своего уровня".
— Келл, на самом деле, мои миллиарды позволяют мне иметь партнёра, которого я сам захочу, я ни от кого не зависим, не я, а ко мне прибегут, потому что у меня есть большие деньги и эти деньги дают мне право делать то, что мне нравится.
— Ну я не подхожу тебе и по возрасту.
— Твоё совершеннолетие не за горами.
— На самом деле, если бы этот Бруно тебя любил, он бы нашёл способ, чтобы вы были вместе. Вы могли бы встречаться тайно, пока ты не стал бы совершеннолетним, правда же?
— Не знаю, спи давай. Сам не понимаю, зачем я это все тебе рассказал.
Келл развернулся к Лауро, прижавшись к его лицу щекой.
— Ты лег спать прямо на меня, Келл. Это значит, что я прощен?
— Нет, не думаю. Но ты настолько обаятелен, что когда ты рядом, я не могу ничего с собой поделать.
— Лежу с тобой в обнимку, как с младшим братом, которого у меня никогда не было.
— Я все ещё помню, как ты отымел меня совсем не как младшего брата. Знаешь, я не верю, что ты можешь меня любить.
— Можешь не верить, но ты как-то говорил, что чувствуешь моё тепло?
— Да... — прошептал Келл, зарывшись лицом в волосы Лауро, вдыхая их аромат. Сицилиец крепче прижал его к своей груди, они почти в один момент заснули.
22
Келл проснулся в объятиях Манчини. Солнечный луч, пробивавшийся сквозь окно, щекотал шею. Как хорошо, что все это не сон. За целый месяц психологического мрака и ужаса, он , наконец, почувствовал, что счастлив этим утром. Лауро тоже проснулся и посмотрел на него.
— Доброе утро, — он поцеловал Келла в щеку. Парень улыбнулся.
— Чёрт, я, кажется, проспал универ...
— Чёрт, я, кажется, вообще все на свете проспал, настолько сладко с тобой спалось.
Манчини поспешно встал.
— Мне нужно сделать кое-какие дела, а потом мы поедем и заберем твои вещи. И займемся поисками новой квартиры. Келл не стал перечить. Спать с вещами где-нибудь под мостом хотелось в самую последнюю очередь. Келл обнял подушку, на которой спал Лауро, она все ещё сохраняла аромат его духов. Все его естество наполнилось волшебными чувствами, теплом и трепетом.
Вошёл Паоло, он принёс завтрак и кофе.
— Сеньор Манчини сейчас занят, поэтому велел принести завтрак к тебе в спальню.
— Хорошо, спасибо, — улыбнулся Келл.
— Знаешь, сеньор Манчини и правда любит тебя, — сказал Паоло. — Я много лет работаю в этом доме и никогда его таким не видел. Все время, пока тебя не было, он чуть ли не в депрессии ходил, раздраженный, и начал пить. Зато сейчас просто сияет. Тебе очень повезло, что сеньор Лауро к тебе так привязался. Ещё никому не удавалось добиться его любви. Сделай его счастливым.
Келл пожал плечами.
— Я при чем, от меня зависит? Да не может мужчина, как он, любить такого, как я.
— Честно говоря, я тоже был очень удивлён, — признался Паоло, — но, кажется, ты серьёзно запал хозяину в душу. Надеюсь, ты не причинишь ему боли.
— Хм, это скорее он мне причинит, вернее, уже причинил. Я хочу в душ.
Келл нашёл Лауро в своём кабинете. Он неуверенно вошёл и остановился в середине кабинета. Солнечный луч падал на лицо. Когда он был здесь в последний раз, услышал самые чудовищные в своей жизни слова, причинившие невыносимую боль. Келл поморщился, будто снова прочувствовал её. Взгляд жгуче-черных глаз Лауро скользнул по нему, как будто ещё один солнечный луч.
— Сейчас поедем, Келл, — мягко сказал он.
— Я боюсь привязываться к тебе, боюсь снова тебе открыться, снова услышать те ужасные жестокие слова.
— ... боишься остаться совсем один, захлебываясь слезами, со своей болью наедине, — продолжил за него Лауро. — Я все это прекрасно понимаю и ничего не требую от тебя. Отношения — это всегда риск. Ни в ком нельзя быть уверенным, даже в себе самом. Где гарантия, что через год или два ты захочешь по-прежнему остаться со мной или не влюбишься в кого-то другого? Но, не рискуя, мы никогда не выигрываем. Каким бы ни было твоё решение, я обязан тебе помочь, в конце концов из-за меня ты попал в эту ситуацию.
Лауро подошёл к парню, который едва доставал ему до плеча, и нежно погладил по щеке. Келл закрыл глаза, ожидая, что за этим последует поцелуй, но его не последовало.
Они сели в машину.
— Заберем твои вещи и перевезем их пока ко мне, пока не найдём подходящую квартиру для тебя. Знаешь, Келл, мне бы так хотелось, чтобы мы жили вместе.
Парень посмотрел на него:
— Жили вместе? Я и ты?
— Да, но из-за того, что на меня объявлена охота, это пока невозможно. Даже сейчас я испытываю страх. Думаю, что один раз, когда мы выйдем из машины, нас уже будут ждать. Мой особняк скоро станет похожим на бункер. Я сделал все, чтобы и муха незамеченной не пролетела, но на улице... нет никаких гарантий.
— Ты что-то пытаешься делать? Сообщить в полицию, например?
— Да, я давно уже сообщил и нанял частных детективов, но пока никто не может найти никаких следов.
Манчини остановился возле дома Келла.
— Страх, да? Паранойя? Думаешь, выйдем и нас прихлопнут?
— Да, — проговорил Лауро. — Сиди. Я выйду первым.
Манчини вышел и открыл дверцу машины.
— У меня есть личный водитель и слуга? — спросил Келл.
— Пока что да, так что потешь своё самолюбие, раз выдалась такая возможность.
— Смотри-ка, — Никки толкнул Беатрис в бок. — Повернись.
Они остановились и обернулись. Манчини и Келл вытаскивали из дома коробки с вещами, складывая их в машину.
— Семейная жизнь, — усмехнулся Никки, — им не до нас. Эй, ты живая? На тебе лица нет.
Лицо Беатрис исказилось смешанными чувствами боли, ревности и злости.
— Как же он красив... — проговорила она, разглядывая Манчини.
— Забудь, он педик.
— Я люблю Келла.
— Теперь можешь забыть и о нем, твоего возлюбленного увел миллиардер, пока ты глазами хлопала.
— Как, как мне его вернуть?!
— Если Келл такой же педик, как и Манчини, то никак. Лучше сходи к психоаналитику.
— Келл сам говорил, что я нравилась ему, значит он не совсем...
— Девчонка из твоего фан-клуба нас просто глазами пожирает, скоро дыру протрет, — как бы между прочим сказал Лауро, затаскивая вещи в машину.
Келл поднял глаза и увидел, что на них смотрят Никки и Беатрис. Парень сделал вид, что не заметил их, занимаясь своими делами.
— Отец может отказаться оплачивать учёбу, он меня возненавидел.
— Я тебе говорил уже, что деньги для меня наименьшая из проблем, — сказал Лауро, когда они возвращались обратно в особняк.
— Я не хочу зависеть от тебя.
— Ты мне ничего не будешь должен. Из-за меня ты оказался в этой ситуации и я обязан исправить её. Только попрошу тебя кое в чем мне помочь.
— И в чем же? — посмотрел на него парень.
— Узнаешь, когда мы приедем.
Слуги распаковывали вещи, перетаскивая их во временную комнату Келла.
— В чем помочь? — снова спросил Келл.
— Зайди в мой кабинет и узнаешь. Парень пошёл за ним. Манчини порылся в бумагах и достал проект.
— Я хочу, чтобы ты помог мне в восстановлении парка. Если тебе было знакомо там каждое дерево, кому, лучше чем тебе, знать, что и где высаживать?
На лице Келла заиграла довольная улыбка, его глаза загорелись.
— Серьёзно?!
— Вполне. Ты, помнится, говорил, что деревья твои друзья?
— Да, я могу чувствовать их.
— Как же?
Парень подошёл к Лауро и приложил ладонь к его груди в области сердца.
— Вот так.
Манчини серьёзно посмотрел на него, привлек к себе и молча обнял.
— Никогда не ври мне, — проговорил Келл, — не говори того, чего не чувствуешь ни ради чего. Хочу знать правду, какой бы она ни была.
Манчини ничего не ответил, лишь сильнее прижал парня к себе.
23
Манчини сидел в зале, читая газету. Паоло накрывал на стол.
— Что на ужин? — спросил Лауро.
— Куриные грудки под сыром, сеньор.
— Ох, то, что надо. Ты превосходно готовишь их. А где Келл?
— Он у себя. После того, как вы предложили ему заниматься проектом по восстановлению парка, он все свободное время только им и занимается.
— Это прекрасно. Только не стоит забывать про учебу и про то, что элементарно нужно поужинать. Паоло, я хочу, чтобы ты относился к нему, как к члену нашей семьи.
Слуга усмехнулся.
— Я это уже так и понял, сеньор Манчини. Рад видеть вас счастливым.
— Ну, до счастья еще далеко. О каком счастье может идти речь, когда нам угрожает смертельная опасность? Ладно, не будем настраиваться на горестный лад, позови Келла к ужину.
— Да, сеньор.
Манчини задумался. Ведь он специально тянул с выбором квартиры. Ему хотелось, чтобы Келл ещё немного побыл рядом. Побыл как можно дольше.
Когда парень вошёл, Лауро удивленно посмотрел на него.
— Келл, почему ты пришёл к ужину в одних трусах?
— Тебя что-то смущает?
— Ну, как бы это тебе сказать... Приходить к ужину в нижнем белье — правило дурного тона.
— Можно подумать, что у тебя куча гостей. Мы тут только вдвоем и я разделся специально для тебя, чтобы ты на меня смотрел.
Манчини удивленно вскинул брови:
— Надо же. Вот это новость.
— Почему не горят свечи? Я хочу свечей, хочу романтики!
— Ты не перестаешь меня удивлять, Келл, — Манчини набрал Паоло: — Принеси, пожалуйста, свечи, какие есть в доме. Мистер Паркер хочет романтики.
Скоро весь зал был уставлен свечами: толстыми, тонкими, широкими, круглыми. Паоло поджег свечи, погасил свет и вышел. Зал с десятками свечей начал напоминать святилище.
— Надеюсь, теперь ты доволен и мы наконец-то сможем поужинать, — сказал Лауро. — Эти грудки с сыром просто превосходны.
— Да, — согласился Келл, — грудки великолепны.
Он постоянно смотрел на Манчини, но тот лишь время от времени отвечал ему улыбками. Наконец, Келл бросил еду, разочарованно взглянув на Лауро.
— Слушай, я не понимаю, почему...
— Почему что? — спокойно улыбнулся ему Манчини, продолжая ужинать.
— Я тебя больше не привлекаю? Почему ты уходишь спать к себе? Даже в губы меня не целуешь, ты больше не хочешь меня?
— Ах, вон что. Вылазка в трусах и целая куча свечей в зале — это был способ меня соблазнить? — усмехнулся он.
Келл встал со своего места и вплотную подошёл к нему.
— Моё тело тебя больше не интересует, потерял интерес, да? — он потерся обнаженным торсом о спину Манчини и присел к нему на колени. Рука Келла заползла под рубашку Лауро, но тот поймал его руку и вернул на место.
— Но почему?!
— Ты же думаешь, что мне от тебя нужно только одно, — с улыбкой глядя на него проговорил Манчини, — ну вот, теперь смотри и разочаровывайся.
Он взял Келла за подбородок и осторожно поцеловал в краешек губ.
— А сейчас позвольте, мистер Паркер, удалиться в ванную и ко сну, у меня сегодня был тяжёлый день.
Он приподнял Келла и встал:
— Спокойной ночи.
Келл остался стоять один в пустом зале с кучей свечей. Ему было обидно чуть ли не до слез. Разозлившись, он отправился в ванную, следом за Манчини.
Лауро уже стоял под душем, наслаждаясь струями тёплой воды, ласково скользившими по его телу. Келл остановился в дверях.
— Бог мой, — сказал Манчини, — ты начал преследовать меня? Помнится, ты раньше краснел при виде мужской наготы.
Ничего не ответив, Келл решительно направился к нему. Приблизившись к Манчини вплотную, он провёл языком по его груди, опустившись к низу живота и обхватил губами его уже начавший возбуждаться орган.
— О боже... — прошептал Лауро, совершенно
