– Вы тут прямо целое средневековье развели. Хотя, честно говоря, довольно приятно, – оценил пришелец его пафос, – меня ещё никогда не приветствовали так торжественно, церемонно и благородно. Большое спасибо, утешили старика, налили на душу елея, – он смахнул воображаемую слезу и тоже поклонился в ответ. Они поздоровались.
– Ну, что у нас на сегодня? – поинтересовался Вован, – где ваш знаменитый пакет?
– Да я что-то ничего не смог придумать, – начал оправдываться полосатый, – может, Вы чего подскажете?
– И не надо Вам ничего придумывать, потому что сегодня угощаю я, – заявил Вован, – сейчас мы устроим ужин настоящих алкашей.
– Это как? – удивился пришелец.
– А вот увидите. Пошли в магазин.
Они отправились в супермаркет. Там Вован быстренько набрал нехитрого закусона: капусты квашеной, маринованных огурцов, хлеба чёрного и пару банок кильки в томатном соусе.
– А что мы будем пить? – недоумевал полосатый.
– Скоро узнаете, – испытывал его терпение Вован.
Дома он поставил вариться картошку в мундирах и достал бабкин самогон.
– Прошу любить и жаловать, алкоголь домашнего производства. Отменное качество и незабываемые впечатления гарантируются, – торжественно заявил он.
– Это что ещё за диво такое? – спросил полосатый, недоверчиво рассматривая бутылку с мутноватой жидкостью неопределённого цвета да ещё и заткнутую пробкой из свёрнутой газеты.
– Это называется самогон, сами гоним. Фирштейн?
– А мы это…того, не отравимся?
– Это вряд ли. Хотя, официальные производители алкоголя и утверждают, что самогон является вредным и неочищенным продуктом, способным нанести вред некоторым органам человека. Но практика показывает, что куда больший урон здоровью приносит промышленный, кристально очищенный продукт, – закончил Вован мини лекцию, – да чего рассказывать, давайте пробовать.
Он открыл банку кильки, огурцы, капусту, порезал хлеб и разлил по стопкам. Они выпили. Полосатый проглотил, закусил огурцом, пожевал хлеба с килькой.
– Божественно! Я ещё никогда не пил ничего подобного. Всё, что было до этого не идёт ни в какое сравнение с этим самогоном, – оценил он продукт.
– А я чего говорил, – хихикнул довольный Вован, – дёшево и сердито, наилучшее соотношение цены и качества.
– И закусон замечательный. Очень вкусно.
– Чем меньше пытают еду в процессе приготовления и чем меньше ингредиентов, тем вкуснее получается, – глубокомысленно заключил Вован.
– Это точно! И пахнет приятно, – добавил полосатый, осторожно нюхая мутную жижу.
– Кстати! На счёт обоняния. Давно хотел у Вас поинтересоваться. А почему это при наших встречах я не ощущаю резкого запаха серы, не чувствую нестерпимого жара адского пламени? И, вообще, где ваши подручные бесы, черти, упыри, падшие ангелы и прочая нечисть, так красочно и многократно описанная в разных окололитературных источниках? – ехидно поинтересовался Вован.
– А, Вы об этом, – полосатый улыбнулся, – я тут на досуге ознакомился с вашим мифотворчеством на данную тему за последние несколько тысяч лет. Презабавная штука скажу я Вам. Эту бы энергию и фантазию да в мирных целях, можно было бы давно уже сотворить рай на Земле. А так, всё потрачено впустую, да что там впустую, даже с большим ущербом для себя. Особенно меня поражают некоторые ваши религиозные обряды, связанные с тематикой тёмных сил.
– И какие именно? – не переставая ехидничать, поинтересовался Вован.
– Ну, например, – полосатый несколько задумался, – вот есть у вас одна восточная религия, ислам называется. Каждый год толпы народу со всего мира собираются в Мекке на паломничество. И среди прочих есть у них такой обряд. Называется он побитие шайтана камнями. Плотная толпа ходит вокруг каменной колоны и кидает в неё камни, типа бьют шайтана. И что характерно, этому самому шайтану от этого не холодно не жарко, а в этой давке ежегодно гибнет несколько сот человек. И так из года в год. Поразительно! Вот, что значит бездумное машинальное повторение чужой, пускай даже и правильной идеи. Мысли надо иметь свои, свои собственные!
– Да, глупости человеческой нету границ, – согласился Вован.
– Вообще, это очень интересный и занятный вопрос, то, как человек видит эти высшие силы, как он их воспринимает, как идентифицирует и как он проецирует их влияние на свою собственную жизнь. Вот Вы к примеру. Как Вы себе это представляете, что для Вас есть Бог?
– Ну, не знаю, – Вован задумался, – вот Вы в моём представлении являетесь Богом.
– Ну, Вы, блин, даёте, уважаемый Вениамин! Сначала Вы меня обзываете Сатаной, а теперь записали в Боги. Да какой я к Дьяволу Бог? – отмахнулся полосатый, – я всего лишь один из рядовых чернорабочих, занятых на производстве разумных мыслящих организмов, не более того. А как представляет себе Бога обыкновенный человек, среднестатистический житель Земли?
– НУ, не знаю, не могу отвечать за других, – поосторожничал Вован.
– А Бог, выдуманный человеком – это идеал самого человека, это то, к чему он неосознанно, подспудно стремится, кем он хочет стать. Это отражение его внутренней сокровенной сущности, скрытого механизма его естественных природных мотиваций, которые в нём сидят глубоко и управляют им всю жизнь. Сначала он совершает неосознанные движения в этом направлении, но по мере достижения некоторых результатов, то есть завоевание власти, богатства и определённого влияния, человек в меру своей инстинктивной природы начинает воспринимать свои внутренние желания более чётко и осмысленно. Он начинает лучше видеть эту цель и безудержно стремится к ней всем своим животным нутром. Он старается как можно плотнее приблизиться к своему идеалу, к отражению своей сокровенной сущности, то есть безграничная власть, бессмертие и всеобщее поклонение.
– Так! Стоять! Не так быстро, – Вован поднял руку, словно пытаясь остановить машину, – Вы противоречите сами себе.
– И где Вы тут заметили противоречие? – удивился полосатый.
– А не Вы ли как-то утверждали, что человек должен сам стать Богом? Что он обязан создать свою собственную, индивидуальную религию. Это же были ваши слова? – напирал Вован.
– Точно так! Мои собственные слова и есть. Я не отказываюсь, – улыбнулся полосатый, – только в тот раз я имел в виду, что человек должен стать Богом для самого себя. Не для кого-то другого, а именно для самого себя, исключительно для самого себя. А в нашем теперешнем случае я утверждаю, что человек пытается превратиться в Бога для всех остальных, оставаясь при этом обычным животным для самого себя. То есть, он отказывает другим в их законном праве быть животными, но сам только этими звериными позывами и живёт. Все вокруг должны жить по установленным им правилам и выдуманной морали, и только он один выше всех этих законов и запретов, он непогрешим и неподсуден. В общем, что хочу, то и ворочу, и никто мне не указ, – терпеливо объяснял он.
– Ага, теперь понятно, – почесал репу Вован, – но тогда получается замкнутый круг. В этой парадигме у человека нету шансов встать на путь разумного бытия, не исправив свою природу. Он просто обречён наматывать бесконечные витки вокруг этого стержня. Он никогда не сможет вырваться из этого круга.
– Это точно, – согласился полосатый, – необходимо менять стержень, как Вы изволили выразиться, то есть естественную, натуральную психологию человека. Ведь, не бывает людей плохих или хороших, не важно, чем занимается человек, где он работает и что производит. Он может быть хирургом, спекулянтом, учителем, да хоть киллером. Всё это не имеет никакого значения. Важно только то, откуда исходят внутренние мотивации человека. Если они произрастают из спинного мозга, то есть имеют животную, инстинктивную природу, то от такого индивида лучше держаться подальше, будь он хоть самим Папой Римским. Потому что Человеком он видит только себя в этом мире, а все остальные являются для него лишь средством для достижения его животных желаний и потребностей. Такая особь близорука и находится во мраке. Она видит только то, что творится у неё под носом, то есть что непосредственно здесь и сейчас соприкасается с её бесценной тушкой.
– Вот, вот! Точно так, – поддакнул Вован.
– Но совсем другое дело, когда его внутренние мотивации исходят из головного мозга, то есть имеют разумное начало, – продолжал полосатый, – такой организм обладает куда большим полем зрения, и освещение вокруг него ярко и обильно. В его обзор попадает весь мир, он видит далеко и ясно. Исходя из этого, он и принимает свои решения. Он учитывает интересы всех участников этого процесса, пусть даже при этом и страдает его личная позиция.
– И много таких экземпляров? – поинтересовался Вован.
– Мало, очень мало, катастрофически мало, – сокрушённо замотал головой полосатый, – и нужно с этим что-то делать. Сейчас же вся жизнь человека подчинена только одной единственной цели – это удовлетворение своих животных желаний и потребностей. На это направлены все его силы, стремления и энергия. На данный момент разум для инстинктов. Инстинкты тотально главенствуют и правят. Какой смысл сейчас в человеческой жизни? Какие цели он ставит перед собой? Какое главное его желание?
– А главное и единственное желание человека – стать Богом. Безграничная власть, бессмертие и всеобщее поклонение, – ответил Вован.
– Совершенно верно! – согласился полосатый, – вот мы с Вами и замкнули этот круг. Вы заметили?
– И правда! – удивился Вован, – с чего начали, тем и закончили. Интересная штука получается.
[justify]– Вот я и говорю, что незачем бездумно повторять чужие мысли и машинально воспроизводить чужие идеи, пусть они будут и трижды правильные. Ни чем хорошим это не может закончиться. Вместо того, чтобы мыслить самостоятельно, человек пытается втиснуться в рамки чужой формулы. Он с маниакальным упорством старается натянуть на себя чужое платье. Оно на нём трещит,
