Случай контакта

самому мертвым.
      Вот в этом заключается смысл известного с древности высказывания, что не так страшна сама смерть, как размышление о ней, ее осознание на чужом примере, – на примере того человека, свидетелем смерти которого мы стали, в случае контакта с чужой смертью. Имея опыт контакта с самим собой и понимая, что это такое, не страшно умереть, ибо все теряет свой смысл в смерти, в том числе и я сам вне Я как сознания себя. Смерть дает нам понять, что важнее нашего я само Я, которое, даже если его никто не занимает на какое-то время, есть всегда. Мы испытали, что значит быть Я. С нас довольно и этого. Тревожить в этом нас может только живое, внутреннее противоречие между Я и я, их не полная тождественность, которая и является причиной трагического самочувствия человека.
        «Быть или не быть Я»? Вот в чем вопрос для смысла жизни. В этом заключается парадокс человеческого существования. Если ты есть Я, то в этом качестве ты умрешь для мира, но не для Бога. Если ты не есть Я, то и некому умирать. Умирает не ничтожество, а чтожество. Умирает то, что по понятию не должно умереть. Но человек есть Я не по своей природе, а по воле Бога. То, что восхищает человека, его же и поражает своим величием, тем, что человеку дано то, что бесконечно превосходит его. За это следует благодарить Бога, а не бояться принять его смертельный дар – дар быть Я на время в мире. В Боге мы уже есть как в Я всегда. Это осознание себя Я в мире определено временем и поэтому конечно и смертно. Вот что может утешить смертного. В сознании этого не страшно умирать. Быть Я – значит, быть творцом, творить самого себя, повторять Бога без повторения. Мы же в силу своего природного ничтожества ищем повторения, подтверждения своего зависимого существования в мире.               
        Быть Я – значит, быть творцом, творить самого себя, повторять Бога без повторения. Мы же в силу своего природного ничтожества ищем повторения, подтверждения своего зависимого существования в мире. На все воля Бога, воля Я. А мы все хотим по своей глупой воле пожить.     
        Таким долгим в мысли был мой путь возвращения к истоку Я – к Богу. Это был путь к контакту с Ним в самом себе. Быть Я человеку дано лишь на момент сознания себя. Быть человеком ему приходится в остальное время его жизни среди таких же смертных существ, как и он, жаждущий бессмертия. Эта жизнь есть жизнь в ожидании повторения того же самого, бессознательное, бытовое существование, жизнь во сне, достойная смерти в том смысле, что, так живя, ты, в общем-то, и не жил, не был на месте Бога, а только хотел быть на своем ничтожном месте Богом. 
        Каждому ищущему свое – то, что он искал, уже имея тем, что есть. Я ищу Я, но я его уже имею, точнее, оно имеет меня для воплощения. Только важно для ясности понимания того, что есть, уметь различать Я и я, не путать их местами, и знать, что натурализация Я, его объективация по необходимости оборачивается не-Я. Я есть в сознании, но его нет в мире, если не полагать сознание мировым событием. Однако существование сознания Я в мире не есть то, что есть в мире как наличность. Это странно: Я есть личность, но не наличность. Наличность накладывается на личность. Это мир есть в сознании, если речь идет о позиции Я. Хотя сознающий себя Я телесно пребывает в мире, Я нет в мире; оно трансцендентно всему тому, что имманентно миру. Но мир имманентен сознанию по идее. Я есть модус, а не субстрат. Оно модально, а не натурально. 
        И последнее, что хотел бы посоветовать себе и вам, вдумчивый читатель, - есть желание понять философа, установить в мысли с ним контакт, - подумай сам и сотвори в мысли, достойное Платона, Аристотеля, Декарта, Канта, Гегеля или Ницше. Только в этом случае контакта ты поймешь их мысль своей мыслью, узнаешь действительный смысл ими сотворенного логоса как идейного мира мысли, в котором они жили и продолжают жить тобой.
        Важно, чтобы через тебя шла идея мыслью, жило Я, а не отражалось пустым звуком, условным шифтом (клавишей) или шифтером персональной идентификации в социальной сети.