собой.
— Ай, больно, зачем, что ты хочешь от меня?
— Твоя вина в том, мой милый мальчик, что ты связался с отродием убийц, а за убийства придётся отвечать и тебе.
— Лауро не убийца!
Анджело презрительно хмыкнул.
Он так быстро шёл, что парень за ним просто не поспевал, его хватка была хваткой хищника, поймавшего свою добычу.
— Ну да, расскажи ещё, что сын серийного убийцы мог вырасти кем-то другим. Порченая кровь, яблоко от яблони... Этот род проклят на веки и пришла пора расплачиваться за свои злодеяния.
— Лауро не убийца! — повторил Келл, которого Анджело волочил за собой. — Ты совсем его не знаешь.
— Заткнись, — сказал Анджело, бросив его в машину, как пакет с продуктами и захлопнув дверь. Джип помчался по ночной дороге на огромной скорости.
— Шутки кончились, мой мальчик, пришло время платить по счетам.
— Куда ты везешь меня, зачем??
— Поедем ко мне в гости, позвоним Лауро, — он засмеялся, — посмотрим, придёт ли он к тебе на помощь.
— Возьми меня, только не трогай Лауро!!
— И тебя я тоже возьму, не переживай, — он продолжал смеяться и гнал на такой бешеной скорости, что Келл едва не прирос к сидению.
Это был громадный загородный дом на отшибе. Анджело выволок Келла и снова начал тащить его за собой.
— Не вздумай брыкаться — прирежу, — предупредил он.
— Быть может, убийца — это ты сам?
— Может быть, что теперь убийца и я сам.
Дом был старинный и мрачный. В целом, картинка этого вечера напоминала фильм ужасов. Анджело усадил Келла к себе на колени, расположившись в кресле.
— Милый, наивный мальчик... — он начал водить по шее Келла ножом. Душа ушла в пятки. — Такая белая, нежная кожа, как шелк... Он много раз ласкал ее, целовал, ведь ты — его любимая игрушка, которая теперь в моих руках... Что он чувствовал, когда касался тебя? Что ты чувствуешь, когда тебя касается холодная сталь ножа?
— Ты — ненормальный, убери нож!
— Где предел нормального и ненормального? Нормально ли убить целую семью на глазах у ребёнка? Нормально, отвечай?
— Лауро никого не убивал!
Анджело с силой дернул его за рубашку и разорвал её, он пробежался пальцами по груди Келла.
— Что он испытывал, касаясь тебя? Находясь в тебе? Пронзая это хрупкое, беспомощное тело? Сейчас я узнаю это...
— Не надо, пожалуйста... я ничего плохого не сделал...
— Твои мольбы тебе не помогут.
Анджело свалил Келла на пол и сел сверху. Келл закрыл глаза, готовясь к худшему. Ещё один рывок — рубашка полностью разорвалась, обнажая худой торс. Анджело стащил с него брюки.
— Я не хочу, не надо...
— Мне плевать, чего ты хочешь, — сказал Анджело, — я буду делать только то, чего хочу я. Что испытывал он, вонзаясь в тебя? Сейчас я узнаю.
Келл почувствовал, как он ворвался в него, почувствовал острую боль и закричал.
— Заткнись, — сказал Анджело, смотря на него, — иначе я затрахаю твою узкую щель до смерти. Или, быть может, она уже не такая и узкая? Смотри на меня, когда я разговариваю с тобой! — он схватил лицо Келла за подбородок и сжал. Парень открыл глаза.
— Пожалуйста, я не сделал тебе ничего дурного...
— Мне достаточно осознавать, что сделал мне отец твоего любовника, — он погрузился в него с новой силой. От боли едва не закружилась голова. Анджело склонился над Келлом и, насильно проникнув языком в его рот, больно поцеловал. Продолжая врываться со всей мощью, он достал телефон.
— Здравствуй, Лауро, как жизнь? Я, вот, прямо сейчас трахаю твоего мальчика, хочешь послушать, как он стонет подо мной?
— Ты кто, сволочь?! Да я тебя убью своими руками...
— Чего ещё ожидать от семейства убийц? — усмехнулся Анджело. — Приезжай к нам, может, втроём придумаем что-нибудь интересное? Адрес скину.
По лицу Келла потекли слёзы.
— Пожалуйста, возьми меня, убей, только не трогай Лауро...
— Ах, какая самоотверженность! Бедный мальчик, ты так хотел ласки, нежности, а мир такой жестокий... — он погладил Келла по щеке и вонзился в него снова. Келл ждал, когда он, наконец, кончит и оставит его, но пытка вновь продолжалась. Это было похоже на то, когда Лауро в первый раз изнасиловал его.
— Найди в боли прелесть, а в смерти утешение, — прошептал Анджело, снова насильно поцеловав его в губы. — Мне нравится обладать тобой, ты такой милый мальчик, не плачь.
Сколько может длиться эта пытка?
Келл почти привык к боли и смирился, слёзы продолжали катиться по лицу.
— Келл! — голос Лауро разнесся эхом в пустом доме.
— Лауро, уходи! — закричал парень. Манчини пошёл на голос парня.
— Ах ты ублюдок! — вскричал он, прицелившись в Анджело из пистолета.
— Брось на пол, — сказал Анджело и лезвие ножа заблестело возле горла Келла. — Иначе я перережу ему горло, как жертвенной овечке.
Манчини бросил пистолет.
— Ближе, положи его рядом со мной.
Лауро пнул пистолет к мучителю.
— Оставь парня, он ещё ребёнок.
— А для твоих сексуальных домогательств он не ребёнок? — Анджело поднялся с пола, поднял за волосы Келла, продолжая держать лезвие ножа возле его горла.
— Чего ты хочешь? — спросил Лауро. — Сколько денег тебе нужно?
— Меня не интересуют деньги, на колени!
— Что?
— На колени, я сказал! Хочу смотреть, как ты унижаешься, — он внимательно наблюдал, что будет делать Лауро. Келл не мог даже говорить и только мычал. Манчини медленно опустился на колени. Анджело довольно усмехнулся:
— Великий Лауро Манчини на коленях, это так мило, мне нравится, а теперь вылижи мне ботинки, а то запылились.
— Что?
— Ботинки вылижи, иначе выпотрошу твоего малыша. Или твой язык пригоден лишь для того, чтобы лизать им анальное отверстие?
Лауро склонился над его ботинком.
— Ted Baker? — спросил Манчини, глядя на ботинки. — Я бы порекомендовал что-нибудь другое, Анджело Верди. "...мальчик смотрел на меня, рядом была лужа крови, в которой лежала его мать, моя дорогая Лорена. Нет, Лорена больше не моя, она предала меня, она предпочла другого. И труп этого другого теперь тоже лежит рядом в луже крови, как и маленький трупик их совместного ребёнка. Но мальчик смотрел на меня, на нем была рубашка в красно-синюю клетку, которая уже перепачкалась кровью. Я должен был убить всех членов семьи Верди, но он смотрел на меня. Что скрывалось в его душе: испуг, ужас? Я видел в его глазах свое отражение. Я знал, что он — мой и Лорены сын. И я не смог выстрелить, я просто ушёл, оставив мальчика в ужасе, в залитой кровью комнате с трупами...", — Лауро закончил, с ироничной улыбкой посмотрев на Анджело. Рука Анджело затрусилась, он выронил нож и Келл освободился от его хватки, отскочив в сторону. Казалось, Анджело этого даже не заметил, находясь в каком-то другом, особом мире.
35
Анджело, как безумный, смотрел на Лауро.
— Что?? Откуда?? — пролепетал он.
— Это дневник моего отца, я помню его почти наизусть, — продолжал издевательски улыбаться Манчини.
— Ублюдок... — прошептал Анджело.
— Я тоже не питаю к тебе братских чувств, родной. Знаешь, лучший вариант для тебя — прикончить самого себя, так как ты также являешься сыном убийцы своей семьи.
Келл был в шоке от того, что услышал, вот, почему Анджело чем-то внешне напоминал ему Лауро.
— Тебе конец, ублюдок! — бросился на него Анджело, как ненормальный. Послышался выстрел. Глаза Анджело расширились, кровь разлетелась вокруг, забрызгав лицо Манчини, он смахнул её рукавом. Ещё один выстрел. Анджело рухнул, едва не зашибив Лауро. Манчини смотрел на стоящего с пистолетом Келла.
— Я убил человека... — в ужасе проговорил парень. Лауро поднялся с пола, оттираясь от крови. Келл выронил пистолет, уставившись на труп Анджело. Манчини крепко обнял парня.
— Неважная выдалась ночь, бывало и лучше.
— Я убил человека... — снова прошептал Келл.
— Это была самооборона, ты спас нас от сумасшедшего, все хорошо. Пойдём отсюда.
Обняв Келла, Манчини вывел его из комнаты. Труп Анджело остался лежать в луже собственной крови.
— Все хорошо, Келл, едем домой, слышишь меня? Он тебя...
— Изнасиловал, — докончил фразу Келл.
— Пусть горит в аду. Едем домой, все хорошо, — повторял Манчини последнюю фразу, как мантру, когда они ехали. Келл сам, как ненормальный, смотрел в одну точку.
— Меня теперь посадят, — дрожа, проговорил парень.
— Никто не узнает, что мы там были. Я собрал улики. Пистолет и его телефон я утоплю в пруду. Никому не рассказывай, что произошло. Ни Паоло, ни кому-либо из слуг, ни своим друзьям.
Келл закивал головой.
— А как ты узнал о нем?
— Мои люди нашли о нем информацию, о его семье и я сразу же вспомнил дневник отца и фамилию Верди. Знаешь, я думаю, что это не по его приказу в меня стреляли. Он не хотел убивать меня сразу, он хотел шоу. Значит, это был кто-то ещё. Кто угодно...
— Не могу, все это перед глазами... он насилует меня... кровь, труп...
— Успокойся, все позади, — подбадривая Келла, Манчини сам был на взводе после такой весёлой ночи, но всеми силами пытался взять себя в руки.
— У тебя ведь с ним тоже было, — повернулся к нему Келл.
Манчини нахмурился, ему не нравилось вспоминать ту ночь.
— Я пошёл с ним по своей воле, не зная, кто это. В комнате он приковал меня наручниками и изнасиловал. Давай не будем больше об этом.
— Я замечал сходство, вы действительно внешне чем-то похожи.
Манчини не ответил. Они молчали до самого дома.
Когда Келл вышел из машины, начал рыдать. Манчини обнял парня:
— Ну, ну, тише. Ты снова спас меня, все хорошо. Не зря я научил тебя стрелять.
Келл вцепился в Лауро.
— Все хорошо, — шепнул Манчини, — идём в дом, в ванную, нужно привести себя в порядок.
— Да, я хочу смыть с себя эту ужасную ночь, я чувствую себя таким грязным. Он меня так... глубоко... так долго... Мне так больно было, — у Келла снова началась истерика.
— Тише, забудь об этом. Считай, что это тебе приснилось. Он получил, что заслужил. Жизнь продолжается дальше.
Манчини пошёл за Келлом в ванную, помог обессиленному парню раздеться, вымыл его, потом вымылся сам.
— Хочешь чего-нибудь? Кофе, поесть?
— Ничего не хочу, поскорее забыться, заснуть.
— Идём.
Келл всем телом прижался к Лауро, он до сих пор дрожал. Они крепко обнялись.
— Прости, — прошептал Манчини. — Что из-за меня тебе пришлось через все это пройти.
— Ты не виноват, — ответил Келл, он почти засыпал. Ночью парня мучали кошмары, он вскакивал, кричал и Манчини в очередной раз пожелал Анджело получить самое прескверное место в аду. Он поглаживал Келла по голове и парень начал немного успокаиваться. Сам Лауро не мог сомкнуть глаз до рассвета.
Келл долго спал, Манчини не стал будить его и сам не хотел вставать, чтобы не разбудить парня. Сон сейчас — самое лучшее лекарство. Сицилиец смотрел на Келла и понимал, что больше не может подвергать его смертельной опасности. Но сейчас он не сделает этого, пусть парень оправится, сейчас ему, как никогда, нужны поддержка и забота.
Келл открыл глаза и молча смотрел на него. Манчини без слов погладил его по голове.
"Такой ласковый котёнок, как я буду без него? А как я буду чувствовать себя, если его из-за меня убьют? Как мне с этим жить?"
— Лауро, не волнуйся так, мы живы — это главное.
— Да. И никому о том, что произошло. Это был просто кошмарный сон. Он прошёл. Чего ты хочешь?
— Только одного — чтобы ты всегда был
