошла в подъезд, как вдруг неожиданно зазвонил мой телефон. Номер не определился, как и несколько дней назад. Я огляделся, как будто чувствуя, что за мной кто-то непрестанно ведёт слежку.
- Привет, журналистишка, -  произнёс грубый голос. – Ты не забыл наш недавний разговор?
Во дворе никого не было, но я явно ощутил тревогу. Не узнать этот голос было нельзя. Именно он мне уже и звонил.
- Может, ты всё-таки представишься, или, хотя бы скажешь, откуда у тебя номер моего телефона, - сказал я.                                  
- Это не твоё дело, - в своей манере ответил голос, - некогда мне с тобой разговаривать, я просто забыл тебя предупредить о последствиях невыполнения моей просьбы.
- Да? И что же меня ждёт?
- Знаешь, я подумал, что если ты куда рыпнешься, для начала будет несдобровать твоей бабе. Тебе этого мало?
Вот так поворот. За мной явно была слежка.
- Кто ты? -  спросил я снова.
Но телефон уже молчал.
Мой мозг сработал оперативно. Катю нельзя было оставлять одну. Этот маньяк  мог сделать всё, что угодно.
Я вбежал в полутёмный подъезд и, ещё слыша стук каблучков, попытался её остановить:
- Катя!
Стук прекратился.
- Катя! Подожди.
Я побежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньку: первый этаж, второй, третий… Она стояла на лестничной площадке четвёртого этажа с ключами от квартиры в руках.
- Катя, извини меня, пожалуйста, но я не могу пока тебя оставить.
Катя удивлённо посмотрела на меня.
- Что-то случилось?
-  Пока нет, но не исключено, что может случиться…
Она подошла к двери и вставила ключ в замочную скважину.
-  Проходи.
Испытывая некоторую неловкость, я пропустил Катю вперёд и следом за ней прошёл в квартиру.
Катя включила в коридоре свет и  быстро закрыла входную дверь.
- Так что же случилось?    
- Катюш, помнишь, на Чистых прудах тебе показалось, что за нами кто-то следит?..
Катя молча кивнула.
- По-моему, ты была права. Мне кажется, за нами действительно кто-то следил. Только что мне опять позвонил незнакомый голос и предупредил, что если я не забуду об убийстве оперативника, он расправится с тобой.
- Со мной?.. Ну и сюжетец разворачивается. Видимо, кого-то ты очень сильно можешь задеть за живое.  И что же теперь будешь делать?
Щёлкнув выключателем и указав рукой направление, Катя пригласила меня в гостиную.
- Не знаю. – я вошёл за ней. – Но тебе, думаю, на время нужно куда-то уехать…
Мы уселись на мягкий диван, и Катя непонимающе усмехнулась:
- Да как же я уеду? Я работаю, а отгулы сейчас мне никто не даст. И как ты себе представляешь, я буду объяснять, зачем мне нужны отгулы?
- Ну, не знаю. Нужно что-то придумать. Понимаешь, для тебя сейчас может быть слишком опасным находиться в городе. Или… - Зависла короткая пауза. - Или мне и в самом деле просто-напросто нужно забыть эту историю и  выбросить злополучную флэшку куда подальше…
- Не горячись. Сегодня со мной уже вряд ли что-то случится, а завтра... если хочешь, завтра мы вернёмся к этому разговору.
- Хорошо…  - Я попытался убрать с лица озабоченность. – Извини, что доставляю тебе столько хлопот…
- Пустяки. – Катя подвинулась ко мне ближе и провела рукой по его волосам, по небритой щеке, шее. – Давай, хотя бы на сегодня удовлетворим просьбу звонившего тебе человека, и не будем думать ни о каких убийствах.
- Давай, - безропотно согласился я.
Теперь уже Катя сама поцеловала меня в губы, и её трепетный поцелуй разлился по каждой частичке моего тела. Я расстегнул заколку на её голове, распустив вьющиеся отдающие неописуемым ароматом волосы. Как она была прекрасна! Я ласково прикасался к её телу, не прекращая поцелуя. Их головы кружилась сильнее и сильнее, сердца стучали в одном, значительно участившемся, ритме. Мир наполнялся ещё большим смыслом, чем был наполнен до тех пор, и в то же время всё, что оставалось за пределами наших отношений, казалось ничтожной мелочью, несопоставимой с полностью завладевшими их страстными чувствами…
                               
18.
       
Невозможно было недооценить Катиной помощи. Она позвонила мне в три часа дня, уже успев к тому времени поговорить с отцом, оказавшимся на редкость чутким и обязательным человеком.  
- В четыре часа Еманов будет ждать в вестибюле «Останкино».
Известие было обнадёживающим, и я начал собираться с мыслями.  Предвкушение встречи с широко известной в стране личностью заставило меня волноваться. В голове отбойным молотком стучали мысли: а правильно ли я делаю? Нужен ли я буду Еманову со своей историей? Но моё сознание в самое короткое время решительно убеждало меня  в том, что всё именно так и следует делать. А нужен ли я Еманову, или нет, время покажет...
И время, вплотную приблизившись к назначенному часу, начало показывать следующее.
Автор и ведущий программы «60 минут правосудия» Алексей Еманов, встретив меня ровно в пять часов, галантно представился и пригласил меня в свой небольшой кабинет, где предложил ароматного зелёного чая и с удовольствием согласился выслушать мой рассказ. К просьбе Дмитрия Игоревича Поливанова, как выяснилось, его давнишнего друга, он не мог отнестись неуважительно.  
Я обратил внимание, что Еманов в жизни ничуть не отличался от  телевизионного образа. Седеющий, с густой шевелюрой, немного хмурый. Как  мне показалось, к моему рассказу он отнёсся со вниманием.
- Работая в редакции «Нового времени», по указанию руководства я пытался писать об убийстве