был и рад её встретить и полон разочарования в ней, в её трусости. В словах Рене был смысл, но Абрахаму этот смысл не нравился – сам Абрахам никогда не уклонялся от драки и не поступил бы так, не сбежал бы как Стефания. Но что она могла противопоставить трём охотникам? Ну хорошо, одному охотнику, одному недавнему ученику и нереализованной и озлобленной девице – Делин?
Ответа на это у Абрахама не было, но он всё-таки был уверен в том, что сам не поступил бы так, как Болезная. Не струсил бы, организовал из трактира ловушку, превратил бы его в свой штаб, реорганизовав все имеющиеся методы, но для этого нужен опыт полевой самостоятельной работы, а у Стефании этого не было. нужно было учитывать все обстоятельства. Рене был прав в том, что Стефания всё-таки пошла за Абрахамом и, узнав правду их путешествия, не заторопилась прочь с Ронове, а осталась и даже попыталась совершить что-то достойное. Не получилось, конечно, всё стало лишь хуже – они лишились Базира, но разве сама эта попытка ничего не стоит?
Для Абрахама всё было противоречиво. На словах он был категоричен, но в душе его творилось противостояние между осуждением без права помилования и осуждением со снисхождением. Но Абрахам никого не пускал в свою душу, а уклоняясь от любопытного и даже заискивающего взгляда Болезной Стефании, шёл, не оглядываясь.
Стефания поглядывала в спину Абрахама, пытаясь понять, о чём он думает. Она догадывалась, что ничего хорошего в его мыслях нет относительно неё самой, но она не могла перестать думать об этом. Это привело Стефанию к досадному и нелепому запинанию о корягу. Устоять-то устояла, но Рене, шедший теперь за нею, весьма выразительно зацокал языком.
Стефания поняла, что так нельзя дальше. нужно отвлечься. Она попыталась думать о Базире. Без сомнения, та трактирщица выходит его, если Базир действительно у неё. Мысль о Базире оказалась очень неприятной и Стефания попыталась вспомнить, что её могло бы поддержать. На самом деле, имя давно уже пришло к ней в сознание, но она боялась позволить себе его заметить. Но когда прошла дума о Базире, уколов её совесть. Стефания ослабила контроль над сознанием, отвлеклась, и проклятое имя скользнуло змеёй, радостно заалев в мозгу: Ронове.
Стефания сжала зубы. Ронове оставил их. Давно оставил. Как можно думать о нём? Он смотрел с презрением и ненавистью на саму Стефанию, боялся её, вся она сделалась ему ужасна и отвратительна из-за того, что Стефания не могла даже отменить или исправить в себе. И за одно это Ронове не заслуживал уже быть в её памяти, но он был.
Ей вспоминались его руки, его неожиданная поддержка, заступничество, забота и редкие, полные её робости минуты, когда он оказался рядом, когда заметил тихую помощницу Абрахама, отвернувшись от своей яркой Иас.
«Это было сказкой. Этого не было со мной», - Стефания упрямо хотела поверить в это. Сказка кончается. Сказка для тех, кто красив, талантлив и храбр. Она не для тех, кто оставляет своих защитников в неизвестных обстоятельствах и не для тех, кто замаран происхождением.
Но сердце также упрямо не верило мыслям. Ныло. Прежде Стефания даже не думала о том, что такое возможно. Ей казалось, что можно думать о человеке, переживать, сочувствовать ему, но это всё где-то в мозгу, в чувстве долга и в природной жалости. Но почему же сердце не желало молчать?..
«А вот Иас бы так не поступила!» - Стефания попыталась отвлечься от боли по Ронове на своё, уже привычное страдание. Вышло неубедительно. Стефания не могла знать, как поступит Иас. Она могла лишь предположить. Но на предположении далеко в самобичевании не уйдёшь.
Отвлечения не вышло и сердце снова напомнило о себе и дьявольским происком отозвалась в голове Стефании всё одна, всё та же, единственная тоскливая мысль: «Где же сейчас Ронове?»
Но вся проблема Ронове была в том, что он сам не знал, где находится.
Сначала Ронове лежал (это он понял), прислушиваясь к своим ощущениям. Память воскресала в нём быстро – вспомнился лес, Базир, встреча с беглецами, ссора, затем разделение. Вспомнились и муки, и последовавшее за ними решение вернуться, и встреча с Марбасом, и вынужденное его убийство, а потом Ронове что-то потащило через темноту, настигло и вырубило.
И вот здесь у Ронове были уже вопросы. Тело не болело, лежать было удобно, но вопросы не проходили. Он приоткрыл глаза, ничего не понял и совсем раскрыл их.
Над ним возвышался когда-то белоснежный, а ныне от времён уже посеревший потолок с искусно выложенным барельефом. Барельеф изображал сцену охоты – были и охотники, и гончие, и добыча в виде застреленного оленя.
Ронове подумал, решил, что пялиться на охоту не так уж и интересно и осторожно приподнялся на локте. Выяснилось два обстоятельства: он в комнате и комната пуста.
Тогда он решительно поднялся, заметил, что находится в прежнем своём виде, только карманы теперь пусты все до одного, и даже в обуви уже нет никаких лезвий – крайних средств защиты. Это дурной знак, но Ронове решил пока не делать однозначного вывода и принялся изучать комнату.
Она была большой. Раза в три-четыре больше его кельи охотника в Церкви Животворящего Креста. Кровать – широкая, с удобным матрасом, горой подушек, скованных приятной тканью, возвышалась на покрывалах. Ронове на такой кровати прежде не лежал – вся мебель в Церкви была простой - это исходило из нехватки казны. Комната же, в которую его поместили, отзывалась по меркам Ронове, роскошью.
Только вещной шкаф из тёмного дуба, при ближайшем рассмотрении, пустой совершенно, занимал половину стены. Ещё стол – блестящая лакированная поверхность блестела приятной чернотой и металлической обивкой. Кресло, придвинутое вплотную к столу, и простор. Простор комнаты!
Ронове внимательно осмотрел узкое окно. Оно не было зарешечено, но снаружи его закрыли доской или плотными ставнями. В комнате царил полумрак, света было недостаточно, но предметы различить было можно, значит, на улице было солнечно, и стоял день или что-то около полудня.
Дверь же оказалась плотной и закрытой. Что ж, Ронове не ждал иного.
Он ещё раз обошёл комнату и сел на постель. Сидеть на такой мягкости оказалось неуютно, и Ронове переместился в кресло. Кресло было удобнее, он даже на миг замечтался, что поставит такое же…
А потом вспомнил, что ставить ему негде и вернулся из мира грёз.
Но на самом деле, подумать было о чём. Прежде всего, Ронове был в бегах. По своей воле или нет – это случилось. Он убил Марбаса – собрата-охотника, этого ему не простят. Кто-то принёс его незнакомо куда…
Зачем? Хотели убить? Убили бы. Допросить? Допросили бы. Так какого черта его поместили в роскошную темницу и заперли?
Сидеть без дела было невыносимо, к тому же хотелось есть – желудок предательски отозвался требованием, да и хотелось посетить туалет. Ронове промучился ещё минут пять, но не придумал ничего лучше, чем подойти к дверям и побарабанить в них.
Дверь не поддалась. Прошло целых две томительных минуты прежде, чем в замочной скважине началось движение. Через мгновение дверь распахнулась, являя на пороге тонкую белокурую девушку.
-Добрый день, - тонко приветствовала она.
-Где я нахожусь? Кто вы? Что вам нужно? – спросил Ронове сразу же. В тоне его была раздражительность. В былое время он бы разглядел бы девушку – её точёные, как из мрамора, черты лица, тонкую фигуру и болезненный вид с сероватыми кругами под глазами, но сейчас ему не было до этого дела.
-туалет и купальня по коридору, - ответствовала она.
Ронове попытался оскорбиться, но момент был неподходящий. Он рванул к спасительным дверям через маленький проход коридора, но успел заметить, что указанные ему комнаты образовывали троедверие, похоже, одной клетки, потому что четвертая дверь была зарешечена и закрыта. Значит, тюрьма двойная.
Ронове вернулся быстро. он оглядел роскошную просторную купальню, полки с разным душистым мылом и маслами, стопку полотенец, выложенные витражами стены, заметил отсутствие окон…делать было больше нечего. Только возвращаться и выяснять, что происходит.
-Кто вы? Где я? Что вам нужно? – повторил Ронове свои вопросы. Белокурая девушка стояла в отведенной ему комнате, похоже, ждала.
-Я – Аме, - ответила девушка, - я приставлена для того, чтобы у вас было всё необходимое.
-Кем приставлена? – не понял Ронове. – Какое необходимое?
-Хозяином, - просто ответила Аме. – Еда, вода, доступ в купальню. Пока вы были без сознания я не решилась отпирать двери, но теперь вы можете перемещаться между ними свободно.
-Я хочу выйти. – Ронове сжал руки в кулак. – Выпусти меня!
-Не могу, - Аме бесстрастно взирала на Ронове. – И я не рекомендую вам пытаться вырваться силой. Не получится.
-Кто ваш хозяин? – Ронове сомневался в том, что хрупкая девица способна оказать ему сопротивление, но он не знал, кто и что за дверями, поэтому решил сгладить её угрозу и подойти с другой стороны. – Зачем я здесь?
-Этого я сказать не могу, - ответила девушка.
Ронове с трудом подавил приступ бешенства. Аме, уловив его настроение, поспешила объяснить:
-Я не знаю всех обстоятельств. Мой брат принёс вас сюда из леса. Сказал, что нужно дождаться хозяина, и я приставлена к вам.
Ронове затряс головою. он никогда не был внимателен к логическим задачам и не любил загадок, а эта Аме, весь его плен был сплошным потоком неясностей и загадочностей.
-Твой брат охотник?
-Вроде того! – Аме вдруг весело улыбнулась. Улыбка у неё получилась неприятная.
-А хозяин?
-И хозяин охотник, - подтвердила Аме и улыбка пропала с её лица.
Ронове стало чуть легче. Значит, охотники! Может быть, он в плену у других церковников? Ронове решил, что это так, объяснение его удовлетворило, и он поинтересовался:
-А когда я встречусь с твоим хозяином?
-Этого я не знаю, - признала Аме. – Мой брат, может быть, знает об этом. Когда он вернётся, я скажу ему, что вы очнулись, и он зайдёт к вам.
Это понравилось Ронове ещё больше. Ему представилось, как лихо он проведёт беседу с этим непонятным братом, как прояснится всё легко и просто. Настроение его улучшалось, он даже заметил тонкость фигуры Аме и мягкие белокурые локоны.
-А пожевать что-нибудь будет? – аппетит снова дал о себе знать.
Аме кивнула, последовала к дверям быстрым шагом, пересекла комнату, закуток коридора. Ронове последовал за нею, но всё равно опоздал – девушка оказалась слишком проворна, и Ронове не удалось даже увидеть кусочка другой комнаты. Он услышал, как провернулся в скважине ключ, запечатывая своего пленника.
Но ему всё было ясно. Охотники, служанка…что ж, наверное, это просто другая Церковь. Может быть, чудаковатая, но не явные враги.
Аме появилась через пять минут с подносом. Несмотря на поднос, она ловко справилась с дверью, опять поразив своей быстротой Ронове. Ключ исчез в её руке – это охотник заприметил, но он пока не предпринимал ничего, понимая, что не имеет всей картины перед глазами.
Аме принесла ему тарелку с холодной курятиной и овощами, пару кусков пшеничного хлеба и небольшой кувшин с вином. На подносе даже обнаружились нож и вилка. Ронове хмыкнул: видимо, ему доверяют, раз дают оружие.
Аме, однако, заметила его усмешку и промолвила:
-Если вы проявите своеволие, вам не помогут ножи.
-А где мои вещи? – лениво спросил
