будет происходить на приёме и он устроил себе неплохой наблюдательный пункт.
29
— Отойди с дороги, встал на проходе, не видишь, что я несу поднос с напитками, — раздраженно сказал Паоло. Келл отошёл в сторону. — Надеюсь, ты не нарушишь распоряжение хозяина и не появишься в зале, где собралась куча гостей.
— Хоть издали посмотреть могу? — ответил Келл. Он чувствовал себя Золушкой, которой велели оставаться дома в то время, пока идёт бал. Парень тяжко вздохнул.
Манчини, за столом, как всегда, был в центре внимания, вел непринужденную беседу с гостями. Как идёт ему новый костюм, эта рубашка, галстук... Каждое его движение плавное, грациозное, и созерцание всего этого сводит с ума. Какая пытка... Он щедро дарит улыбки гостям. Как же медленно тянется время... Келл отдал бы все на свете, чтобы сейчас была глубокая ночь и Лауро лежал бы в его объятиях без одежды, покрывая поцелуями все его тело, нашептывая слова любви... Искренен ли он, когда говорит это? В такой роскоши, в окружении самых богатых людей, может ли Лауро всерьёз смотреть на какого-то бедного несовершеннолетнего студента в то время, когда ему доступны все блага и удовольствия? Келл заметил, как смотрит на Манчини один из гостей, сидящий рядом с ним. Парня передернуло, но он продолжал наблюдать. Этот тип, наверняка пресыщенный всеми удовольствиями, миллиардер, ещё один, так мило улыбается Лауро. Как бы невзначай, его рука касается руки Манчини за столом. Сицилиец отвечает ему улыбкой. Келл начал впадать в ярость.
— Кто этот тип?? Вон тот, что так близко к Лауро, в сером костюме? — парень дернул Паоло за рукав, когда тот проходил мимо него с пустым подносом.
— Его деловой партнёр.
— "Деловой партнёр"? Оно и видно! Лауро ведь нравятся светлые волосы, правда же?
— Да, — ответил Паоло, уходя на кухню. Келл сжал кулаки. Тип в сером костюме вообще обнаглел и снова коснулся Лауро рукой под столом. Келл больше не мог этого выносить и выскочил в зал.
— Не помешаю? — сказал он, подойдя к Манчини и встав между ним и типом в сером. Лауро не ожидал такой выходки и изменился в лице, но замешательство его длилось не долго, он умел довольно быстро брать себя в руки.
— Это Келл Паркер, студент с факультета журналистики, он помогает мне заниматься проектом по восстановлению парка. А это Нейл Харви, мой деловой партнёр.
Келл натянуто улыбнулся, еле скрывая бушующую ревность и бешенство.
— Что же вы, мистер Манчини, скрывали от нас такое сокровище, — усмехнулся Нейл. — Парень, занимающийся проектом по восстановлению парка, заслуживает того, чтобы присутствовать на нашем банкете.
— Да, конечно, — сквозь зубы проговорил Манчини. Обрадованный Келл сел между Нейлом и Лауро, ближе к сицилийцу, и победоносно посмотрел на Нейла.
— Кстати, мистер Манчини, почему вы вдруг решили прекратить стройку в парке? — поинтересовался Нейл.
— Люди были против, а я прислушиваюсь к голосу народа, вот и решил вернуть людям парк, обновив его за свой счёт.
— Как благородно с вашей стороны, — едва заметно усмехнулся Нейл, смотря то на Манчини, то на Келла.
— Это его любовник сто процентов, этот мальчик, — шушукались гости за столом.
— Он совасем юный, ему хоть 16-то есть? До чего Манчини дошёл в своем разврате, не брезгует даже детьми.
— Да все знают, что он этот самый...
— А один раз, помню, на банкете в зал ворвался молодой парень, похожий на этого, и прямо перед всеми заявил, что Манчини гей и насилует несовершеннолетних.
— Да ну, хе-хе.
— Я это своими ушами слышал, потому что присутствовал на том банкете.
Келл чувствовал, что Манчини на него зол. Это говорил его взгляд, раздражение сквозило во всех его движениях, он отвечал сквозь зубы. Зато парень не оставил шанса назойливому Нейлу, который стал поскромнее себя вести в отношении Лауро, очевидно что-то заподозрив. Келл украдкой взглянул на Манчини, изящно поедающего устриц. "Никогда мы не сможем быть на равных, я всегда буду чужаком в этом обществе, он будет шарахаться от меня на банкетах, запирая в своей комнате"...
Вечер прошёл, как во сне. Келл ни на шаг не отходил от Манчини, он совершенно заболтал Нейла разговорами о проекте по восстановлению парка.
Когда гости разошлись, Манчини продолжал сидеть за столом, он был зол и Келл боялся открыть рот.
— Мы вроде бы договорились, что во время банкета ты сидишь в своей комнате, — жёстко сказал он.
— Да... но этот тип, этот Нейл, он весь вечер глаз с тебя не сводил, он тебя хочет, это видно невооруженным глазом.
— Это нормальная реакция людей на меня, — ответил Лауро, — ты ещё не привык.
— Я не собираюсь привыкать, что тебя при всех домогаются чужие мужчины!
— Если бы он мне был нужен, я бы сейчас уехал с ним или пригласил его в свою спальню.
— Мне всегда надо будет сидеть взаперти, пока ты принимаешь гостей и знать, что тебя там многие хотят? Кто я тебе?
— Чего ты хотел? Чтобы я перед гостями представил тебя как своего любовника? Ты — несовершеннолетний и подставляешь меня. Мои враги, которых слишком много, могут воспользоваться ситуацией, обвинив меня в растлении несовершеннолетних, ты хоть это понимаешь?
— Прости, я не подумал, — опустил голову парень.
— Жду тебя в спальне, — холодно бросил Манчини и вышел.
Келл приоткрыл дверь в спальню: окно было распахнуто, в него заглядывали звезды и кусочек луны. Спальня освещалась слабым светом ночника, тихо играла расслабляющая музыка. Манчини сидел на стуле, возле раскрытого окна, совершенно голый, он курил сигару. Келл нерешительно остановился в дверях.
— Подойди, — сказал сицилиец. Парень медленно подошёл к нему и остановился, не зная, что ему делать, ощущая неловкость.
— Ты все ещё злишься? — тихо спросил Келл. Манчини пробежался по нему взглядом.
— Да. Разденься, — добавил он. Келл неуверенно начал снимать с себя одежду. Скинув все, он остановился перед Манчини. Лунный свет падал на его кожу, делая её ещё более белой, почти прозрачной. Лауро заворожило созерцание этой гладкой кожи в мягком свете луны. Он провёл пальцами по груди и животу Келла
— Сядь на меня.
— Я... тогда мне надо подготовиться.
— Не надо, — отрезал Манчини, — я сам, повернись.
Келл развернулся и почувствовал глубоко внутри себя его пальцы. Он вздрогнул, по телу прокатилась волна возбуждения, вторая рука Манчини ласкала его спереди.
— Ах... — не выдержал Келл, прикрыв глаза.
— Достаточно, — ответил Лауро. — Теперь сядь на меня, лицом ко мне.
Он помог парню взобраться на себя. Келл вскрикнул.
— Потерпи, я знаю, что я слишком большой, а ты слишком узкий, поэтому испытываешь боль, но мы все сделаем осторожно.
Лауро взял его за бедра и медленно посадил на себя до упора. Келл снова вскрикнул, вцепившись в него обеими руками, обняв за спину. Манчини тоже обнял его, плотнее прижав к себе.
— Прости меня за сегодня, я не хотел тебя подставлять, — прошептал Келл.
Лауро провёл языком от уха до шеи парня.
— Весь вечер не отходил от меня. Как ревнивый щенок, ни на минуту не отходил от своего хозяина.
— Зачем ты мне такое говоришь?! — возмущенно посмотрел на него Келл.
— Потому что знаю, как это тебя бесит, — усмехнулся Манчини. Он сорвал с губ парня долгий, страстный поцелуй, затем приподнял его за бедра и снова посадил на себя. Келл тихо вскрикнул, вцепившись в него.
— Ti amo cosi tanto. Sono pazzo dite, — прошептал Лауро.
— Я тоже тебя очень люблю, — в ответ прошептал Келл, он тяжело дышал, охваченный страстью. Манчини помогал ему двигаться, поднимая и опуская. Келл выгнул шею, когда Лауро провёл по ней языком. Они будто слились в единое целое.
Лауро погладил рукой кожу парня, которая казалась такой белой и прозрачной в лунном свете. Келл вцепился в него, будто боялся упасть.
— Попробуй двигаться быстрее, — прошептал Лауро.
— Хорошо, — ответил Келл. Через некоторое время они оба взорвались от наслаждения. Келл беспомощно повис на Лауро, обнимая его за шею. Манчини взял его на руки и отнес в кровать.
— Ревнивец, ты должен мне доверять, если хочешь быть со мной.
— Как я могу тебе доверять, если ты один раз уже соврал мне, причинил боль?
— Я же объяснил тебе почему это сделал, — Манчини не дал ему больше ничего ответить, как всегда, закрыв рот поцелуем.
30
Лауро направился к банку, но тут, словно услышал своё имя из толпы. "Послышалось. А если это убийца? Чему быть, того не миновать".
— Лауро! — послышалось снова. Манчини обернулся, вглядываясь в толпу.
"Нет, это не может быть он, я сплю"...
Он отвернулся, а потом повернулся снова, но человек по-прежнему стоял на своём месте. Манчини будто вырос в асфальт, но постарался быстро взять себя в руки, делая непринужденный вид. Человек сам подошёл к нему:
— Лауро, я не могу поверить, что снова вижу тебя, ты ли это?! Сначала я подумал, что обознался...
— Нет, ты не обознался, Бруно, это я, — в своей любимой манере усмехнулся Манчини, приходя в себя от шока. Пятнадцать лет тяжёлым камнем лежали на душе воспоминания о Бруно, не давая покоя. Отвергнутая любовь и боль. Должно быть, Бруно уже сорок. До сих пор чудесно выглядит. Высокий, стройный, почти нет морщин. Теперь Лауро уже не пятнадцатилетний засранец, он стал даже немного выше Бруно. Все тот же проникновенный взгляд, сверлящий самую душу, выворачивающий все её потаенные уголки. Бруно осматривал его с головы до ног, он все ещё не мог скрыть изумления.
— Каким же ты красивым вырос, Лауро, невероятно, настоящий чёрный лебедь! У тебя найдётся немного времени для общения или торопишься?
— Да нет, в принципе. Шёл в банк, но это не срочно, могу зайти туда позже.
— Вот и славно, тогда, может быть, посидим немного в кафе? — спросил Бруно.
— Я хожу по таким кафе, которые вряд ли тебе будут по карману, — высокомерно улыбнулся Манчини. — Впрочем, угощаю.
Они нашли самое дорогое кафе и сели за столик. Бруно не сводил с Манчини глаз, это начало пробуждать в Лауро старые воспоминания о первой любви, первых поцелуях, ласках, близости, но он решил не давать себе слабину, по крайней мере, не на виду у Бруно.
— Какими судьбами тут? — спросил Лауро, бегло окинув его взглядом.
— Проездом. Пятнадцать лет меня не было в этом городе, я тогда сразу же уехал.
— Как твоя жена? — размешивая сахар в кофе маленькой серебряной ложкой, спросил Манчини, делая отстраненный вид.
— Мы... давно уже развелись, она узнала кто я.
— Ты водил домой маленьких мальчиков и она вас увидела? — рассмеялся Манчини. Бруно серьёзно посмотрел на него, в его глазах была боль.
— Лауро, — он положил ладонь на руку Манчини, — я ведь тебя очень сильно любил. Я и сейчас тебя люблю. Просто тогда у нас не было шансов, тебе было 15... Если бы твои опекуны или кто-то еще узнали, что я с тобой переспал, меня бы посадили или нашли бы мой труп в лесу... Я испугался того, что между нами произошло, испугался ответственности, я сбежал... но все эти годы меня преследовали твои слова, твои глаза... я повсюду видел только тебя. Того маленького, наивного мальчика, который в меня влюбился...
Лауро убрал руку Бруно и встал, на его лице исчезла последняя тень улыбки, он стал серьёзен, как никогда.
— Извини, мне нужно в туалет, — сказал Манчини.
Конечно же, он вышел, чтобы
